Теневые владыки. Кто управляет миром - Миша Гленни

Здесь 21.IV.1997

Предательски был убит

КУЛИВАР ВИКТОР ПАВЛОВИЧ

Вечная и Светлая память о тебе, Карабас!

Навещают кладбище старушки

И друзья, родные в скорбный час,

Предан здесь земле возле церквушки

Виктор Павлович, наш добрый Карабас.

Хотя Карабас и не был евреем, он прекрасно подходил на роль местного криминального кумира – и чем больше я беседовал с одесситами всех национальностей, тем больше убеждался в том, что он действительно был гангстером-героем, предотвратившим крах общества и беззаконие.

Никто из преступников, контролировавших постсоветскую Одессу, не делал это так эффективно и не пользовался такой народной поддержкой, как Карабас. Однако главным его оружием было не насилие, а доверие. «Он вырос здесь, и он безумно гордился Одессой, – утверждает Лев Зверев, социальный работник. – И он поддерживал порядок. Например, проблемы с наркотиками по большей части идут из той части города, которую мы называем Палермо, потому что там активная преступность. Карабас разрешал торговцам наркотиками работать в Палермо, но не позволял вести торговлю где-либо еще в городе. Он хотел сократить употребление наркотиков в городе».

Когда Украина, в 1991 году ставшая независимой от Советского Союза, была охвачена экономическим крахом и хаосом, по Одессе ударил тяжелый социальный кризис, поскольку денежные потоки из Киева стали иссякать. По городу – в особенности по его порту и нефтехранилищу у подножья Потемкинской лестницы – стали рыскать хищники. Карабас, избравший систему бригад, аналогичную той, которая применяла в Москве солнцевская группировка, отреагировал на это, утвердив свой авторитет и установив ряд незыблемых правил. Я потратил немало времени на то, чтобы разговорить представителей одесского преступного мира, – иногда от них было еще труднее чего-нибудь добиться, чем от советских бюрократов. Но в конце концов они начали рассказывать – на условиях строгой анонимности. Их мнение о Карабасе мало чем отличалось от мнения простых граждан. «Он был принципиальный, – сказал мне один из преступных лидеров. – Оружие носил редко, часто выходил без телохранителей. Считал, что для рэкетира насилие – последнее средство. Мы все его признавали авторитетом, «доном», даже такие, как я, которые никогда с ним не работали. Поэтому уровень насилия в Одессе ниже был, чем в других украинских и российских городах».

«Любая фирма, а в городе их было много, считала за честь быть под защитой Карабаса, – рассказывал один местный бизнесмен. – Это была гарантия полной защиты не только от бандитов-отморозков, но обычно и от придирок властей. Кроме того, он был чем-то вроде посредника всего города, он был судьей в коммерческих спорах между различными «структурами». Стоимость его услуг составляла для фирм «десятину» от всех доходов. Платили они ежемесячно, даже если в тот месяц нужды в Карабасе не было. И никому в голову бы не пришло его обмануть или попытаться скрыть что-то. Просто немыслимо было. Если у кого-то были проблемы, ну, например, с налоговым аудитом, он мог не только уменьшить или отложить выплаты, но и вообще простить долг. «Какая нам выгода убивать курицу, которая несет золотые яйца?» – так он обычно говорил».

Однако Одесса даже в самые спокойные времена непреодолимо, словно магнит, притягивала преступность и коррупцию. Несмотря на милостивое правление Карабаса, через город проходила контрабанда всех возможных видов. Поскольку город был портом, он стал центром переправки людей. «Мы вскрывали контейнеры, и там находили сотни людей, – рассказывал бывший одесский таможенник. – Вонь стояла невыносимая: туалетов там не было, а люди иногда сидели там неделями, да и гниющие трупы встречались». Когда азиатские рабочие-мигранты, которые выживали в этой поездке, ехали дальше, в сторону Польши, надеясь попасть в Евросоюз, их место в контейнерах занимали женщины из Украины, Беларуси и Молдовы, которых через Одессу везли в бордели Ближнего Востока и Европы.

Но важнее другое: Одесса и находящийся в пятнадцати километрах от нее Ильичевск являются важнейшими терминалами для экспортной российской нефти. Не менее важным было то, что значительная часть нефтеперерабатывающих заводов бывшего СССР была сосредоточена здесь же. Совокупный экономический и политический контроль над городом стоил миллиарды долларов, особенно с тех пор, как президент Путин стал строить внешнюю политику России, используя ее огромное влияние на мировую энергетику. И Москва вовсе не собиралась разрешать Украине развивать этот ее порт и систему нефтезаводов без учета российских политических целей.

