Алый легион - Трой Деннинг

«Гробница», — холодея от страха, понял Рикус.

Все мысли мула сейчас занимал только один вопрос: «Кто принес его сюда и зачем?»

Выбравшись из своего саркофага, Рикус наклонился над лежащей на полу разбитой крышкой. На ней был изображен лысый бородач с такими грубыми и резкими чертами лица, что мул сперва даже принял его за гнома. Спрятанные под густыми бровями глаза горели ненавистью.

В руках бородач держал длинный меч, как две капли воды похожий на Кару Ркарда. Он был одет в рыцарские доспехи. Над головой воина неизвестный камнерез изобразил шлем с поднятым забралом. На лбу шлема был укреплен оранжевый опал. В отличие от самоцветов на других саркофагах, это не светился.

Хотя опал наверняка стоил не меньше сотни серебряных монет, Рикус и не подумал его выковыривать. Сейчас у мула не было ни времени, ни желания грабить могилы: снаружи его дожидались Ниива и изнывающий от жажды легион. Кроме того, гробница казалась такой мрачной, такой зловещей, что задерживаться здесь Рикусу вовсе не улыбалось.

Мул поискал глазами выход. Но двери не увидел. На стенах, от пола до потолка, — барельефы. И больше ничего.

Ближайший изображал того же бородатого воина, что и на крышке саркофага. Воин этот атаковал сбившихся в кучу бородатых гномов, вроде тех, что Рикус видел на фресках в Башне Бурина. Из под поднятого забрала шлема сверкала широкая безумная усмешка. За спиной воина лежали десятки изуродованных тел. Множество гномов в панике убегали от воина — они в ужасе оглядывались на смертоносный окровавленный меч в его руке.

Сцены на других панелях оказались еще более отвратительными. На одной из них воин насадил на свой клинок трех младенцев-гномов. На другой вспарывал животы шести женщинам. Во всех случаях жертвами были гномы, и везде они изображались охваченными ужасом и умирающими.

Устав от этого дикого зрелища, и так и не найдя даже следа потайной двери, Рикус стал осматривать другие панели. На одной мул заметил изображение той же самой широкоплечей женщины, что и на саркофаге с цитрином. Она заполняла мертвыми телами только что убитых гномов огромную пещеру.

Сделав полный круг и так и не найдя выхода, мул на мгновение прикрыл глаза. Усилием воли он пытался побороть захлестнувшее его отчаяние. В воображении мула стояла картина: его высохший труп в углу мрачного каземата, а рядом — полупустой кувшин с мерзкой жидкостью из саркофага.

— Я не собираюсь умирать — проворчал Рикус. — Если кто-то сумел меня сюда затащить, отсюда есть выход!

Вздохнув, Рикус открыл глаза и еще раз оглядел последний барельеф. На нем воин в доспехах вел свой легион через густой лес. Они преследовали и методично уничтожали гномов, удирающие от них со всеми своими пожитками.

Но как ни вглядывался Рикус в стены, он не находил ни стыков, ни трещин.

— Выпустите меня! — в отчаянии закричал он.

Круто развернувшись, он столкнул на пол ближайший саркофаг. Светящийся аметист, вделанный в крышку, со стуком покатился по каменным плитам пола, а сам гроб разбился на части. Их него вывалилось высохшее тело, поддерживаемое лишь надетыми на него доспехами.

Мул даже рот открыл от изумления. Никогда раньше он не видел доспехи из цельного листа стали. Даже в сокровищнице Калака мне было ничего подобного!

Пока мул таращился на доспехи, серая тень, выскользнув из светящегося аметиста, проплыла к мертвому телу. Она тихонько вползла внутрь доспехов, и тотчас мертвец повернул голову и посмотрел на Рикуса. Высохшие губы трупа стянулись в отвратительную усмешку, а в пустых глазницах вспыхнул багровый свет.

Вскрикнув от ужаса, Рикус отпрыгнул назад и выхватил из ножен меч. Хотя теперь мул держал в руках Кару Ркарда. Он не слышала ничего, кроме собственного хриплого дыхания да безумного стука своего сердца.

Видя, что мертвец не поднимается, Рикус уже начал надеяться, что все обойдется. Но тут грубый женский голос произнес:

— Ты что делаешь? А ну, положи на место!

Рикус замер и едва нашел в себе смелость обернуться. А обернувшись, увидел серый силуэт широкоплечей женщины. Хотя ее тело являло собой лишь тень, лицо было отлично видно — полупрозрачная, колышущаяся маска с лимонно-желтыми глазами. Судя по всему, когда-то эта женщина была сказочно красива. Но теперь в ее чертах не осталось (если, конечно, было раньше) ни капли доброты.

— Что положить на место? — не понял Рикус. И, борясь со страхом, добавил. — Гроб положить?

