Алый легион - Трой Деннинг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Когда я бы тут в прошлый раз, я его не видел, — заметил Рикус.
"Николос воспользовался этим образом, чтобы принести твое тело к нам в склеп, — пояснила Тамар. — Вне склепа нам трудно управлять материальными предметами. Куда легче оживить статую.
Рикус кивнул и подошел к тому месту, где он своим телом загасил факел Умбры. Он не увидел тела черного великана, но камни, на которые оно упало, почернели и на ощупь казались холоднее прочих. Мул улыбнулся.
— Я убил его, не так ли? — спросил он.
— Кого? — не поняла вопроса Кэтрион.
— Умбру. — Рикус показал на почерневший пол. — Тварь, с которой сражался.
— Мы никого не видели, — показала головой Кэтрион. Она показала рукой на идущую вверх лестницу. — Выход вот там.
Пожав плечами, Рикус начал подниматься по ступенькам. Если даже Умбра и не погиб, то уж наверняка был тяжело ранен. Сейчас мул был готов удовольствоваться и этим.
Выбравшись по лестнице в круглый зал, Рикус увидел горящий в конце коридора багряно-красный закат.
— Я провел у вас весь вечер! — воскликнул мул, устремляясь к выходу. Ниоткуда ему еще не хотелось так уйти поскорее, как из этой зловещей крепости.
Рикус выбежал на террасу и застыл в изумлении. Багряные тени пролегли по полю недавней битвы… Недавней?.. Даже в надвигающихся сумерках мул видел, что его легион бесследно исчез. На поле остались лишь сотни обглоданных до костей урикитов да стаи кес'трекелов, слетевшихся на богатое угощение.
— Ниива! — закричал Рикус хватаясь за рукоять меча.
Но даже усилив свой слух колдовством Кары Ркарда, мул слышал лишь унылые завывания ветра да хруст костей переламываемых мощными клювами кес'трекелов.
10. ОХОТА ЛИРРОВ
Глухой звериный рев разорвал ночную тишину. Он разносился над каменистыми пустошами зловещей заунывной песней, от который у Рикуса кровь стыла в жилах. Рев стих, но тут же раздался снова — уже с другой стороны.
За последние несколько ночей подобный рев стал такой же неотъемлемой частью ландшафта, как камни и песок.
Мул зевнул и потащился вперед. Каждый шаг — испытание на силу воли. Его здоровая нога просто горела от усталости и не хотела слушаться. Вот гладиатор все-таки сделал шаг, но тут, как это часто случалось, камни под ногой сдвинулись, и мул удержал равновесие, только навалившись на свой импровизированный костыль: раздвоенное урикитское копье с обломанными остриями. Затем пришла очередь второй ноги, опухшей, негнущейся и ничего не чувствующей. И вот ноги стоят рядом. Теперь — всем весом на костыль и новый, такой трудный шаг…
Догоняя свой легион, Рикус шел так уже четыре дня. За все это время он остановился только один раз — набрать воды в оазисе. Ел мул на ходу. Он ловил змей и саранчу, которых пожирал сырыми. Рикус даже не спал — прошедший перед ним легион оставил на песке и камнях такой явственный след, что идти по нему можно было даже при тусклом свете лун.
Человеку подобное путешествие было бы не под силу. Но мулы в случае необходимости могли сутками обходиться без еды, сна и отдыха. И тем не менее, даже фантастическая выносливость Рикуса была не беспредельна. Гладиатор еще раз зевнул. Он понимал, что долго так не протянет.
Вновь над пустыней потянулась заунывная песнь, и мул вспомнил, что спать ему никак нельзя. Всего в каких-то ста футах впереди, забравшись на кучу камней, сидел лирр. Он, не отрываясь, следил за гладиатором, и его желтые глаза голодно сверкали. Вот он встал на задние лапы, цепляясь длинным шипастым хвостом за камни, и потянул воздух носом. Размером примерно со взрослого гнома, хищник щеголял в сплошном панцире из многогранных чешуек, твердых, как камни, среди которых он жил.
Двигаясь прямо на лирра, Рикус воскликнул:
— Ну давай же, нападай!
Вернее, хотел воскликнуть. Из пересохшего горла гладиатора вырвался только сдавленный хрип. Вода кончилась два дня назад.
Зная по опыту, что лирр близко не подойдет, мул поднял с земли камень и швырнул в мерзкого хищника, но глазомер его сейчас оставлял желать лучшего. Камень упал в песок, даже не долетев до цели. Рикус поднял еще один камень. На сей раз он кинул точнее, но лирр небрежным движением когтистой лапы отбил камень в сторону. Сердито шипя, хищник хлестал хвостом по бокам.
Когда до лирра оставалось футов десять, гладиатор начал надеяться, что на сей раз ему удастся схватиться с хищником. Боясь спугнуть лирра, Рикус на стал доставать из ножен Кару Ркарда, а ударил костылем.
