Любовь на спор (СИ) - Попова Любовь

Моргаю несколько раз и осознаю, что нахожусь все там же. На рублевке, в доме Черепанова.

Напротив меня Геннадий.

— Марк?

— Слышу, — протираю лицо ладонями. Потными и прохладными.

Я представил, как убил брата и снова чуть не изнасиловал любимую на глазах у всего театра. Блять. Тоже что ли к мозгоправу сходить. Но сейчас важно ответить на провокацию хозяина дома.

— Даша пошла в театр с братом, чтобы заставить меня ревновать, — поднимаю голову, хотя в глазах еще круги.

Хватаюсь за стол… Тошнит адски. Сейчас вырвет.

— Смотрю, у нее получилось? — спрашивает Геннадий и наливает мне разбавленное с водой виски. Протягивает и я залпом выпиваю.

— Нет. Не получилось. Нет смысла ревновать того, кто принадлежит тебе. Даша любит меня, остальное метания. Мы их преодолеем.

Геннадий даже застывает от неожиданности.

А на что он рассчитывал? Что из-за ерундовой обиды на Дашу я на его дочери женюсь?

Хотя и отказывать опасно…

Такой, как Черепанов, может все, что угодно придумать.

— Значит любовь важнее денег?

— Нет. Важнее денег самоуважение. Именно его я потеряю, если пойду на поводу ревности. Бессмысленно, ведь несмотря на идентичность Даше нужен именно я, и я потеряю ее, если из-за клуба начну обхаживать вашу дочь.

— Справедливо, — после небольшой паузы поджимает Геннадий губы, и я осознаю, что разозлил его.

Мальчишка качает права.

— Ну что ж. Беги. К своей любви. Надеюсь, вы будете жить долго и счастливо.

Вот уж точно этого ты не желаешь никому.

Киваю, жму руку и пошатываясь выхожу из дома…

Тут же понимаю, что это реальность, потому что воздух наполняет легкие, а запахи щекочут вкусовые рецепторы.

Зараза. В театре значит. Один вечер. И вот она уже в загуле.

Наказать ее сексом? Обойдется. Из-за этой игры в баскетбол забросил дела, а теперь Черепанов явно будет ставить палки в колеса.

Спускаюсь с лестницы к машине и уже сажусь, чтобы выехать не в театр, а домой к Кириллу.

Надо бы переговорить. Спокойно так. Может пальцы сломать, чтобы звонить Даше не мог больше.

На выезде из ворот останавливаюсь. Понимаю, что одно колесо спущено.

Заменяя и матерясь, слышу шаги за спиной.

Начинается.

Поворачиваю голову и вижу Нику в черном плаще. Довольно скромном.

— Колесо?

Занимательно, что все то же, что я проколол Кириллу…

— Да. Сейчас заменю и уеду.

— К Даше?

Поднимаю голову, с силой заворачивая болты. Такое выражение у нее побитое.

— К ней.

— Помню, как она злилась, когда мы… Ну. Спали… — говорит она с улыбкой, словно рассказывает что-то хорошее.

Хотя не спали мы ни разу… Раза три я нагнул ее в туалете, трахнул и даже не взял номер. Она сама каждый раз меня находила.

— Ты знала, что я нравлюсь ей?

— Нравишься — это мягко сказано. Она была твоей фанаткой.

— Но ты все равно под меня легла? — выплевываю, поднимаясь, вытираю руки тряпкой. — Разве вы не были подругами?

— Соседками, — поправляет она. — И я тоже тебя любила.

Да ну?

Внезапно, я даже не успеваю осознать происходящее, она прижимается ко мне всем телом. Рукой дергает ширинку и довольно профессионально достает член, пока ее губы скользят по губам. Отвожу назад голову, пытаясь понять, чего она добиться-то пытается?

— И сейчас люблю, Марк… И ты хочешь меня. Посмотри, какой он твердый.

— Это лишь значит, что твои руки хорошо выполняют свою работу, — легонько отстраняюсь и пихаю член обратно в штаны.

Обида на Дашу жжет грудь, но желания трахнуть Нику нет.

— Не трогай.

— Разве мы не должны бороться за то, что мы хотим больше всего?

— Должны. И больше всего я хочу Дашу. Извини, Ника, мне надо ехать.

Иду убирать спущенное колесо в багажник и слышу голос, что начинает уже раздражать. Настолько, что я жалею, что спас ее.

