Желанное согласие - Сюзанна Шеррилл

— Так оно, видимо, и есть, но мне уже надоел мой имидж, — сказал он непринужденно.

Ожидавшая услышать совсем другое, Келли была удивлена словами Гранта.

— И как это прикажете понимать? — спросила она.

— Кент хочет, чтобы каждую неделю мое имя связывали с другой женщиной. Он считает, что это дает всем одиноким женщинам среди зрителей надежду, что следующей окажется она.

— Как мило с твоей стороны, что ты его слушаешься, — с насмешкой сказала Келли. — Должно быть, тебе приходится нелегко.

Он внимательно на нее посмотрел:

— Это что — ревность?

— Не льсти себе. Ты можешь пропустить через свою жизнь все женское население Чикаго — мне все равно. Зато для рейтинга это очень хорошо, — отрезала она.

— Вот и Кент так считает, — сказал он и добавил тихим заговорщическим тоном: — Кроме того, мне кажется, что таким образом я как бы проживаю эту жизнь за него. Для него это единственная возможность постоянно крутиться среди роскошных женщин, не вызывая ревности своей жены — она у него тиран.

Келли попыталась представить себе женщину, которая может командовать Кентом Хастингсом. Неудивительно, что бедняге было не по душе вести деловые переговоры с женщиной. Видимо, это слишком напоминало ему его семейную жизнь — единственную область, где он не обладал всей полнотой власти.

— Ты не поделишься со мной секретами его жены? — спросила Келли.

— Чтобы ты воспользовалась ими против меня в наших переговорах? — ответил Грант с деланным ужасом. — Ни за что. Но это ты здорово придумала. Я понимаю, почему Кент хочет, чтобы ты держалась от меня подальше.

— Не думаю, что я представляю собой такую уж большую угрозу, — возразила Келли. — Я же не сумела заставить тебя подписать контракт. Мне даже не удалось уговорить тебя раскрыть один-единственный секрет.

— Это потому, что ты плохо со мной торговалась, — подразнил он. Он не сводил своих глаз, томных от желания, с ее фигуры.

— Давай начнем с поцелуя и посмотрим, что это тебе даст.

Говоря это, он наклонился к ней. Келли знала, что у нее нет сил сопротивляться, даже если бы она этого хотела. Он слегка прикоснулся своими шелковистыми губами к ее губам, дразня ее. Затем обхватил, приподнял и прижал к себе. Когда на этот раз его губы нашли ее, в них уже горели страсть и желание, которые требовали утоления.

У Келли возникло странное чувство, что этим объятием ей придется довольствоваться очень долго, и поэтому все чувства, которые возбуждал в ней Грант, были обострены до предела. Ей хотелось, чтобы они отпечатались в ее памяти, чтобы она могла восстанавливать их в те одинокие часы, когда его не будет рядом с ней, когда ее руки не смогут обвиваться вокруг его талии, как в эти минуты.

Она высвободила руки, еще больше ослабила узел его галстука и сняла его. Потом расстегнула одну за другой пуговицы его рубашки, пока не обнажилась его голая грудь, и положила ладони на мягкий шерстяной коврик из черных волос, под которым громко билось его сердце. Она уткнулась головой ему в плечо, ее гладкая щека ощущала теплоту его тела.

Грант нежно гладил ее по спине. Движения были успокаивающими и тем не менее возбуждали в Келли острое чувство желания. Кровь кипела в ее жилах, и она со страхом поняла, что хочет отдаться Гранту сию секунду, прямо здесь, в офисе. Чувство к этому человеку было таким сильным, таким всепоглощающим, что она теряла контроль над собой, и это ее пугало. Вся трепеща от желания, она с трудом высвободилась из его рук.

— Келли, — с трудом проговорил Грант, — не уходи, я так хочу тебя. — Она отвернулась, чтобы не видеть откровенного желания в его глазах.

— Нет, — прошептала она.

— Пожалуйста.

— Я не могу, — со стоном сказала она.

Она обернулась и посмотрела на него, стараясь сдержать слезы, застилающие ей глаза.

— Почему? — спросил он удивленно.

— Потому что в этом замешаны не только ты и я. Линдон, твой агент, Дин Иванс, весь этот чертов город, все с нетерпением ждут, что мы предпримем дальше. Линдон хочет, чтобы я тебя соблазнила, Кент Хастингс хочет, чтобы мы перестали встречаться. У меня все перемешалось, я больше ничего не соображаю.

— Забудь обо всех остальных. Чего ты сама хочешь? Чего хочет Келли Патрик?

— Неважно чего я хочу, — ответила она решительно. — Я должна думать о компании.

— Проклятье, Келли! К черту компанию! Мы говорим о тебе и обо мне! — взорвался Грант.

— Не может быть «тебя» и «меня», пока мы не разрешим эту ситуацию с контрактом.

Произнося эти слова, она чувствовала такую боль в сердце, как будто туда всадили нож.

— Это что же, следующий этап твоей деловой стратегии? Ты что думаешь, если не будешь подпускать меня к себе достаточно долго, я не выдержу и, чтобы затащить тебя в постель, подпишу все что угодно? Забудь об этом, дорогая, ты не настолько хороша.

У Келли было такое чувство, будто он ее ударил. Оскорбительные злые слова продолжали звучать в ее ушах, в то время как он почти выбегал из ее офиса. Она ожидала, что он рассердится, но не предполагала, что он обрушится на нее с такой рассчитанной жестокостью.

Если бы он хоть чуточку любил ее, он никогда бы не смог сказать ей такие слова.

Значит, хорошо, что она прервала их объятия. Она заставит себя забыть Гранта, забыть те часы, которые они провели вместе. Теперь она сосредоточится только на том, чтобы заставить его подписать контракт. И сделает это строго по правилам, путем переговоров с Кентом Хастингсом. Она не допустит, чтобы образ Гранта заслонял от нее условия контракта. А если она не сможет этого сделать, то с ней будет все кончено.

11

К тому времени, когда Келли вышла из офиса, голова ее раскалывалась. Ей предстояли еще часы работы над контрактом Гранта, и она плохо представляла себе, как она будет этим заниматься, когда все ее мысли были сосредоточены на боли в голове и в сердце. Если от головной боли еще могли помочь таблетка аспирина и чашка горячего чая, то лекарства от разбитого сердца просто не существовало. Любовь Гранта могла заполнить пустоту, но он отобрал ее в тот момент, когда произнес эти ужасные слова, нацеленные на то, чтобы нанести смертельный удар их отношениям. Без сомнения, назавтра он обо всем забудет. Об этом позаботится ее преемница.

Пока она шла домой, мысль о Гранте и других женщинах, бесконечной чередой проходящих рядом с ним, еще больше усилила ее головную боль.

В вестибюле гостиницы портье вручил ей стопку посланий, включая записку от Дейвида Стантона, в которой он интересовался не свободна ли она, чтобы отобедать с ним. Она подумала, что это, возможно, очередная затея Линдона.