Коронка в пиках до валета - Василий Сиповский

— Словно в Норвегии фиорды, — сказал кто-то из офицеров.

Вот и Петропавловск! Стоянка тоже неважная, но все же лучше, чем в Охотске. Залив больше, — можно укрыться от ветра и волн. Укрепления на прибрежных высотах закрывают вход в залив. И город, по-видимому, больше Охотска. По низкому берегу широко раскинулись одноэтажные домики (однако ж были видны и двухэтажные, даже как будто и каменные). Сейчас же за городом вздымались горы, покрытые лесом, а на верхушках — снегом. Пейзаж не из веселых. На рейде стояла шхуна, как оказалось, принадлежащая Российско-Американской компании и носившая странное название «Сошествие святого духа на апостолов» — очевидно, та самая, командир которой носил такую мудреную фамилию, что ее легко было спутать со словом «корсар».

Дальше пошло все так же, или почти так же, как и в Охотске. Разница была в том, что Петропавловск был своевременно предупрежден: командиры «Алеута» и «Камчадала» на заре съехали на берег и взбаламутили всех своих «кумовьев» и «кумушек» в городе. Начальник колонии вдруг куда-то скрылся, городничий захворал, прочие успели спеться…

Ретивый командир, впрочем, изловил заведующего канцелярией по делам колоний и имел с ним пространный разговор. Заведующий канцелярией со всеми проектами командира соглашался, все меры, им предложенные, вполне одобрил, от прочтенной инструкции пришел в совершенный восторг, и только когда разговор окончился и командир уже выходил из канцелярии, лицо заведующего свело судорогой злобы и в глазах его вспыхнули огни ненависти. Командир увидел эту метаморфозу в зеркале, висевшем в прихожей, и быстро обернулся, остановился и долго пристально в упор рассматривал хамелеона-заведующего.

На следующий день командир осматривал шхуну «Сошествие святого духа», пригласив с собой начальника таможни. Обнаружилось, что шхуна до отказа гружена контрабандой. По приказу командира груз был запечатан печатями, судовые книги тоже. С начальником воинской команды побывал командир на «Алеуте» и «Камчадале» и в двадцать четыре часа велел очистить обе шхуны как от начальства, так и от всей команды с бабами и ребятами.

— Куды же я их дену? — с отчаяния взвыл городничий Ельпидифор Никифорыч Еловых, глядя на живописный лагерь выселенных со шхун и расположившихся в порту под открытым небом. Там стоял плач и скрежет зубовный.

Командир распорядился часть оставить в Петропавловске, часть отправить в Охотск, в гарнизоны, а более молодых решил везти в Аляску для усиления там крепостной обороны… И ругали же за это распоряжение командира все в городе!..

Через двадцать четыре часа командиром «Алеута» оказался Илья, командиром «Камчадала» — лейтенант Ишумов. На каждую шхуну из экипажа «Дианы» перевели по сорок человек. Началась чистка обеих шхун.

На «Сошествии святого духа» вся команда была тоже сменена. Контрабанда свезена на берег и сложена в таможенный склад. Двери склада были запечатаны чуть не сорока печатями, — строгий командир «Дианы» не заметил одного: задняя стена таможенного пакгауза легко разбиралась!..

На рейде чинились и чистились. В городе царила паника. Решительные меры рьяного командира перевернули вверх дном годами установленный порядок жизни. В городе шушукались, шептались, совещались…

Отыскался вдруг начальник колоний. Явился к командиру, имел с ним длительный разговор с глазу на глаз. Он был, очевидно, воробей стреляный и с командиром говорил более чем свободно, — дал ему понять, что в чужой де монастырь со своим уставом не лазят, что инструкция де есть только инструкция, и что ломать жизнь по инструкциям нельзя и прочее, и прочее. Командир слушал все эти речи, скрестив руки по-наполеоновски на груди и не спуская глаз с оратора. Поощренный таким вниманием, начальник колонии вдруг вынул из кармана игральную карту с изображением пикового валета, повертел ее в руках и спрятал в карман, убедившись по выражению лица собеседника, что эта операция с валетом на него, кроме недоумения, никакого впечатления не произвела.

Тогда начальник колоний переменил тактику, он предложил командиру взятку, правда, в весьма деликатной форме. Командир показал ему рукой на дверь и провожать его не пошел. На этом их деловой разговор окончился.

Командир «Сошествия святого духа», очевидно, подученный друзьями, вдруг стал вести себя задорно, — стал отрицать наличность контрабанды на его судне, утверждал, что его шхуна была гружена одной пенькой. В таможенном складе действительно вместо груза, вывезенного со шкуны, оказалась пенька. Протокол, составленный на борту «Сошествия», пропал бесследно. Чиновники петропавловские вдруг обнаглели, стали отрицать то, что показывали накануне.

