Индо-пакистанский конфликт 1947-1948 годы - Михаил Юрьевич Крысин

директората военных операций поймала обрывок сообщения, слова которого насторожили командование. «Гуркхи по-прежнему держат оборону в Сенсе», – говорилось в нем. Поскольку гуркхские полки входили в состав вооруженных сил Индии, в штабе спешно подняли «Список частей Индийской армии». Предполагая, что речь может идти о гуркхских батальонах, продолжавших по решению Объединенного Совета обороны охранять Северо-Западную границу, в штабе связались со всеми индийскими частями, находившимися на пакистано-афганской границе. Однако все гуркхские батальоны оказались на месте. Были сделаны запросы в Картографическое ведомство Индийской армии, в Военную разведку и в гражданское Бюро разведки, но все безрезультатно. Оказалось, что некоторых карт не хватает, а большинство материалов разведки англичане оставили себе. На следующий день было перехвачено новое сообщение «Оуэн атакован». Но ни Сенса, ни Оуэн на имеющихся картах не значились. В штабе решили, что речь идет о закодированных именах, но поскольку служба радиоперехвата не могла определить местонахождение передатчика, с которого отправлялись сообщения, было решено ждать дальнейших сообщений.

Еще через день был получен новый радиоперехват: «Оуэн захвачен. Ждите, пока я не присоединюсь к вам, тогда согласуем атаку на Сенсу». А в тот же день, чуть позднее, было перехвачено еще одно сообщение: «Приняли сотню уроженцев Пунча. Согласуйте вопрос о довольствии». Слово «Пунч», наконец-то, все прояснило – речь шла о княжестве Джамму и Кашмир. Поскольку в Военной разведке не оказалось карты княжества. Один из офицеров штаба был послан в картографическое хранилище, где ему наконец удалось раздобыть карту кашмирско-пакистанской границы. В хранилище предупредили его, что карт этого района осталось очень мало, так как большую часть забрали с собой пакистанцы сразу после раздела штабов и служб. Сенса и Оуэн оказались как раз на границе Пунчского дистрикта с Пакистаном. Только тогда стало ясно, о каких гуркхах шла речь в перехвате, – ведь гуркхи служили и в армии кашмирского махараджи. Поскольку княжество Джамму и Кашмир не входило в сферу ответственности Индийской армии, интерес к этой информации вскоре угас, хотя радиоперехваты продолжали поступать. Однако из них невозможно было понять, что речь идет о вторжении из Пакистана. Так что информация о широкомасштабном вторжении боевиков была получена в Дели (как, впрочем, и в Сринагаре) с большим запозданием.

Вечером, в пятницу 24 октября 1947 г., премьер-министр Индии Джавахарлал Неру принимал в своей резиденции в Нью-Дели генерал-губернатора Маунтбэттена и министра иностранных дел Сиама. Во время обеда Неру получил сообщение о вторжении племен в Кашмир со стороны Северо-Западной пограничной провинции Пакистана и сразу же проинформировал об этом Маунтбэттена. Для обсуждения сложившейся ситуации, лорд Маунтбэттен назначил на 11 часов утра следующего дня срочное заседание Совета Обороны при правительстве Индии. Чуть позже было получено официальное донесение главнокомандующего Индийской армии генерала Локхарта. Он получил телеграмму из ставки главнокомандующего Пакистанской армии в Равалпинди, в которой говорилось, что около 5.000 боевиков из пограничных племен патанов сожгли и разграбили города Музаффарабад и Домел и сейчас находятся «менее чем в 35 милях от Сринагара».

В тот же вечер, 24 октября 1947 г., после того, как в Сринагаре погас свет и боевики подошли вплотную к столице, кашмирский махараджа Хари Сингх обратился к правительству Индии с просьбой о военной помощи и о присоединении княжества к доминиону Индийский Союз. Для переговоров в Дели был направлен тогдашний премьер-министр Джамму и Кашмира М.С.Махаджан. Со стороны Пакистана эти переговоры вызвали целый ряд обвинений в адрес махараджи, в том, что последний ищет внешних союзников для спасения режима своей личной власти, и что его политика «направлена против воли народа княжества». При этом был проигнорирован тот факт, что махараджа несколько раз обращался к властям Пакистана с просьбой о вмешательстве и защите от набегов племен, но ответа не получил. Безрезультатным оказалось и обращение к правительству Великобритании. По-видимому, правительство Лиаката Али Хана ожидало иного – а именно просьбы о вхождении княжества в состав Пакистана. Лишь после этого, не получив ответа, махараджа решился обратиться за помощью к Индии.

25 октября 1947 г. в Нью-Дели началось совещание Совета Обороны при правительстве Индии под председательством генерал-губернатора Индии Маунтбэттена. Генерал Локхарт зачитал полученную им накануне телеграмму. Более детальную информацию о событиях в Кашмирской долине сообщил только что прибывший в Нью-Дели премьер-министр княжества М.С.Махаджан, который передал Неру просьбу махараджи срочно перебросить на самолете индийские войска в Кашмир. Неру согласился послать в Сринагар войска, оружие и боеприпасы, но тут вмешался Маунтбэттен. Он назвал «верхом безумства посылать войска в нейтральное княжество, куда мы не имели права их посылать, поскольку Пакистан мог бы поступить точно так же, что неминуемо привело бы к вооруженному столкновению и, следовательно, к войне». Командующие родов войск – генерал Роб Локхарт, маршал ВВС Т.В.Элмхёрст и контр-адмирал Дж. Т.С.Холл, присутствовавшие на совещании, также высказались против намерения Неру послать войска в Кашмир. Тем не менее, Неру настоял том, что Индия должна оказать помощь Кашмиру.

Маунтбэттен был вынужден несколько изменить свою позицию. Его пресс-секретарь Алан Кэмпбелл-Джонсон записал в своем дневнике: «Когда в течение последних 48 часов стало ясно, что в ответ на просьбу Кашмира о помощи индийское правительство, вопреки совету как начальников штабов индийских вооруженных сил, так и самого Маунтбэттена, намерено отправить свои войска в Кашмир, Маунтбэттен изменил свою позицию в вопросе о присоединении». Он заявил, что «если они решительно настаивают на отправке войск, необходимым условием этого должно быть присоединение» княжества к Индии. Однако он сделал следующую оговорку: «Это присоединение не должно быть актом приобретения, так как это само по себе может вызвать войну… Если [индийское] правительство просит его [Маунтбэттена] послать войска на помощь махарадже, приняв его присоединение, то оно должно просить махараджу сделать заявление о том, что его окончательное решение зависит от воли народа, которая будет выявлена как только будут восстановлены закон и порядок». Генерал-губернатор был вынужден согласиться на отправку войск в Кашмир и на присоединение княжества, но настоял на том, чтобы это присоединение было «лишь временным шагом, предшествующим плебисциту». В тот же день Кэмпбелл-Джонсон записал в своем дневнике слова, по-видимому, отражавшие также мнение самого Маунтбэттена: «Законность этого присоединения сомнительна» 55.

В ответном письме махарадже Маунтбэттен сообщал, что «правительство решило принять присоединение Кашмира к доминиону Индийский Союз». Однако дальше он добавлял: «Желанием моего правительства является народный референдум, в ходе которого вопрос о вступлении княжества в Индию или Пакистан должен быть разрешен самим народом, как только закон и порядок будут восстановлены в Кашмире и его земля очищена от захватчиков»56. Маунтбэттен также высказал мнение, что такое решение «поможет исправить ситуацию