В лице Леонида Кучмы русские нашли покладистого партнера. А вот мэр Одессы Эдуард Гурвиц оказался не таким удобным. Этот энергичный предприниматель, строивший масштабные планы обновления порта, поддерживал план по превращению Одесской области из простого экспортера российской нефти в импортера каспийской и ближневосточной нефти, которую Одесса могла затем отправлять в Польшу и Европейский союз. За этим стояла следующая логика: освободить Украину от зависимости от российской нефти, а для этого требовалось построить на юге Одессы гигантский новый терминал под названием Южный, который, в отличие от одесского порта, мог бы и импортировать нефть, и экспортировать ее.

Несмотря на то что между мэром Гурвицем и Карабасом иногда возникали трения, цели, намеченные ими для Одессы, в общих чертах совпадали. «Когда чеченцы первый раз попытались пролезть в нефтепереработку, одесские бизнесмены пошли к Карабасу, – рассказывал один одесский гангстер. – А у Карабаса стратегия была четкая: «Оставьте москвичам Москву, а чеченцам – Чечню. А Одесса принадлежит одесситам». И он не дал им пробраться на рынок».

Возможно, стратегия Карабаса и производит впечатление героической, но вел он себя наивно, утверждает Леонид Капелюшный, который хорошо знал и Гурвица, и Карабаса. «Карабас был обречен уйти со сцены, потому что у него была одна дурацкая идея, – говорит он. – Он верил в национальную организованную преступность и отвергал идею транснациональной оргпреступности. И случилось вот что: все мыслимые силы в этой стране и за ее пределами стремились контролировать нефть, так что Карабасу с его одесским патриотизмом пришлось уйти».

После того как в апреле 1997 года Карабас, он же Виктор Куливар, был застрелен, весь следующий год одно за другим происходили кровавые политические убийства, а заодно шли длительные бандитские войны, так как несколько мафиозных группировок принялись делить власть над той громадной территорией, которую контролировал Карабас. Когда мэр Гурвиц узнал о гибели Карабаса, он позвонил Капелюшному и сказал: «Одесса еще не поняла, какого человека она потеряла. И не поняла, какие это будет иметь последствия». Смерть Карабаса лишила Одессу одного из людей, способных поддерживать в городе порядок, – это и было самым главным. «После гибели Карабаса в игру вступила третья сила», – поясняет один отставной следователь, категорически отказавшийся называть свое имя. Говоря о третьей силе, он имел в виду жуткий альянс бандитов, бывших коммунистов, олигархов, военной разведки и КГБ, с которым поостерегся связываться бы сам Дарт Вейдер. В тот период Гурвиц сам перенес два покушения на свою жизнь, но, несмотря на многочисленные запугивания, в феврале 1998 года он был переизбран – и затем лишен должности по странному решению Кировоградского суда (Кировоград находится в сотнях километров от Одессы, которая к его юрисдикции никак не относится). Впрочем, решение этого суда приветствовал Леонид Кучма.

В течение следующих нескольких лет Кучма реализовывал стратегию, по которой терминалы и порты Одесской области не проявляли никакой самостоятельности, к удовольствию и украинских олигархов, и российской промышленной и политической элиты.

Убийство Карабаса, как и все важнейшие убийства, совершенные на территории бывшего СССР, остается полностью нераскрытым. Возможно, подсказка содержится в совершенной попытке убийства в феврале 1998 года Леонида Капелюшного, в то время главы городской избирательной комиссии. Из машины вышли трое мужчин и, расстреляв Капелюшного, скрылись, приняв его за мертвого. «Прежде чем потерять сознание, – мрачно говорит Капелюшный, – я успел заметить, что номера на машине были приднестровские».

Одесса расположена всего в сотне километров от границы Приднестровской Молдавской Республики, название и вид которой делает ее идеальным местом для приключений в духе Тинтина [10] . Эта небольшая провинция Республики Молдовы, отделившаяся от нее, не что иное, как откровенно бандитское государство, куда уносят ноги многочисленные преступники после того, как обделают свои дела в Одессе. Эта небольшая полоска земли превратилась в проблему с тех пор, как приднестровские власти объявили о своей независимости от Молдовы, спровоцировав в 1990 году кровавую и грязную локальную войну, которая длилась два года. Президент республики, Игорь Смирнов, бывший «красный директор» фабрик в приднестровской столице Тирасполе, получил поддержку клики офицеров КГБ, олигархов, а заодно и «Газпрома», который оказался нехарактерно снисходительным к огромным долгам Приднестровья за газ, – республика сумела уладить их с энергетическим гигантом.