Крестный отец - Марио Пьюзо

― Всегда. За что и отмечена мною среди прочих.

― Я тебя люблю, ― сказала она. ― Ты можешь произнести вслух то же самое?

Майкл покосился на четверку громил, сидящих на кухне.

― Не могу, ― сказал он. ― Так до вечера, ладно?

― Ладно.

Майкл повесил трубку.

Наконец вернулся с задания Клеменца и теперь орудовал на кухне, творя в огромной кастрюле томатную подливку. Майкл кивнул ему и пошел в угловой кабинет, где его уже заждались Хейген и Санни.

― Это Клеменца там шурует? ― спросил Санни.

Майкл фыркнул:

― Спагетти готовит на все войско, поневоле вспомнишь армию.

Санни сказал нетерпеливо:

― Зови его, пускай кончает с этой мурой. Есть дела поважнее. И Тессио тоже давай сюда.

Через несколько минут все они собрались в кабинете. Санни коротко спросил Клеменцу:

― Ну как, управился?

Клеменца кивнул:

― Больше с ним не увидитесь.

Майкла током пронзила догадка, что они говорят о Поли Гатто ― что маленький Поли убит, и убил его этот самый Клеменца, который так весело отплясывал недавно на свадьбе...

Санни спросил Хейгена:

― С Солоццо получается что-нибудь?

Хейген покачал головой:

― Похоже, он охладел к идее начать переговоры. Во всяком случае, не рвется. Либо, возможно, попросту осторожничает из опасения, как бы его не замели наши боевики. Так или иначе, мои старания раздобыть экстра-классного посредника, которому он бы доверял, не увенчались ничем. Но он же знает, что переговоров не избежать. Он упустил дона, а с ним упустил и свой шанс.

Санни сказал:

― Ловкий, бестия, с таким ловкачом семейство еще не сталкивалось. Может быть, вычислил, что мы только тянем время, пока отцу не получшает или к нам не поступят сведения о нем самом.

Хейген пожал плечами:

― Вычислил, будь уверен. А в переговоры вступить ему все же придется. У него нет выбора. Завтра вопрос с посредником будет решен. Это точно.

В дверь постучался один из людей Клеменцы. Вошел, доложил ему:

― Только что сообщили по радио ― полиция обнаружила труп Поли Гатто. В его машине.

Клеменца покивал головой:

― Ладно, пусть это тебя не волнует.

Парень с удивлением взглянул на своего caporegime, понял и вышел из комнаты.

Совещание продолжалось, как если бы этого маленького эпизода не было.

Санни спросил у Хейгена:

― Как дон, не лучше?

Хейген покачал головой:

― Состояние нормальное, но разговаривать денька два не сможет. Совсем нет сил. Не оправился еще после операции. Твоя мать сидит у него почти целый день, Конни тоже. В больнице полно полицейских, да и люди Тессио поблизости держатся, на всякий случай. Через пару дней окрепнет немного, тогда и узнаем, каких действий он от нас ждет. Пока же надо удерживать Солоццо от крайностей. Вот почему я настаиваю, чтобы ты начинал с ним договариваться.

― А до тех пор Клеменца и Тессио будут его искать, ― проворчал Санни. ― Вдруг повезет, тогда одним махом и решим всю проблему.

― Не повезет, ― сказал Хейген. ― Солоццо слишком башковит. ― Он помолчал. ― Он знает, что, как только сядет за стол переговоров, ему придется большей частью уступать нам. Потому-то и волынит. Подозреваю, старается заручиться поддержкой других семейств Нью-Йорка, чтобы мы не стали гнать его, как зверя, когда дон даст на это добро.

Санни нахмурился:

― С какой им радости его поддерживать? Хейген терпеливо объяснил:

― Чтобы не было общей бойни ― от нее пострадают все, ввяжутся газеты, правительство. К тому же от Солоццо им перепадет доля в торговле наркотиками. А это бешеные деньги, сам знаешь. Семья Корлеоне обойдется без них ― у нас в руках игорный бизнес ― лучший из всех, какие существуют. Но другие семейства спят и видят, как бы дорваться до денег. Солоццо человек проверенный, они знают, что он сумеет повести дело с размахом. Живой Солоццо для них ― живые денежки, мертвый ― неприятности.

Такого лица, какое сделалось у Санни, Майкл еще не видел. Толстые купидоньи губы и медная кожа побледнели, сделались серыми.

― Начхать мне, чего они там спят и видят. Пускай лучше не встревают в эту сшибку.

