Ведьма - Юрий Тупицын

Ответ на этот вопрос может быть лишь один. Способность человека к развитому полидеторождению - это атавистическая способность. Размытая в силу своей ненужности генетическая память о древнейшем антропогенном прошлом, когда развитое полидеторождение было целесообразным, жизненно необходимым для общин. Очевидно притом, что речь должна идти не о позднем антропогенезе, когда царствовали неандертальцы, и не о среднем антропогенезе, времени господства питекантропов. И неандертальцы и питекантропы вели охотничий, то есть подвижный, полукочевой образ жизни, для которого полидеторождение было бы непосильной обузой. Объяснение предковой целесообразности полидеторождения надо искать в раннем антропогенезе: в особенностях рамапитековой общины, рамапитековой культуры, рамапитекового образа жизни.

Осмысливая его с этих позиций, нетрудно прийти к выводу, что на основе полидеторождения как нормы рамапитековая община располагала многочисленным, избыточным .общественным потомством. Избыточным - по той причине, что тогда была очень высокая детская смертность, которая, кстати, и сейчас, в наш цивилизованный век, остается высокой. Таким образом, рамапитековая культура была не только культурой общественного продукта, но и культурой общественного потомства. Рамапитековый труд был не только трудом по сбору, транспортировке, хранению и переработке пищевых продуктов, но и трудом по охране, вынянчиванню, выкармливанию и воспитанию детей, подростков и юношества. Трудовая продуктово-воспитательная культура - вот как предельно коротко можно характеризовать древнейшую, но высокую прачеловеческую культуру - культуру рамапитеков.

Беспристрастнооценивая особенности рамапитековой общины, легко подметить, что в ней гораздо больше структурно-общественного сходства не со стадами обезьян, а с семьями общественных насекомых: пчел, термитов и муравьев. Причем, в наибольшей мере прослеживается сходство между ранней, рамапитековой общиной и пчелиной семьей. Во-первых, потому, что пчелы, как и рамапитеки, - вегетарианцы, только еще более строгие и специализированные. Во-вторых, потому, что рамапитековая община эволюционировала в русле не морфологического разделения труда, как это имеет место у термитов и муравьев, но разделения возрастного. Рамапитеки, как и рабочие пчелы, не меняя своей морфологии, по мере взросления и созревания акцентировали свою деятельность на все более сложных общинных работах. Можно говорить о том, что несмотря на наличие собственных особенностей, обусловленных высоким уровнем психического развития и характером размножения, эволюция рамапитековых общин в общих своих формальных чертах повторяла эволюцию пчелиных семей.

В рамапитековой общине существовало четыре четко обозначенные возрастно-функциональные группы: дети, подростки, юношество и половозрелые особи. Дети и подростки составляли общественное потомство, которое защищалось с той яростью и самоотверженностью, которые хорошо знакомы всем, сталкивавшимся с потревоженным пчелиным ульем. Юношество обоего пола и половозрелые особи составляли взрослую часть рамапитековой общины, на них возлагалось выполнение всех и всяких общинных функций. Но с юношества были сняты функции продолжения рода, оно было целомудренным. И юноши и девы рамапитековой эпохи формально были похожи на пчел, с которых точно также сняты функции продолжения рода. Целомудрие юношества было и нравственным и морфологическим. Память о нравственном целомудрии рамапитекового юношества сохранена у современного нормализованно развитого человека в форме прекрасного чувства дружбы вообще и девичье-юношеской дружбы в особенности.

Целомудрие юношества было настолько важным для общин, что нравственные запреты половой активности были дополнены морфологическим целомудрием. По ходу антропогенеза в рамках утверждения в общинах гибких отношений сознательного типа морфологическое целомудрие начало размываться, но этот процесс так и не был доведен до конца. Своеобразная память о чистой юности прошлого у современных людей сохранена в виде морфологической невинности, более выраженной у девочек и менее у мальчиков. Юношеское целомудрие поддерживалось у рамапитеков до 18-20 лет, рубеж этот очерчен крайними сроками полового созревания неакселерированных юношей и девушек. Половое созревание юношества в рамапитековом прошлом происходило параллельно с размыванием морфологической невинности и завершилось их превращением в качественно новых членов общины-половозрелых особей.

Рамапитековые общины вели полуоседлый образ жизни, периодически перекочевывая с одного стойбища на другое лишь в случае необходимости - в поисках пищевых угодий. Сохранение общественного потомства при таком образе жизни было задачей очень трудной. Она решалась постепенным наращиванием уровня заботы о потомстве. Дети старших возрастов заботились о младших, подростки заботились о всех детях, младшее юношество- о детях и подростках, старшее юношество дополнительно заботилось о своих младших товарищах, наконец, половозрелые особи заботились об общине в целом. Эта схема заботы, обучения и воспитания действовала на протяжении всего антропогенеза я была вместе с общиной передана первобытному человеку. Еще в прошлом веке работа этой схемы хорошо прослеживалась в больших крестьянских семьях, ведущих патриархальный образ жизни. Да и теперь в дружной многодетной семье можно заметить ее контуры. Многоступенчатая схема всеобщей заботы, обучения и воспитания потомства била великим достижением рамапитековой культуры, сформированным вместе с общиной и составлявшим основу всей ее функциональной структуры.

Читателю, надо полагать, интересно, каков был внешний облик рамапитеков. Оценка палеонтологической летописи в сочетании с теоретическим анализом позволяет весьма уверенно восстановить их морфологию. Как это и неожиданно, но рамапитек напоминал собою позднего, так называемого специализированного неандертальца, который обитал в Европе параллельно с человеком разумным всего 50 тыс. лет назад. Если скелету позднего неандертальца придать некоторое обезьяноподобие, а гигантский объем его черепа с 1600-1800 см куб. уменьшать до 700-800 см куб., т. е. более чем в два раза, то из под мощно развитого надглазного валика покатого лба на нас взглянут глаза нашего древнейшего прямого предка - рамапитека.

Досужие рассуждения антропогенистов, этнографов, социологов и других ученых о том, что наши предки были жалкими, грязными, вечно голодными и дрожащими от страха существами, - пасквиль на антропогенное прошлое человечества. Они, рамапитеки, не боялись никого и ничего! Напротив, мелкие хищники в страхе разбегались перед ними, крупные - боязливо уклонялись от прямых схваток, а стада травоядных почтительно уступали им дорогу. Представьте себе колонну кочующих муравьев, каждый из которых ростом с человека, но с гораздо большей физической силой, с дубиной в руках, и вы поймете, что собою представляла рамапитековая община. Потревожьте пчелиный улей, и вы поймете ту не знающую страха ярость, с которой каждый рамапитек защищал общественное потомство и своих собратьев. Одно появление мелких групп двуногих разведчиков приводило животный мир в трепет и ожидание. Они идут! Они, рамапитеки - беспощадные, но добрые владыки раннеантропогенного мира!