ВОСЕМЬ МЕСЯЦЕВ ПЛЮС… - Евгений ПРИМАКОВ

– Вы говорите, что не можете получить столько, сколько я предлагаю, путем увеличения акциза на бензин, – сказал Камдессю. – Хорошо. Но существует ряд других областей, в которых вы могли бы взять деньги. «Газпром», например. Кроме того мы договорились, что обдумаете вопрос о пошлине в размере 5 экю за тонну вне зависимости от цены на нефть.

– Мы уже установили пошлину в 5 экю, но если цена за баррель будет выше 12 долларов. Больше пока брать не можем. В будущем, как мы считаем, цена будет повышаться. В постановлении правительства у нас записано прямо, что пошлины будут индексироваться.

Выяснилось, что директор-распорядитель не видел этого постановления. Не ведал он и о многом другом из того, что уже сделало правительство. Вместе с тем я как-то прочувствовал во время нашей беседы возможность того, что отдельные политики, или скорее политиканы, главным образом из России, целенаправленно снабжали его такой информацией, которая отнюдь не располагала Камдессю к договоренностям с нашим правительством.

Не хочу осуждать Камдессю, хотя и можно было бы предъявить ему ряд претензий. В целом он все-таки был настроен позитивно. Когда Камдессю, может быть, не совсем умело или не совсем со знанием наших дел подсказывал, как увеличить доход, то за этим, уверен, стояло в конечном счете стремление не дать рухнуть российскому бюджету. На его памяти была практика, когда на утверждение Госдумы представлялись нереальные по исполнению бюджеты, заранее ориентированные на неизбежную корректировку по расходам, а источником необходимых средств был в основном Международный валютный фонд. Камдессю не верил, что мы не пойдем тем же путем. Недоверчиво отнесся он и к моим словам о том, что мы надеемся на дополнительные доходы за счет заработавшей экономики. В качестве примера я специально привел не сырьевые отрасли, а машиностроение, где заказы в январе 1999 года по сравнению с январем (!) 1998 года выросли в три с половиной раза. На его лице был написан скептицизм.

Во время переговоров я проворачивал все это в уме и решил, что настал момент энергично подытожить.

– Господин Камдессю, я договорился с вами о том, что мы жестко обеспечиваем 2-процентный профицит. Я за это отвечаю. Может быть, для этого понадобится увеличить доходы на 11, а может быть, на 18 миллиардов рублей. Я сейчас эту цифру фиксировать не хочу. Могу вам зафиксировать мое отношение к профициту. Все. Понимаете? Давайте так и договоримся, потому что мы идем по кругу.

Далее. Правительство будет стремиться к тому, чтобы покупательная способность населения в 1999 году в целом была не ниже чем 85 процентов от периода с 1 января до 17 августа 1998 года, а в 2000 году уже полностью индексирует все потери населения от августовского кризиса 1998 года. Правительство будет делать все от него зависящее для постоянного - хочу это подчеркнуть особо – подъема реальных доходов населения. Если хотите, запишем в коммюнике, что МВФ рекомендует нам, чтобы все дополнительные источники были задействованы для достижения этой цели. Вы удовлетворены, – спросил я?

– Хорошо, – согласился директор-распорядитель. Но тут же зарезервировал за собой право «зафиксировать понимание» по другим проблемам кроме бюджета. Некоторые из них, по его словам, будут определены во время приезда следующей миссии МВФ. В ответ на мою просьбу уточнить, о какой миссии идет речь, Камдессю сказал, что следует продолжить встречи и в Москве, и в Вашингтоне, чтобы разработать- «мы уже близки к этому» – согласованное заявление в соответствии с установленными формами в МВФ. Оно явится основанием для предоставления кредита Российской Федерации.

Напоследок Камдессю сказал: «Есть еще вопросы, связанные с печальной историей компании «Фимако». Мы должны получить документ о результатах расследования. И тогда МВФ может скорректировать систему предоставления вам средств, систему перечисления денег. Кроме того, чтобы восстановить честь жены Цезаря, я должен получить письмо от Генерального прокурора Российской Федерации о том, что обвинения, которые были выдвинуты против Центрального банка России, необоснованны».

– Жена Цезаря вне подозрений, – парировал я, в то же время понимая, что шутками тут не отделаешься.