Командир торопил всех с окончанием необходимых работ, чтобы вырваться из этого города и отправиться на Аляску.

Илья свел знакомство на берегу с одним старым отставным матросом Федосеевым. Подошел к нему, когда тот сидел с удочкой в порту и таскал окуней. Разговорились. Старик оказался старожилом петропавловским, знавал отца Ильи и помнил его тестя.

Илья затащил его в ресторацию и стал расспрашивать. Об отце Ильи Федосеев отозвался так:

— Правильный был человек, царство ему небесное! Нешто нынче в нашей жисти анафемской такие люди жить могут?

О тесте он знал больше, но разговаривать о нем почему-то стеснялся… В плену он, слыхать! Жив ли, нет ли — не знаю!

— А почему его так долго в плену держат? — спросил Илья.

— А почему, я энтого не знаю, — ответил Федосеев, понизив голос и озираясь. — Должно, так надо, потому и держат! Скажи спасибо, что не придушили, — прибавил он.

Илья налил старику рому. Выпил с удовольствием.

— Коли держат, — заговорил он, — значит надо так! Зря кормить не будут. Американы эти, — он еще понизил голос и стал шептать, хотя вблизи около них никого не было, — у-у продувной народ! Одно слово — каторжный!.. Ты не смотри на то, что ты в Петропавловске сидишь: они уж каждое твое слово знают! Потому (он наклонился совсем к уху Ильи) наши все у них на откупу! Ей-богу! Вот капитан энтот Неведомский, Павла Кузьмича тестя твоего командир, так ведь он и судно свое и команду всю им выдал, отступного взял, да и сиганул отсюда. А люди за него сиди в остроге! Сволочь такая!

Ром начал действовать.

— Наши русаки, конечно, тоже народ сволочной! Ну а супротив американов где им!.. Наш народ слабый: за водку отца родного продаст, — это известно! Ну а те и пользуются слабостью… Здесь, батюшка Илья Андреич, здесь у нас все продано, все куплено, заложено и перезаложено. Начальник колоний, скажем… — И вдруг Федосеев споткнулся. — Да может ты из из них? — вдруг тревожно спросил он Илью. — Я тут разоврался с тобой. А ты может с их компании?

Как ни уверял его Илья, что он с ними никакого дела не имеет, однако, старик больше ни слова не сказал, — сухо поблагодарил за угощение и пошел к своим окуням.

Встречался Илья с Федосеевым не раз и от него узнал, что тот знает Берингово море, как свои пять пальцев, что кроме него еще можно в Петропавловске найти с пяток таких же старых матросов, опытных мореходов, которые все не у дела, — неугодны оказались начальству и теперь живут только тем, что или окуней на уду таскают, либо рябцев петлями в лесу ловят, либо грибы-ягоды собирают.

Илья убедил командира, что эти отставные «старые морские волки» весьма могут пригодиться «эскадре» во время плавания по Берингову морю. Все они были приняты на службу. По просьбе Ильи, Федосеев попал к нему, на борт «Алеута».

Федосеев подружился с Ильей, очень заинтересовался его намерениями отыскать и выручить тестя. Узнав, что Елена с этими же намерениями о д н а приехала из России, он даже прослезился — тронут был.

На борту «Алеута» в каюте Ильи Федосеев оказался словоохотливее, но все же чего-то не договаривал.

— Да скажи ты мне, Федосеев, — приставал к нему Илья, — что у вас тут за чертовщина? Понять невозможно.

— Эх, ваше благородие, такая здесь чертовщина, что кто супротив ее идет, тому и головы не сносить! Кажись, и батюшка ваш — покойник из-за энтого самого головушку сложил. «Утонул», — говорят. Знаем мы, как здесь «тонут». Бежать отсюда надо — вот что! Вот и вы смотрите в оба, как бы и вам самим тут не увязнуть. Одно слово: игра здесь самая фальшивая.

Попробовал Илья поговорить с командиром по этому поводу «по душам», высказать ему свои тревоги и опасения, но тот и слушать не захотел:

— Все у вас в голове заговоры да корсары! Романтик вы, Илья Андреевич! Просто здесь все спились и проворовались. Перевешать здесь надо всех! Протухли людишки. Вот вы лучше поторопите-ка своих-то… За вами остановка!

Дело в том, что одно из дальнобойных орудий, по приказанию командира, перегрузили на «Алеута» и поставили посередь палубы так, чтобы поле обстрела было шире. Благодаря этому дальнобойному орудию маленький «Алеут» оказывался сильнее многих крупных судов, еще не вооруженных пушками нового типа. Теперь на «Алеуте» возились с установкой пушки.