Звонкий ветер странствий - Андрей Бондаренко

– У тебя удивлённые глаза, Людвиг. Похоже, что ты заметил что-то странное и необычное, чему – до сих пор – не можешь дать чёткого объяснения? – обеспокоено спросил Егор.

– Как сказать, сэр Александэр… Там, если внимательно всмотреться да вдуматься, то буквально всё – слегка необычное.

– Может, начнёшь выражаться более понятно? Давай-ка по списку – первое, второе, третье…

Лаудруп, недовольно покачав головой, стал дотошно перечислять, старательно загибая пальцы:

– Во-первых, всем мертвецы распрощались с этим прекрасным миром часов пятьдесят – шестьдесят назад, а судно пираты подожгли достаточно недавно. Чего, спрашивается, ждали? Во-вторых, я всё равно не понимаю, почему они убили всех женщин. Среди покойниц были, если так можно выразиться, настоящие красавицы… Ещё вот одно. Доски этого «Странника», похоже, пропитаны каким-то специальным хитрым составом, который горит очень ярко и жарко, но когда он (состав) полностью выгорает, то пламя сразу же и тухнет. Что, согласись, сэр Александэр, тоже не вносит во всё это дополнительной ясности… Ну, и, в-четвёртых, эта Наоми. Для чего-то она надела на себя чужую одежду. У самой девушки нет ни единой раны, а, вот, её балахон с золотым драконом очень сильно вымазан кровью. Ещё на нём видны прорехи от ударов кинжалом. Тоже как-то странно… Я и говорю, что всё это дело – в целом – одна сплошная загадка. А девица, которая может рассказать хоть что-нибудь путное, говорит только на птичьем наречии и других языков совершенно не понимает…

Тёмно-жёлтые островерхие скалы, между которыми злобно скалились светло-жёлтые, абсолютно несимпатичные волны…

Да, войти в бухту Синиша оказалось далеко не самым простым и приятным делом. Ладно, всё же, вошли, спрятались за высоким каменным молом, надёжно заякорились, перебросили на причал сходни, сошли на берег.

Пассажиры, включая женщин и детей, решили немного прогуляться по твёрдой суше. Как же иначе? Через день-другой предстояло отправиться в бурные просторы Атлантического океана, и было совершенно неизвестно, где и когда эскадра сделает следующую остановку.

Лаудруп так высказывался по этому вопросу:

– Из информации, почерпанной мной в английском Плимуте, ясно, что Азорские и Канарские острова, а также острова Зелёного Мыса нам надо старательно обойти стороной. На всех этих архипелагах сейчас есть крепкие опорные базы подлых барбаресок. А с этими ребятами шутки плохи, даже моё личное знакомство с Медзоморт-пашой может не помочь. Поэтому от славной Португалии мы пойдём строго на запад, оставляя Азорские острова гораздо южнее, и только потом – миль через триста пятьдесят – возьмём курс на юго-запад. Дальше? Если не случится незапланированных неприятностей, то спокойно дойдём до бразильских берегов и встанем на якоря – для пополнения запасов продовольствия и питьевой воды – возле какого-нибудь мирного португальского поселения…

Егору очень хотелось посмотреть на спасенную японку, но – как всегда и бывает в таких раскладах – навалились срочные дела. Ерик Шлиппенбах – вместе с племянниками и капитаном Емельяном Тихим – отбыл с важным визитом к портовому начальству – договариваться о срочных поставках на суда эскадры всего необходимого в дальнем путешествии. А заодно, и пустить возможную погоню из Плимута по ложному следу. Портовым португальским властям предлагалась симпатичная легенда, согласно которой все четыре корабля эскадры следовали – по личному и секретному поручению шведского короля Карла Двенадцатого – в загадочную Индию, естественно, огибая при этом Африку. Шутка старая и донельзя заезженная, но действенная…

Вообще-то, у Егора были определённые мысли и по поводу Африки… Ну, как же, в двадцать первом веке любому мальчишке, любящему читать приключенческие романы, было известно, что все пляжи Намибии щедро усеяны крупными алмазами – самой чистейшей воды. Правда, в те времена эти вожделенные пляжи надёжно охранялись проклятой юаровской военщиной и злобными цепными псами. Но сейчас-то на дворе был век восемнадцатый! Смело подплываешь – без всяческих сомнений – к гостеприимным берегам Намибии, высаживаешься спокойненько на белоснежный песок пляжа, выстрелами из ружей и корабельных пушек разгоняешь местных аборигенов в разные стороны и беспрепятственно набиваешь холщовые мешки отборными алмазами.… Потом возвращаешься в Европу, например, в Испанию, где золота, награбленного в американских колониях, имеется в достатке, и без проблем меняешь твёрдый и прозрачный углерод, которым можно даже резать стекло, на жёлтый и тяжёлый металл, не подверженный окислению на воздухе…