— Марк…

— Ну?

— Ты выпил. Давай я довезу тебя до города, а оттуда вызову такси?

Смотрю внимательно в красивое некогда лицо и качаю головой. Хитра. Но я хитрее.

— Спасибо, я тогда вызову водителя. Слышала о такой чудесной функции?

— Слышала, — поджимает она губы точно так же как отец, но все равно довольно резво садится в машину… — Но мне все равно надо в город.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

И выкинуть эту шмару хочется из машины и не совсем прилично делать это под камерами видеонаблюдения, что натыканы на каждом углу.

Ладно, что мне стоит довезти ее до города?

Ничего.

Иду к водительскому месту, как вдруг на краткий миг глаза слепит свет фар. Но не издалека, а как будто машину только что завели и тут же на ней уехали. Слежка? Но кому это надо в такой час?

Неприятное чувство, что терзало еще в доме, усиливается. Но я сажусь в тачку и почти сразу газую с места.

По дороге любые попытки начать разговор со стороны Ники заканчивались усилением уровня звука динамиков.

Уже в Москве она с размаху хлопает дверьми и подходит со стороны окна.

Задом не виляет, но взгляд блядский.

Открываю окно.

— Ну?

— Это из-за шрама?

— Какого… — сначала не понимаю, о чем она, и только потом доходит.

От шеи до подбородка тянется еле заметная линия. В ночном освещении ее почти не видно, но в дневном можно рассмотреть.

— Она тебя не портит.

— Тогда почему ты не хочешь меня забрать. Ты сам меня спас, ты сам вернул меня отцу! Меня даже твои отношения с Дашей волноваться не будут! Мне секс с тобой не нужен! Марк! — начинает она частить, кричать, и ощущение пиздеца начинает закручивать в жгут внутренности. — Тебе срать на нас, да? Тебе бы побыстрее член в Дашу засунуть? Ты никогда не задумывался, почему я жила в общежитии? Почему я сбежала с таким как Ломоносов, почему я ложилась под каждого, кто предложит?

А должен был?

— Нет, Ника, не задумывался. Но, если тебе есть, что сказать, говори. Или убери руки, — она держала стекло, чтобы я не закрывал его.

— Всем наплевать на меня. Лучше бы я в том борделе сдохла. Там я хоть что-то стоила.

Она отпускает стекло и уходит, напоследок горько усмехнувшись, а меня колотит, потому что я не знаю, о чем она. Я ненавижу загадки. Терпеть не могу, если честно. Но говорила она так, словно боится, словно я своим спасением сделал только хуже.

Ну бред же?

Долго сижу, смотря в одну точку… Мне надо ехать к брату морду бить, а я сижу. Сижу и думаю.

Мы в ответе за тех, кого спасли?

Почему даже спустя два месяца я чувствую ответственность за Черепа и Нику. Почему у меня сидит таракан, которой показывает мне табличку с дальнейшим планом действий, а я не могу ее прочитать. Не вижу букв. Все размыто.

Пытаюсь вспомнить рассказ Ники в больнице и не могу. Не получается. Не о том в тот момент думал.

И меркантильная сторона вопроса как будто неоном светит.

Харитонов опасен — это факт.

И навредить он может, просто потому что ему этого хочется.

А где у меня слабое место?

Да везде, блять!

Начиная от матери и всей семьи, заканчивая Дашей и ее семьей. Заебись, встрял.

Завожу двигатель и еду к брату. Только вот настроения драться нет, скорее настроение выяснить все раз и навсегда. Но сначала.

— Чип, привет…

— Я тут занят, как бы…

— Подрочишь потом. Скажи, а ты можешь выяснить сферу деятельности Черепанова Геннадия? Ты мне еще номер его давал.

— Я тебе и без выяснений скажу. Сфера сетевой безопасности и менеджмента.

— Поясни, — закуриваю на светофоре.

— Он внедряет своих людей в компании для того, чтобы защитить их сервер от взлома. А на самом деле ворует информацию, затем шантажирует владельцев.

— Хакерство?

— Только законное. Круто придумано?

— Ясно, — башка кругом, я думал, он просто бандит. — Тогда вот какой вопрос. Откуда он берет спецов? Не думаю, что в России много, кто в этом разбирается.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Он вербует их в игровых клубах еще подростками, отправляет учиться за границу. Что делает их рабами его компании ИнетИндестриз.