В поисках сокровищ Бонапарта. Русские клады французского императора - Александр Косарев

"Четвертый день пребывания в Смоленске. Наши лошади без пищи, и служители (имеются в виду конюхи) отправились в фуражировку за одну милю отсюда; преследуемые казаками они ничего не принесли. Из Дорогобужа 4-й корпус свернул на витебскую дорогу; он прибыл в Смоленск, бросив всю артиллерию.

Все время после полудня слышна пушечная пальба. Вечером дерутся около Смоленска. Холодно, но сухо.

У нас очень скверное пристанище, мы осуждены либо замерзать, либо задыхаться в дыму; или садиться около проклятой печки. Генерал Нарбон рассказывает мне забавнейшие истории".

"Мороз так силен, что говорят он достигает 28 градусов С".

Так что же это за события десятидневной давности? Граф де Коленкур тогда тоже распорядился о сожжении множества повозок. Значит, наши предположения о том, что в районе Семлево или Славково были утоплены немалые по массе ценности ("Железный обоз"), получили еще одно подтверждение. Ведь повозки отступавшие войска сжигали только для того, чтобы их скопище не выдало место, вблизи которого было произведено захоронение.

13 ноября

"13 ноября 1812 г. в сторону г. Красный был отправлен небольшой артиллерийский парк (пехотной дивизии Клапареда), к которому был присоединен войсковой обоз, везший трофеи, захваченные в Москве, а так же императорский обоз".

14 ноября

"Мы оставляем Смоленск. Дежурный адъютант сначала назначил меня ждать здесь арьергарда; так как не нашел под рукой других офицеров. У некоторых из наших товарищей просто талант уклоняться от трудных поручений. Я заметил ему: "Я останусь, но это не моя очередь. Он мне ответил: — Я это знаю, вы посылаетесь чаще, чем другие, вы деятельны и усердны". Он добавил: — Это несправедливо, если я найду кого-либо другого, он получит работу.

Император садится в экипаж с неаполитанским королем (Иоахимом Мюратом), эскортируемый в первый раз пехотным батальоном "старой" гвардии. Принц Невшательский, министр двора, шталмейстер и дежурный адъютант следуют за ними в санях.

Падает большое число лошадей. Приходится бросать много пушек. Переходим через два моста, эти переходы дьявольски трудны. Я нахожу экипаж генерала Нарбона, который не может проехать вперед. Егерь нашего генерала, очень сильный мужчина, выпив чересчур много водки, заснул и умер. Мороз — 19 градусов.

Императорская штаб-квартира в Корытне. Очень холодно и очень скользко. Почти всю дорогу (22 версты) я иду пешком и падаю не один раз. Мы спим вповалку в крестьянской избе".

"Наполеон выступил из Смоленска в 8 ч. 30 мин. утра. На пути обогнал обоз с трофеями и обоз главной квартиры недалеко от деревни Уфимья. В Корытню прибыл довольно рано; через час узнал о нападении партизан на обоз в расстоянии 2,5 км от Корытни. Партизаны захватили 10 лошадей и разграбили часть фургонов императорского обоза. Мороз достигал 20 градусов".

Как точны и как полезны эти воспоминания. "Мы теряем много пушек". Французы не просто их теряли, заметили а прятали. Обратим внимание, температура в тот день падала чуть ли не до — 20 градусов. Следовательно, зарывать пушки в земле у французов не было никакой возможности. Но возможность их утопить, напротив, была прекрасная. Преодолели два "дьявольски трудных" моста. Вполне подходящие места для затопления тяжестей. Какие же речки встречаются после Смоленска? Берем в руки карту и смотрим. На всем пути до Корытни французам пришлось преодолеть 3 реки. Одну у деревни Ясенная, другую у деревни Лубня и третью в непосредственной близости от Корытни. Вот вам и объекты для поисков. Пушки ведь (из тех, которые еще оставались на ходу) были относительно небольших размеров (3 и 6 фунтовые), и они, пробивая лед, сразу глубоко уходили в речной ил. Так что увидеть их по весне было уже невозможно.

15 ноября

"Город Красный. Холодно, по крайней мере —12 градусов, небольшой снег. Вчера 1200 человек русской пехоты под командованием генерал-адъютанта графа Ожеровского с отрядом, состоявшим из: 19-го егерского, Мариупольского гусарского и 4-х казачьих полков с полуротой конной артиллерии на рассвете атаковали польскую дивизию генерала Зайончика, остановившуюся в г. Красный. Но, видя приближение сильной колонны французов под командованием генерала Себастьяни, русские оставили Красный, и отошли за 3 версты в дер. Кутьково, уводя за собой 11 обер-офицеров и 900 человек нижних чинов".