Очень хороший план, но и у него имелось два серьёзных недостатка. Во-первых, Алёшка с Шуриком, всё равно, уже находились на пути к Охотску. Так что – в любом случае – придётся плыть в восточные края. Хоть, огибая Африку, Индию и Китай с Японией, хоть – Американский континент… Во-вторых, испанский король был тем ещё деятелем, и тягой к человеколюбивым сантиментам никогда не отличался. Он, конечно же, мог за предложенные алмазы и золота отсыпать. А мог – по-простому – отдать и другую нехитрую команду, мол: – «Проломить всем путешественникам головы, а алмазы забрать даром!»…

Итак, Шлиппенбах с подчинёнными отбыли к портовому начальству. Санька – в сопровождении четы Лаудрупов, старого Николая Ухова и трёх солдат Александровского полка, переодетых в одежду обычных моряков – отправилась разыскивать опытных швей и портних, способных изготовить по её новым эскизам флаги, предназначенные для плавания по южной части Атлантического и Тихого океанов. Егор же нанял у причала скромную двуколку и поехал на северную окраину города, где располагались приличные кузницы. Ничего не поделаешь, но датчанин был прав, и всем кораблям эскадры надо было срочно поменять имена-названия. А для этого необходимо было снять с бортов старые буквы, изготовленные из какого-то медного сплава, а на их место укрепить новые.

Что касается новых названий, то после жарких дискуссий и горячих споров, всё же, пришли к общему решению. Вернее, если быть честным до конца, то окончательно были приняты варианты, предложенные Санькой и Гертрудой. Эти предложения не отличались особой оригинальностью, да и с точки зрения элементарной конспирации не выдерживали никакой серьёзной критики, но Егору уже надоело – хуже горькой редьки – тратить время на бесконечные перепалки, и он, в конце концов, согласился со всеми дамскими фантазиями.

«Ты, братец, становишься записным подкаблучником!», – укорял его за это строгий внутренний голос. – «Сперва начнёшь уступать в мелочах, потом и во всём другом. Лиха беда – начало…».

«Орёл» теперь должен был именоваться «Буйволом», «Александр» – «Артуром», «Король» – «Святым Дунстаном», а «Кристина», естественно, «Луизой».

Двуколка, никуда не торопясь, катила по городу. Егор без устали вертел во все стороны головой и восхищённо цокал языком.

«Твою мать, ничего себе!», – совершенно обалдев от увиденного, надрывался внутренний голос. – «Ёлочки зелёные, ну, это надо же! Вот же оно – настоящее Средневековье, блин!».

Дома, домики, виллы, хижины, узкие и мрачные улицы, какие-то полуразвалившиеся замки на далёких зелёных холмах, пробковые дубы, покрытые морщинистой корой и серебристыми нитями плесени, которые – на тёмно-коричнево-фиолетовом фоне коры – смотрелись благородной сединой. И везде и всюду наблюдались бронзовые разномастные памятники, позеленевшие под натиском беспощадного и жестокосердного Времени…

Возница, немного говорящий по-английски, заметив заинтересованность седока, так и сыпал знакомыми и полузнакомыми именами: Христофор Колумб, Магеллан, Америго Веспуччи, Себастьян дель Коно, Педро Альварес Кабрал.… По словам добровольного экскурсовода получалось, что все эти великие и знаменитые мореплаватели, только посетив благословенный Синиш, окончательно определились с планами дальнейших путешествий. Именно здесь они рисовали рабочие карты и мечтали о будущей всемирной славе, которая, впрочем, досталась далеко и не всем. Как утверждал разговорчивый возница, больше всех от превратностей неблагодарной судьбы пострадал Себастьян дель Коно, уроженец здешних мест. Мол, принято считать, что первое кругосветное путешествие совершила экспедиция под руководством Магеллана. Да, только – по словам гида – всё было не совсем так. Сам Фернандо Магеллан и половину пути не преодолел, героически погибнув на Филиппинах – в пошлой стычке с тамошними аборигенами. Дальше дель Коно возглавил экспедицию и успешно довёл оставшиеся на плаву суда до родного порта. Только, не смотря на это, все лавры достались Магеллану…

В местной португальской кузнице, а вернее, в небольшом металлургическом многопрофильном цеху, Егор заказал срочно изготовить все необходимые (естественно, латинские) буквы, ну, и исходя из соображений конспирации, ещё два десятка букв совершенно ненужных. Так, чисто для подстраховки, чтобы подлые враги ни о чём не догадались… Заплатив оговорённый аванс, он велел кучеру следовать обратно в порт длинной дорогой, чтобы ещё немного полюбоваться местной древней экзотикой.