«Док» - Олег Борисов

— Ногу тянем, ногу! — орал красный от натуги капитан, метаясь между нами. Переполненному важностью штабисту доверили тренировку великого события, и теперь эта гнида орала мне в ухо, подобно взлетающему истребителю: — Где ваш строевой шаг?! Где? Вы должны пройти к точке награждения так, чтобы палуба гремела! А у вас шаг, как у дохлой курицы! Позор, старший лейтенант!

Я с тоской полюбовался на лазоревое небо над головой, дождался, пока придурок ускачет к другому несчастному, и тихо прошептал соседу:

— И когда нас окончательно представят под сиятельные взоры? Через час?

— Какое-там! — уныло ответил бравый подполковник с широкой планкой наград. — Я успел выловить писаря. Говорит, что награждение в шестнадцать ровно, а сейчас еще десяти нет. Замордуют шагистикой, уроды… Хоть не приезжай.

— Когда?! — я с трудом прокашлялся и высунулся вперед: — Господин капитан! Разрешите перекур? А то ведь взмокнем, форма внешний вид потеряет!

— Какой перекур! — всполошился штабист, — мы только начали!

— Спасибо! — я состроил радостную рожу и быстро добавил: — Пять минут, мы мигом! Вот здесь в уголочке, чтобы никто не видел!

И быстро потопал под тень, отброшенную широкой платформой авиа-лифта. Пока наш краснорожий мучитель пытался что-то родить в ответ, следом потянулись и остальные награждаемые. Капитан потоптался в одиночестве, потом проверещал вслед:

— Пять минут! Только пять минут!

— Обязательно! — кивнул я в ответ. — Как только, так сразу… Давай, сердечный, тебе тоже надо горлышко промочить… А теперь, господа, кто-как, а я по делам… Дураков нет, под солнцем до четырех корячиться.

— Взгреют, — засомневался мой сосед, вытирая платком пот.

— Обязательно, — согласился я. — Но как человек с окончательно испорченным послужным списком, имею право на мелкие послабления. Хуже мне уже точно не будет, поэтому исчезаю. Если будут искать, скажите, что вызвали к командованию… Пойду, посмотрю на авианосец. А то стыдно даже, сколько на островах болтаюсь, а все наведаться недосуг. Кто со мной?

Видимо, у госпожи сержанта кроме поврежденного лица столь же сильно пострадало и личное дело. Потому что лишь она беспечно согласилась удрать с растянутой по времени экзекуции и составила мне компанию. Остальные остались обреченно смолить вонючие сигареты. А мы ушли…

Через три часа мы успели побывать почти во всех закоулках, куда можно было сунуть нос без сопровождающих. Даже пообедали, попав в столовую летного состава. И лишь рядом с оружейной палубой попались на глаза слишком бдительному начальнику БЧ,[10] который не поленился узнать, что это двое посторонних делают в его владениях.

— Разыскиваем командира сводной бригады войск специального назначения генерала Штадта! — браво отрапортовал я. — Но вот заблудились немного. Может, надо было там налево повернуть, а мы пошли направо…

— Генерала? Видел его. Буквально пять минут тому назад, — недобро усмехнулся офицер. — Я вас провожу. Господин генерал сейчас рядом, проводит инспекцию оборудования перед погрузкой.

Мы бодро прошагали вереницей длинных коридоров и оказались на длинной палубе, заставленной ящиками. Пока впереди маячила форменная синяя рубашка нашего проводника, я постарался приободрить свою попутчицу, которая сильно погрустнела и семенила сзади, спрятавшись за моей худой спиной:

— Не тушуйся, Дженни, у нас в бригаде генерал правильный. В штабе козлы по большей части, но сам генерал — нормальный мужик. Кстати, вот и он…

Без лишней показухи я промаршировал оставшиеся несколько метров и бодро отрапортовал:

— Господин командующий сводной бригадой! Разрешите доложить! Ваш приказ о защите чести и достоинства звания офицера выполнен! Готов продолжить несение службы!

Усталый и мрачный мужчина оторвался на секунду от вороха бумаг и покосился на меня:

— А, Убер. Все никак не остепенишься… Знаю я про тебя, кучу г…на после твоих развлечений на комиссии навалили. Что тут забыл?

— Прибыл для получения очередной и единственной награды, господин генерал.

— Награды? Это хорошо… Ладно, шагай, не до тебя сейчас.

Я же подозрительно всмотрелся в испарину на лбу командира, послушал его хриплое дыхание и оценил расфокусированный взгляд. Потом осторожно тронул правый бок Штадта, отчего он дернулся, будто получил электрический разряд.

