Дочери Рима - Кейт Куинн

Новый муж Лоллии, Луций Сальвий Отон Титиан, узнав, что Лоллия свободна, в спешном порядке развелся с прежней женой. А также узнал, что у меня имеется неплохое приданое, подумала Лоллия. Вилла в Байе, вилла на Капри, еще одна вилла в Брундизии, две каменоломни в Карраре, где добывают мрамор, доходные дома на Авентинском холме, паи на доки в Остии, шесть торговых кораблей, поместья в Апулии, Пренесте, Тоскане, Таррацине и Мизенуме. Виноградники в Равенне и Помпеях, оливковые рощи в Греции, паи во фракциях беговых колесниц и гладиаторской школе на Марсовой улице. Доля в египетских кораблях, перевозящих зерно, рента за земли в Галлии, Испании, Германии и Сирии… Да, похоже, брат новоиспеченного императора не просто решил обзавестись новой женой. Он даже не посмотрел в сторону Лоллии, но так поступали практически все. Потому что взгляд им застилал незримый для окружающих блеск ее золота.

— Значит, теперь ты займешь место первой женщины Рима вместо Корнелии, — произнесла Марцелла, на этот раз более задушевно.

— И что из этого? — пожала плечами Лоллия.

— Ты никогда не задумывалась о том, что это значит? Власть, Лоллия. Всеобщее преклонение. Положение в обществе.

— Это означает, что мне придется быть хозяйкой всех этих бесконечных дворцовых пиров, вместо того, чтобы самой быть на них гостьей. Это лишние хлопоты.

— И мы знаем, что ты сделаешь все для того, чтобы избегать их, — шутливо закатила глаза Марцелла. — Ты и твои званые ужины!

Я больше не хочу идти ни на какой ужин, подумала Лоллия. Даже на собственный свадебный пир. Даже на этот свадебный пир, который обещал стать самым зрелищным, потому что она выходит замуж за брата самого императора. Почему же тогда мне все безразлично? — удивлялась Лоллия. И дело не в том, что она перестала ходить на званые ужины. Дело в другом. Почему это больше не приносит ей удовольствия? Наоборот, ей почему-то хочется, чтобы пиры поскорее заканчивались. Ей хочется вина. От всего сердца хочется, чтобы Корнелия произнесла занудную речь о том, что когда снимаешь красную вуаль невесты, мир предстает совсем другим. Но сегодня никакой речи не будет.

— Как там Корнелия? — поинтересовалась Лоллия, когда служанки начали причесывать ее, как и положено в таких случаях, разделив волосы на лбу на шесть локонов. Скоро число этих локонов сравняется с числом ее мужей…

— Она переехала к нам и теперь живет вместе с Гаем, Туллией и со мной, — ответила Марцелла и подошла к окну. — Туллия считает, что вдове не пристало жить одной.

— Да кому какое дело до того, что думает Туллия?

— Так, как думает она, думает и Гай, а он имеет полное право заставить Корнелию вернуться домой. Ведь теперь, после гибели Пизона, он отвечает за нее. Кроме того, Корнелии просто негде жить. По распоряжению Отона дом Пизона и все его имущество конфисковано в пользу империи. — Марцелла пожала плечами. — Во всяком случае, у нее есть крыша над головой, и я живу рядом и могу за ней присматривать.

Впрочем, в душе Лоллия позволила себе усомниться в том, что Марцелла именно тот человек, который способен за кем-то присматривать.

— Она заговорила снова? Я имею в виду Корнелию. Я знаю, не стоит даже надеяться на то, что Туллия хотя бы на минуту закрывает рот.

— Да, пожалуй, не стоит. Корнелия сидит в своей комнате, уставившись на стену. Мы были вынуждены силой оторвать ее от тела Пизона, чтобы надлежащим образом предать его останки огню. Она все время повторяла, что не позволит сжечь его без головы. Но уже прошла целая неделя, а нам так и не удалось… — Марцелла не договорила фразу до конца.

— Я просила деда, чтобы он приказал рабам ее отыскать… Я имею в виду голову Пизона, — исправилась Лоллия. — Я пообещала заплатить за нее любую цену.

— И я тоже, — призналась Марцелла. — Как там этот центурион? Я забыла его имя.

— Друз Семпроний Денс. Врачи говорят, что он поправится. — Лоллия приказала отнести раненого центуриона в дом ее деда, и за ним день и ночь ухаживали лучшие лекари Рима. Тем самым сестры отдавали долг спасителю. И хотя центурион Денс не смог уберечь Пизона, зато спас их четверых. — Скажи, как поживает Диана? Она и до этого была почти безумна. А сейчас, наверно, и вообще стала сумасшедшей…

— Это ведомо одной лишь Фортуне, — ответила Марцелла, задумчиво проводя пальцем по маленькой статуэтке из слоновой кости, украшавшей собой изысканный столик из черного дерева. — Она по-прежнему надолго пропадает, и мы редко ее видим.

— Хорошо, что Отон хотя бы возобновил гонки колесниц. Это должно ее обрадовать, — произнесла Лоллия, держа голову ровно, чтобы служанки надели на нее свадебное покрывало. По всем правилам, чтобы брак был счастливым, волосы невесты следовало разделить на пробор кончиком копья, принадлежавшего мертвому гладиатору. Корнелия неизменно настаивала на этом ритуале. Лоллия, напротив, считала, что копье, равно как любой другой талисман, вряд ли способно помочь ей с удачным замужеством.

В зеркале за плечом Лоллии мелькнула какая-то темная фигура. Обернувшись, она увидела в дверях Корнелию — в черном траурном платье с голыми руками, волосы гладко зачесаны назад. По мнению Лоллии, кузина выглядела бы потрясающе красивой, не будь ее лицо похоже на застывшую маску.

— Поздравляю, — произнесла она. — Это просто великолепно, выйти замуж за брата императора. Кстати, это не он случайно приказал убить моего мужа?

Лоллия открыла было рот, не зная что сказать, но ее опередила Марцелла. Она подошла к облаченной в траур сестре и попыталась ее успокоить. Рабы тотчас испуганно переглянулись, однако, похоже, одного упрека для Корнелии оказалось достаточно. Она позволила Марцелле подвести ее к креслу возле окна и села, глядя вниз, на атрий. Лоллии же вспомнилось, как все они дружно хихикали в конце ее предыдущей свадьбы, когда она выходила замуж за Виния. На глаза тотчас набежали слезы, но она усилием воли заставила себя не расплакаться. Корнелия может рыдать и горевать, сколько ей вздумается, но кому-то другому все равно придется создать союз, который станет залогом безопасности их семьи. В моих жилах течет не только патрицианская кровь, но и кровь раба. Патриции несгибаемы, зато рабы хорошо умеют сносить удары судьбы. Дед Лоллии встретил их у дверей опочивальни, высокий и взволнованный. Лоллия обняла его и прижалась головой к его груди. Ее любви к нему хватит еще на сотню мужей.

— Моя Жемчужина, — ласково назвал он внучку ее детским прозвищем. Пусть кузины не понимают ее привязанности к деду, но она ни разу не возразила ни единым словом, когда он находил для нее очередного мужа. Им не понять, что это своего рода союз, который они с дедом заключили навеки против всех бед этого мира. Бывший раб, скопивший огромное состояние, имел немало врагов. Его деньги и имущество могли быть конфискованы в любой момент, не будь у него могущественных покровителей. Брак с братом императора надежно защит и деда, и ее, и маленькую Флавию. А ради них она готова на все.