Удар пришелся животному в грудь. Даже не вздрогнув, лирр длинным языком коснулся лица мула. Щеки загорелись, словно их облили кислотой.
Мул хотел выругаться, но сил хватило только на новый хрип. Он снова взмахнул древком. Костыль рассек один только воздух: соскочив с камня, лирр убежал в темноту.
«Глупый гном», — зазвучал в голове Рикуса голос Тамар. — «Не давай им себя отвлекать. Они же хотят, чтобы ты попусту растратил остатки сил.»
«Помолчи, — приказал Рикус, снова пускаясь в путь. — Меня не интересует твое мнение».
«Плевать я хотела на то, что тебя интересует, — рявкнула Тамар. — Слушайся меня, иначе тебе конец».
«Твои угрозы бессмысленны, — ответил мул, тряся головой, чтобы проснуться. — Хочешь меня убить — убивай. А если нет, то заткнись.»
«Ты будешь делать то, что я тебе говорю! — проревела Тамар. — Ты убьешь лирра. Сегодня. Сейчас. Пока не свалился без сил.»
Рикус перетащил свою негнущуюся ногу через камень.
«Я не свалюсь без сил, — заявил он. — До легиона уже рукой подать.» «Ты говоришь это каждую ночь!»
Концом костыля Рикус показал на перевернутый ногами воинов камень. Ветер еще не успел присыпать его песком — значит, перевернули его совсем недавно.
«Сейчас другое дело.»
«А если ты ошибаешься? Что тогда?»
«Тогда я умру, а ты останешься в моем мертвом теле, как в ловушке. Во всяком случае, до тех пор, пока нас не съедят лирры».
Тамар молчала, и Рикус удовлетворенно усмехнулся. За эти четыре дня его страх перед призраком превратился в ненависть. Ее повелительный тон напоминал гладиатору речь хозяина, обращающегося к своему рабу. Про себя мул решил, что скорее умрет, чем станет рабом Тамар.
Но несмотря на жгучую ненависть к призраку, Рикус вовсе не торопился умереть. Сперва он должен отомстить Маетану и найти Книгу Королей Кемалока. Поэтому, медленно ковыляя по скользким камням, мул обдумывал слова Тамар. Что, если он все-таки ошибается, и до легиона еще далеко? Мул знал предел своих сил. До рассвета еще дотянет, но не дольше. Вот тогда-то лирры и накинутся на него всей стаей. В общем, предложение призрака казалось вполне разумным.
Рикус добрался до подножия небольшого холма. Он спотыкался все чаще. Склон был не крутой, но поднимать ногу, даже чуть-чуть, стало настоящей пыткой. Внезапно мул обнаружил, что устал куда больше, чем ему казалось. Он передвинул Кару Ркарда на живот, споткнулся и чуть не упал.
Лирры радостно взревели. Они кружили вокруг своей обессилевшей добычи, пробуя воздух длинными змеиными языками. Теперь Рикус мог их сосчитать: шесть хищников. Меньше, чем он думал, но все равно слишком много, чтобы вот так запросто с ними справиться.
Нога гладиатора соскользнула гладкой, как стекло, поверхности камня. Рикус рухнул на землю. Сразу накатило непреодолимое желание уснуть. Уснуть прямо здесь, на склоне, среди камней…
Взревел дружный хор лирров. Хищники приближались.
Рикус попытался встать на ноги, но сил не осталось. Он едва сумел сесть.
«Если ты сейчас с трудом можешь встать, что будет в следующий раз, когда ты упадешь? — спросила Тамар. — Подманивай лирр, пока не поздно. Скоро у тебя не останется сил ни на ходьбу, ни на схватку.»
Рикус взялся за рукоять волшебного меча и устало положил голову на костыль.
Но лирры не нападали, а молча наблюдали за лежащим без движения мулом. Они припали к земле, совершенно неподвижные, и даже Кара Ркарда доносила до Рикуса только тихий шелест их дыхания.
«Закрой глаза, — посоветовала Тамар. — Мне кажется, лирры видят, что они открыты».
«Тогда я усну», — возразил мул.
Теплые, нагревшиеся за день камни манили к себе, как самая изысканная постель.
«Ничего, — ответила Тамар. — С Карой в руке ты услышишь, когда они нападут.»
Готовый на все, лишь бы подманить лирр, Рикус закрыл глаза.
«Не спи, не спи», — твердил он себе.
Но с каждым разом слова звучали все тише. Через несколько секунд он их уже и вовсе не слышал.
Что-то щелкнуло, и Рикус проснулся, а в следующий миг почувствовал, как у него из-под головы вытаскивают костыль. Щека мула коснулась камня и, открыв глаза, он увидел желтоглазого лирра, уносящего в темноту древко сломанного копья.
Рикус поднялся на ноги и, на ходу вытаскивая из ножен меч, пустился вдогонку. Краем глаза он заметил, как блеснул лунный свет в больших желтых глазах, услышал, как застучали камни. К тому времени, как он повернулся, второй лирр успел прыгнуть.
