2/3 успеха - Иоанна Хмелевская

Сидящий у ног Яночки Хабр поднялся и тихонько радостно пискнул. Это означало появление кого-то из родных, Рафала или дедушки. Яночка обернулась. И в самом деле, дедушка. Не замечая внучки, он разговаривал с кем-то из филателистов в большом коридоре. И ещё она увидела пана Файксата, который, остановившись на пересечении двух коридоров, задумчиво смотрел вглубь коридорчика на двух заговорщиков у окна.

Сердце девочки тревожно забилось. Павлик вот-вот вылезет из-под стола, и тот его увидит. А может, уже видел, как брат залезал под стол? Ведь неизвестно, сколько времени он тут стоит. Совсем спрятавшись за колонну, девочка лихорадочно раздумывала, что предпринять. Не исключено, что этот подозрительный аферист явился сюда лишь с целью наблюдения за Очкариком и Зютеком, но если увидит Павлика — катастрофа! Ведь с Зютеком он знаком, предупредит его, что мальчик подслушал их разговор у окна. Впрочем, не исключено, что и с Очкариком они знакомы, это ещё не выяснено. Неизвестно, чем обернётся для детей неожиданное появление афериста. Если он тоже мечтал о том, чтобы подслушать разговор Очкарика с Зютеком… Под стол не полезет, это ясно, в таракана тоже не превратится. Узнает, что Павлик подслушал и заставит его признаться, под пыткой заставит! Что делать?

Вот Зюгек пособирал наконец свои бумаги и нарочито небрежной походкой отошёл от окна, не торопясь миновал вереницу столов в коридоре и qjp{kq в толпе филателистов, толпившихся в большом зале. Очкарик сам с собой разговаривать не станет, Павлику больше нечего делать под столами, вот-вот вылезет. Нельзя допустить, чтобы Файксат увидел его! Самой отвлечь его внимание? Нет, нельзя показываться ему на глаза, пока он её не заметил и не знает, что они с Павликом заодно. Пока засветился один Павлик. Очень хорошо, она останется в тени.

Положив руку на голову собаки, Яночка прошептала:

— Хабр, жди! Жди Павлика. Жди здесь Павлика!

Даже не поглядев на хозяйку, собака моментально сменила положение и притаилась за колонной. Использовав двух проходивших мимо филателистов как прикрытие, Яночка за их спинами незаметно проскользнула в большой зал и принялась разыскивать дедушку. Теперь она могла не прятаться, имела полное право разглядывать марки, оглядываться в поисках нужных ей коллекционеров. Файксат тоже появился в зале, теперь он не был ей опасен, среди взрослых в зале было полно подростков и даже детей, а ведь он не знает, кто она. Пусть смотрит. Ага, вот дедушка.

— Дедуля, пани Наховская здесь? — поинтересовалась Яночка.

— Нет, — ответил дедушка. — Во всяком случае я её не встретил. И вообще уже давно не вижу. Обычно она сидит за одним из первых столов внизу, рядом с экспертами. И я беспокоюсь… А ты одна пришла или с Павликом?

— С Павликом, он там марки рассматривает. А из-за чего ты беспокоишься?

— Собственно, даже не беспокоюсь, просто удивляюсь, почему пани Наховской давно не видно. А, здравствуйте, здравствуйте! Как поживаете? — отвлёкся дедушка, встретив одного из своих многочисленных знакомых, и сразу заговорил с ним о марках. Яночка отошла от них. Не вызывает сомнения, что дедушку беспокоит долгое отсутствие пани Наховской в филателистическом клубе, но он не хочет внучке в этом признаться. Тем важнее им с Павликом встретиться с пани Наховской!

Пан Файксат сегодня, словно злой дух, преследовал девочку. Надо же было ему появиться на лестнице как раз в тот момент, когда к ней приближались Павлик с Хабром! И как назло, место открытое, все трое как на ладони. Пришлось девочке, не дожидаясь брата, поспешно скрываться в большом зале. Павлик, к счастью, сообразил, что тут что-то не так, и не кинулся вслед за сестрой с криком «подожди!». Они встретились в безопасном месте, на площадке второй лестницы, за большой колонной в глубине холла. И даже здесь девочка не рискнула задерживаться, на ходу прошептав брату:

— Мы не знакомы! Домой! Есть новости!

— У меня тоже! — таким же конспиративным шёпотом ответил Павлик.

— Раз уж ты засветился, пусть я останусь для них неизвестной. Выходим по отдельности.

— Порядок, смываемся! По дороге загляни вон в ту маленькую комнату, потом скажешь, что тебе показалось там необычным…

— Единственное, что мне показалось там необычным, так это какой-то жуткий толстяк, настоящее чудовище. Громадный, толстый и весь покрыт бородавками, ну чистая жаба! Лягуш!

— Точно, жаба. Именно его я и имел в виду. Положил на него глаз, когда Зютека искал. Это бандит! А может, и пират!

— С чего ты взял?