Клеменца и Тессио беспокойно задвигались на стульях ― пехотные генералы, которые слышат, как их командующий очертя голову решает брать штурмом неприступную высоту, чего бы это ни стоило. В голосе Хейгена послышался оттенок нетерпения:

― Брось, Санни, твой отец тебя не похвалил бы за подобные мысли. Ты ведь знаешь, что он всегда говорит ― это напрасная трата сил. Естественно, если дон напустит нас на Солоццо, мы никому не позволим нас останавливать. Но суть в данном случае ― не сведение личных счетов, а интересы дела. Если мы двинемся по душу Солоццо, а Пять семейств захотят вмешаться, значит, будем договариваться с ними по этому поводу. Если Пятерка увидит, что мы все равно не отступимся от Солоццо, они не станут мешать. Значит, дон в виде возмещения пойдет им на уступки в чем-то другом. Но нельзя же в подобных случаях жаждать крови. Это бизнес. Даже покушение на твоего отца ― деловая мера, а не личный выпад. Пора бы тебе понимать.

Взгляд Санни после этих слов не смягчился.

― Ладно, я все это готов понять. Но с тем условием, что никто не заступит дорогу, когда мы пойдем брать Солоццо. ― Он оглянулся на Тессио: ― С Люкой что-нибудь прояснилось?

Тессио покачал головой:

― Ничего. Должно быть, достался Турку.

Хейген сказал негромко:

― То-то мне показалось странным, что Солоццо в ус не дует насчет Люки. С чего бы ему, продувной шельме, недооценивать такого человека. Допускаю, что он действительно неким способом исхитрился его убрать.

Санни пробормотал:

― Ох, только бы Люка не пошел против нас! Это единственное, что меня бы испугало. Клеменца, Тессио, ваше какое мнение?

Клеменца с расстановкой заговорил:

― Сбиться с пути может каждый ― возьмите хотя бы Поли. Но Люка не тот человек, он не умеет сворачивать в сторону. У него была единая вера ― в Крестного отца, его одного он страшился. Но не только это, Санни, он уважал твоего отца, как никто больше, а ты знаешь, Крестного уважают все, и по заслугам. Нет, Люка никогда нас не предаст. И даже такому хитровану, как Солоццо, думаю, не застигнуть его врасплох. Люка подозревал всех и каждого, он всегда был готов к самому худшему. Скорее всего, полагаю, подался куда-нибудь на пару дней. С минуты на минуту объявится.

Санни взглянул на Тессио. Caporegime из Бруклина передернул плечами.

― Предать может любой. Люка ― человек обидчивый. Возможно, дон задел его чем-то. Вполне могло быть. Но мне все-таки думается, Солоццо подловил его. На это наводят и слова consigliori. Надо ждать дурных вестей.

Санни сказал, обращаясь ко всем:

― Солоццо скоро узнает про Поли Гатто. Как он это примет?

Клеменца угрюмо отозвался:

― Призадумается. Поймет, что в семействе Корлеоне не лопухи собрались. Сообразит, что ему очень повезло вчера.

Санни резко сказал:

― При чем тут «повезло»? Солоццо готовил покушение не одну неделю. Наверняка установил за отцом ежедневную слежку по дороге в контору, в подробностях изучил его распорядок дня. Подкупил Поли, а может быть, и Люку. Точно в нужный момент сгреб Тома. Словом, выполнил всю программу. Так что ему как раз не повезло. Доверил исполнение растяпам, а отец у нас вострый. Если бы дона убили, я был бы вынужден пойти на соглашение с Солоццо, и он одержал бы верх. На сегодняшний день то есть. Потому что, пусть через пять лет или десять, я все равно убил бы его. Но говорить, что ему повезло, Пит, значит его недооценивать, не делай этой ошибки. У нас их и без того за последнее время до черта.

Кто-то принес из кухни миску спагетти, тарелки, вилки, вино. Еда не помешала разговору. Майкл вчуже подивился, наблюдая. Сам он есть не стал, Том ― тоже, зато Санни, Клеменца и Тессио налегали за милую душу, собирая с тарелки томатный соус хлебной коркой. Довольно занятное зрелище. Обмен мнениями между тем продолжался.

Тессио считал, что Солоццо не будет горевать об утрате Поли Гатто, и, более того, высказал предположение, что Турок, возможно, ее предвидел, а может статься, и воспринял с облегчением. Лишним ртом меньше в платежном списке. И напуган ею тоже не будет ― в конце концов, они-то сами неужели струхнули бы в похожей ситуации?

Вставил слово и Майкл, с приличествующим смирением:

― Я среди вас, конечно, непрофессионал, однако из всего, что вы говорили о Солоццо, ― и плюс то, что он неожиданно уходит от контактов с Томом, я бы сделал вывод, что у него имеется в запасе козырь. Что он, возможно, готовит каверзу, которая вернет ему перевес. Если бы разгадать, что именно, тогда мы бы оказались на коне.