— Как давно вы были ранены? Неделю, две назад? И почему на ногах, а не в медблоке?

— Лейтенант, какого…

Но я уже не слушал. Единственно нормальный мужик на штабных должностях спецназа еле стоял на ногах, держась явно через «не могу». Подтянув к себе бледного адъютанта генерала, я зашипел на него:

— Вы что, ошалели? Если «старший» крякнет, то не погоны полетят, головы снимут!

— А что я могу поделать?! — сердито запыхтел парень с такими же, как у меня, звездами: — Что?! Он же на месте не сидит, все лично проверить надо!

Я вытянул из-за спины Дженни и показал на погрузчик, застывший рядом со штабелем ящиков:

— Агрегат гони сюда, быстро. Поедем с комфортом, и бегом. Джамп-джамп!

И прежде чем генерал рухнул на металлическую палубу, мы погрузили его на поданную «карету» и помчались к ближайшим лифтам, следуя указаниям перепуганного проводника. Адъютант придерживал голову матерящегося командира, а я ловил плавающий пульс и орал на редких прохожих:

— С дороги, уроды, с дороги! Срочная эвакуация командного состава! Пшли вон!!!

Когда-нибудь я сделаю этого милого хирурга заикой. Потому что каждый раз, когда мы пересекаемся, я вышибаю любые признаки субординации за дверь и начинаю командовать, не взирая на должности и внутренний распорядок службы.

— Привет, давно не виделись… Реанимационный набор и растворы, быстро! Так, лейтенант, а ты скороговоркой: характер ранения, что за операция была, где делали, сколько «старшой» отлежаться успел?… И это все?… Понятно…

И уже спешно собравшейся хирургической бригаде:

— Диагностику на левый контактную площадку, вены ловим в темпе! Меня за ширму, мыться уже не успеваю, работать будешь ты, руки у тебя золотые… Начали, ребята, начали…

Через час генерал уже отдыхал в реанимационном боксе, постепенно приходя в сознание, и о чем-то тихо беседовал со своим помощником. Меня же разыскал взмыленный посыльный, который попытался с ходу наорать:

— Господин старший лейтенант, вы где ходите?! Награждение через час, а… Так ведь комиссия… Но награда, ее положено!.. Куда засунуть?

Я объяснил, куда именно комиссия может засунуть мою медаль, потом хорошенько накрутил ему хвост и передал миловидного сержанта с рук на руки, пообещав лично закопать всех штабистов, если кто-нибудь попытается обидеть Дженни. Сам же остался в медблоке, присмотреть за командиром. Потому как его здоровье меня волновало куда больше, чем вся груда толстозадых уродов, прибывших на авианосец для показухи…

— Знаешь, первый раз видела, чтобы цвет морды так менялся, — тихо смеялась моя попутчица, когда мы возвращались на базу. — Стоит этот боров на трибуне и верещит, что вот, как можно, и где это тебя носит, когда он здесь время теряет… Тут подают ему переносной ком, а оттуда рык на всю палубу…

— Да, я как раз рядом сидел, когда Штадт его «строил». Вовремя мы нашего «батьку» поймали. Придумал же, не отлежавшись опять гору дел взвалить на себя… Хотя, нас выводят на днях, не доглядит, и все через одно место организуют.

— Вот-вот… И это чучело на трибуне как светофор — то белый, то зеленый, то красный… Потом так твои бумаги в сторонку сдвинул и давай дальше вызывать.

Медаль мне сунули на бегу, когда спешно грузили «осчастливленных» обратно на борт авиетки, завернув в мятый приказ. Я затолкал коробку в карман и потом бросил, не глядя, на дно вещмешка. Пришлось еще пару вечеров отбиваться от наших зубоскалов, поминавших «чирейный» подвиг на разные лады.

А через два дня я сумел договориться с операционной уже на летной базе, и мы восстановили поврежденные лицевые нервы у миловидного сержанта. И искренняя улыбка Дженни Лэрой стала для меня куда как большей наградой, чем все официальные жестянки, щедрой рукой сброшенные с военного Олимпа…

18. Отпуск

— Четырнадцать! Пятнадцать! — в казарме стоял невообразимый ор. Самсон на спор глотал консервированные сосиски, мечтая побить рекорд роты. Прошлый раз он одолел двадцать пять. Легенда гласила, что один из мастер-сержантов умудрился после рейда по джунглям за раз заглотить тридцать две. Учитывая размер консервированного чудовища, я сомневался, что оголодавший спецназовец выжил после рекордной отметки. Но Самсону было скучно, и он нашел себе именно такое развлечение. Благо, охрана на продуктовых складах авиаторов была паршивая, и мы уже какой день жевали чужие деликатесы.