"Казаки с артиллерией появились у главы нашей колонны. Вестфальцы прогнали их; тогда они напали на хвост колонны, застрявший при переправе через тесный мост на речке Лосмине в овраге. Во время перехода по мосту, дьявольские казаки взяли у нас несколько человек. Большое число повозок было разграблено; таким образом вечером 15 ноября мы один за другим узнавали о пропаже наших вещей; вероятно и моих в том числе. Я не буду роптать, если это научит нас идти в большем порядке".

"Два ящика с трофеями, между которыми находился и крест с Ивана Великого, утонули во время переправы по льду; погибли все и люди и лошади".

И здесь, именно в этом самом месте, настает самое время для новой главы.

Крест и слава

Вспомним об одной знаменитой вещи, которую несколько раз теряли и вроде бы находили, причем что удивительно, тоже несколько раз, но до сих пор толком неизвестно, нашли ли ее вообще хотя бы один раз. Речь пойдет о крайне запутанной истории похищения французами креста с колокольни Ивана Великого. История эта довольно интересна и поучительна.

Похищение знаменитого креста, его утери и последующие поиски составляют особую кладоискательскую тему. И начнем эту захватывающую историю вовсе не с постройки колокольни Ивана Великого, а с выдержки из письма человека, который несколько лет тому назад буквально шел по следу исчезнувшей реликвии.

"…Передо мной лежит документ 1812 года. Письмо французского офицера из главного штаба великой армии. В письме говорится о том, что повозка, на которой везли большой крест с колокольни Ивана Великого, утонул во время переправы, и рядом с ней утонули два зарядных ящика с московскими трофеями. Где это произошло, в письме не было сказано, была лишь маленькая зацепка — дата, когда это случилось. И я уцепился за эту дату, как утопающий за соломинку.

Дело в том, что императорский обоз был все время в движении. В сутки он проходил по 30, иногда и 40 верст. А раз так, решил я, то, зная дату катастрофы при переправе, я смогу вычислить эту переправу. Согласно этой дате обоз вышел… ноября из пункта "А" и поздно вечером этого же дня прибыл в пункт "Б". Между этими пунктами расстояние в "X" верст. На подлинной карте 1812 года я отметил все речки и установил, что на этом отрезке дороги было всего "N" переправ. Следовательно, требовалось обследовать все эти переправы между "А" и "Б" на реальной местности.

А начал я с того, что много раз приходил в Кремль и подолгу стоял и смотрел на большой крест колокольни Ивана Великого. Мысленно представлял, как его снимали французские саперы и плотники, как он покачнулся и сорвался вниз под собственной тяжестью. Как его укладывали на большую телегу и везли в Париж…

Летом 1984 года я выехал на ту дорогу, по которой двигался императорский обоз из пункта "А" в пункт ‘‘Б’’, имея при себе карту 1812 года. Я ехал на велосипеде по этой дороге и ни о чем не думал, кроме как о том, что везу тяжелый крест на телеге. Подъезжая к очередной переправе, я мысленно говорил себе, что вот здесь утопили повозку с крестом, как бы мысленно топил ее. Но не получалось, интуиция и какой-то внутренний голос подсказывали: нет, не здесь. Это было необъяснимо, но так было тогда. Проехав много верст, я подъехал к очередной переправе и решил обследовать берега реки. Прошел вдоль берега, и в одном месте меня почему-то неудержимо потянуло в воду, на небольшой островок, что виднелся на середине реки. Я даже разулся и уже хотел идти через протоку к островку, но остановился и стал туго соображать, почему меня так неудержимо тянет на этот остров. Я долго смотрел на него, потом решил пройти по берегу реки еще немного. Прошел еще метров 500, но нигде меня в воду больше не тянуло. Решил вернуться к островку. Когда пришел опять на это место, меня вновь потянуло через протоку. Я было разделся, но чего-то испугался и не поплыл, а просто долго сидел на берегу и смотрел. Запомнил это место и поехал дальше. Обследовал еще две переправы, но уже никаких эмоций не испытывал.

Я решил капитально обследовать этот островок. Выезжал из Москвы много раз и зимой и летом. И не ошибся. В этом месте произошла катастрофа: утонули два зарядных ящика с трофеями и телега, на которой везли в Париж большой и тяжелый крест. Я ничего не стал трогать, оставил все как есть. До настоящего времени там ничего не изменилось, только разрастаются кусты ольхи и черемухи на берегу реки.

С того времени прошло 12 лет. За этот период я обращался в разные московские организации с просьбой помочь достать со дна реки утонувшие вещи: большой крест и два зарядных ящика с московскими трофеями. Писал заявления на Петровку, 38, заказное письмо президенту, в администрацию Кремлевских музеев, в организацию по охране памятников г. Москвы. Подал три заявления на имя мэра Москвы Ю.А. Лужкова.