— Ты сам прекрасно знаешь, — отрезал призрак, устремляясь в сторону мула.

Женщина схватила Рикуса за поврежденную руку, и Рикус охнул от удивления и ужаса: ее ледяная хватка оказалась такой же крепкой и абсолютно реальной, как у любого живого существа.

— Вот что ты должен вернуть на место!

— Мою руку? — морщась от боли, спросил Рикус.

— Твое тело. — Приведение показало на саркофаг, из которого так недавно выбрался мул. — Верни его назад… — не терпящим возражений тоном приказала женщина и потащила гладиатора обратно к гробу. — Чем скорее твой дух расстанется с телом, тем скорее придет Раджаат.

Мул позволили призраку провести себя через полутемный склеп. Он не знал, что ему теперь делать. Пока что приведение не причинило ему вреда. Но даже закаленного в боях гладиатора пугала перспектива схватки с мертвецом.

Вот они подошли к пустому саркофагу.

— Возвращайся в гроб, — приказал призрак.

Рикус покачал головой и шагнул в сторону, готовый оборонятся.

— Выпусти меня из гробницы…

— Время тел прошло, Борис — настаивала женщина, не обращая внимания на слова Рикуса.

— Кто это — Борис? — спросил Мул.

Женщина-призрак удивленно подняла полупрозрачные брови.

— Тринадцатый герой Раджаата, разумеется. Борис из Эба. — Она легко коснулась груди мула. — Истребитель гномов. Ты.

— Я?! — воскликнул Рикус и яростно затряс головой. — Никогда!

Женщина погладила его щеку холодной ладонью. У живой женщины этот жест мог бы быть нежным и полным любви, у призрака же он получился повелительным и угрожающим.

— Ты забыл своих рыцарей? Так вот почему тебя так долго не было!

— Ты ошибаешься, — отступил от призрака мул. — Я Рикус, вольноотпущенный из Тира.

— Не говори так, Борис. Здесь нет ничего страшного. Умри и присоединись к своим последователям, как тебе следовало бы сделать тысячу лет тому назад.

— А почему ты думаешь, что Борис еще жив? — спросил мул. — Он мог давным-давно умереть!

— Ты сам знаешь, что это невозможно, — привидение указало на темный опал, вставленный в разбитую крышку саркофага Рикуса. — Если бы ты умер, твой дух вернулся бы в камень и зажег его.

Мул смотрел на опал и не знал, что ему теперь делать. Узнав, что он никакой не Борис, призрак мог стать гораздо менее дружелюбным. С другой стороны, дурачить его тоже не имело смысла: женщина ясно дала понять, что ждет не дождется смерти Бориса.

Наконец Рикус указал на камень.

— Возможно, — сказал он, — Борис еще жив, но я — не он. Я не смог бы зажечь этот опал, даже если бы очень захотел. — Мул шагнул к барельефу, на котором Борис убивал гномов. — И я ничуть не похож на вашего героя.

— Ничего странного, что за столько лет твоя внешность немного изменилась, ответила женщина-призрак. — Но я все равно тебя узнала.

— Почему ты так уверена?

— Разве в твоих руках не Кара Ркарда? — спросила она, указывая на меч.

— Но это еще не делает меня Борисом из Эба! — воскликнул пораженный Рикус.

— И кто еще мог надеть пояс гномов? — Она кивнула в сторону пояса Ранга. — Только Борис.

— Его мне вручили…

— Вернись в гроб! — внезапно потеряв терпение, приказала женщина. — Нам не терпится призвать Раджаата.

Подплыв к мулу, она потянулась к его плечам.

Рикус поднял меч.

— Я не тот, за кого ты меня принимаешь.

Злая и обиженная гримаса исказила лицо призрака.

— И после всего, что мы пережили, ты поднимешь на меня меч?!

— Да! — крикнул мул. — Ведь я не Борис!

— Нет, ты Борис, — настаивала женщина, скользя вслед за отступающим мулом.

Рикус взмахнул мечом, но привидение вовремя убрало вытянутую руку.

— Дай мне прикоснуться к тебе, — попросила женщина. — Я развею чары, которые тебя ослепили.

— А если чар нет? — спросил Рикус. У него появилась надежда, что, возможно, в конце концов, им и удастся разобраться, кто есть кто. — Если чар нет, ты выпустишь меня отсюда?

— Только Борис может зажечь опал, — кивнула женщина. — Нам незачем держать здесь другого.

Рикус опустил оружие. Он сильно сомневался в искренности привидения, но еще больше он сомневался в том, что ему удастся одолеть тень в схватке.

Женщина-призрак коснулась ожога на груди мула. Рикус почувствовал ее прикосновение, но не ощутил боли, какая бывает, когда трогают незажившую рану.