— А вот слушай! Сам видел и слышал. Вот, буду тебе сейчас рассказывать, и это займёт раз в десять больше времени, чем тогда все продолжалось. Заглянул я, значит, в ту комнату, Зютека там не было, я, значит, хотел развернуться и ходу, а этот Лягуш стоял с другим филателистом, тот держал раскрытый кляссер, показывал Лягушу. Нормальный человек. Так он кляссер в сердцах захлопнул и крикнул ему: «Это форменный бандитизм!» И прочь пошёл. А Лягуш мерзко захохотал и руки потирал вот так… А третий человек стоял рядом и только головой покачал. Вроде бы ничего особенного, но сама понимаешь…

— Понимаю, — ответила Яночка. — Наверное, у этого порядочного филателиста были редкие марки и он собирался их продать, а Лягуш предложил несусветно маленькую цену.

— Или наоборот, у Лягуша были марки и он заломил за них несусветно большую цену, — предположил Павлик. — И знаешь, этот Лягуш так мерзко хихикал и руки потирал, будто тот человек уже у него в руках. Подозрительно это! Надо бы выяснить. Вот я и попросил тебя тоже на него посмотреть.

— Посмотрела, и что из того? Некогда нам отвлекаться на дополнительные выяснения. Сейчас у нас на очереди Баранские. Есть один, и боюсь, этим дело и ограничится.

— Я тоже боюсь, — проворчал Павлик, отодвигая в сторону толстенную телефонную книгу. — Полкниги одних Баранских! Ну, может, не пол, а одна страница, но тоже много. А представляешь, сколько их по другим городам? А сколько ещё тех, у кого нет телефонов?

— Поэтому я и говорю, нельзя нам распыляться, сосредоточимся на чемто одном, — сказала Яночка.

— А Лягуша оставим в покое?

— Нет, давай тоже запишем в нашу тетрадь.

На всякий случай…

Вписав в свою тетрадь ещё один подозрительный объект, девочка перелистала страницы и сказала:

— Вот тут у нас записаны контакты между подозрительными. И сегодня мы убедились — есть контакт между Очкариком и Зютеком. Значит, тогда, на Саской Кемпе, он ждал именно Зютека. Вот бы ещё узнать — зачем? А больше ты ничего не подслушал?

— Больше ничего. Сначала оправдывался:

«Говорю вам, заболел я!» То есть, может, сначала говорил что другое, эти слова я услышал первыми, как подобрался к ним под столами. И ещё добавил: «Всего-то один раз я не пришёл, ведь всегда вовремя прихожу, ну, заболел, так сразу…» И канючил, и скулил, как побитая собака, и оправдывался. Врал как сивый мерин.

— Ясно, врал, — подтвердила Яночка. — Это Стефек притворился больным и вообще задержал его дома. Вот и пришлось ему изворачиваться.

Павлик продолжал рассказывать:

— А тот в ответ: «Нашёл когда болеть! Самый подходящий момент выбрал!» И провалиться мне на этом месте, даже зубами заскрежетал! Зютек, похоже, в штаны наложил, очень уж лебезил перед этим адвокатом. «Больше это не повторится», — канючил. «Помирать буду, но приползу». «В следующий раз…» — Погоди, — перебила брата Яночка. — Вот у меня записан весь их разговор, как ты мне первый раз рассказал. Я зачитаю, а ты следи, правильно я записала или нет. Очкарик: «Толку с тебя мёртвого». И дальше: «Следующего такого раза не будет». Зютек: «Все сделаю, как вы велели». Очкарик: «Адрес помнишь?» Зютек: «А как же! Пекарская, Замойское…» Очкарик: «Заткнись, болван! Адрес мне известен».

— Вот именно! — с горечью подтвердил Павлик. — И не назвал, подлец, адреса!

— Значит, не дурак, — заметила сестра. — Слушай дальше. Очкарик: «Сделаешь так, как я сказал. А теперь сматывайся. Нас не должны видеть вместе». И что, Зютек и в самом деле больше ни слова не сказал?

— Опять что-то заскулил и тихонько что-то клянчил, но я не расслышал. Спаковал свои манатки и отчалил. И все.

Закрыв тетрадь, Яночка задумчиво произнесла:

— Я бы подумала, что речь идёт об улице Пекарской, если бы не «Замойское». И что, больше ни звука?

— Я же тебе говорил! — подтвердил Павлик. — Как ножом отрезал!

— В таком случае речь могла идти о какой-то пани Пекарской на Замойском. Или предместье, или посёлок какой? А может, он сказал «Замойская»? Улица?

— Нет, если уж хочешь совсем точно, то он до конца не договорил, оборвал, вот так «Замойс…» и все!

— Так что же ты мне голову морочишь? — рассердилась девочка. — Это qnbqel меняет дело. Может быть и улица Замойского. Вот интересно, много ли там проживает Пекарских? Не мешало бы проверить, на всякий случай.

— На всякий случай не мешало бы проверить, жива ли вообще эта Пекарская, — внёс своё предложение брат. — Раз уж Зютек специализируется по покойникам…