– Я хочу сказать, что эта история наносит огромный ущерб вашей стране, – продолжал Камдессю. – Я не желаю усложнять положение, но в будущем, очевидно, не следует перечислять наши средства, предназначенные России, на счет в каком-то третьем банке в Лондоне, Цюрихе или Нью- Йорке. Не хочу этого, потому что считаю, что это ставит вас в какие-то «треугольные» отношения с нами.

Мне оставалось сказать директору-распорядителю, что Генеральная прокуратура России ведет следствие и, пока оно не закончится, не смогу просить прислать письмо в МВФ об отсутствии претензий к Центральному банку. Одновременно подчеркнул, что к нынешнему руководству Центробанка, насколько я знаю, претензий не предъявляется. Если же причина задержки в предоставлении кредитов России в «треугольных» отношениях, то чего же проще – не нужен будет никакой контроль за использованием нами получаемых средств, если МВФ просто переведет их с одного своего счета на другой свой счет и зачтет эту сумму за выплату долгов России по кредитам.

Что касается «Фимако», то в печати были приведены кое- какие факты из ее истории: зарегистрирована на Нормандских островах по поручению Евробанка, 78 процентов капитала которого принадлежит России. В «Фимако» – малоизвестную в то время офшорную компанию с уставным капиталом в 1 тыс. долл. – Центробанк перевел в одном лишь 1993 году помимо одного миллиарда долларов из собственных средств еще 500 млн и, наконец, 800 млн долл. из траншей, полученных от МВФ. В дальнейшем закачка средств в «Фимако» продолжалась. Компания использовалась и на рынке ГКО, будучи «своей» и в то же время «иностранной».

Мои познания в области операций «Фимако» или с помощью «Фимако» за пределы этой информации не распространялись. Но я, так же как и Камдессю, знап, что она фигурирует в одном из уголовных дел Генпрокуратуры. Решил эту тему с подачи Камдессю не «подхватывать» в беседе.

Несмотря на трудные переговоры, расстались мы с Камдессю на хорошей ноте. Но к этому времени уже стало ясно, что возможность реального продвижения к соглашению с МВФ, хотя и зависит от той личности, которая находится во главе фонда, определяется в наибольшей степени позицией Соединенных Штатов.

Кстати, практически одновременно с Камдессю у нас проходили встречи с президентом Международного банка реконструкции и развития Дж. Вулфенсоном. Самые лучшие воспоминания остались у меня и моих коллег от бесед с этим незаурядным, доброжелательным человеком, стремившимся вникнуть в суть проблем, познать особенности нашей российской действительности и максимально, в меру своих возможностей, помочь нам.

С глубокой признательностью отнесся к письму Вулфенсона, направленному им по следам моего снятия с поста председателя правительства. В этом письме высоко оценивается деятельность нашего кабинета и выражается недоумение по поводу его отстранения.

Тронуло меня и то, что в июне 2000 года, приехав в Москву на полтора дня, Вулфенсон встретился с президентом Путиным, председателем правительства Касьяновым и не оставил без внимания меня – мы провели с ним полтора часа, непринужденно беседуя на многие темы. Полностью разделил его озабоченность в связи с неравномерностью развития демографической ситуации в мире. По словам этого глубоко мыслящего человека, именно это и приведет уже через 30-40 лет к серьезнейшим катаклизмам. «Думаете, я в МБРР работаю из-за высокого жалованья? Нет, я хочу быть полезным, особенно в преддверии развития такой ситуации», – сказал Вулфенсон.

Я абсолютно уверен в искренности этих слов.

Но это уже позже. В момент нахождения правительства у власти переговоры с Вулфенсоном и его командой шли конструктивно, с успехом. Были согласованы крупные займы от МБРР на развитие угольной промышленности, социальные нужды. Но их получение опять-таки находилось в зависимости – это по уставу Банка – от факта соглашения с МВФ. А ключи от соглашения находились, как бы это ни отрицали при встречах со мной американские представители, в руках США – главного акционера МВФ.

Накануне моей поездки в Давос, где раз в год собираются на форум известные представители деловых, политических кругов, главы правительств и даже государств, 14 ноября 1998 года, я получил послание вице-президента США А. Гора. «Я поручил моим советникам изучить нынешнее экономическое положение России и выработать оптимальные рекомендации, как России следует поступить в дальнейшем, – писал Гор. – Я направляю вам эти оценки. Это откровенный, даже резкий документ, но он честно отражает наши взгляды. Мы хотим разработать конструктивные предложения о том, каким образом США и другим странам работать с Россией в интересах обеспечения экономической стабилизации и продвижения реформ».