И стали они жить-поживать - Светлана Багдерина

Агафон дважды еще сегодня спасал положение у хрупких стен.

Первый раз здесь же, через полчаса после того, как обессилевший от разрушений и погромов торнадо угомонился и ушел в небытие, откуда и возник.

Мужественно собравшись с духом, оружием, командирами и лестницами, на штурм по изрытому, обезображенному, но все же сравнительно более гладкому полю на штурм бросились несколько тысяч монстров, рыча, лязгая железом и зубами и завывая, как миллионы демонов с зубной болью.

Не исключено, что звуковое оформление атаки было призвано напугать защитников Лукоморска.

Неизвестно, как насчет всех защитников, но в отношении одного они своей цели достигли на сто процентов.

Напуганный чуть не до заикания заместитель главнокомандующего обороной по волшебным вопросам не смог вымолвить ни единого слова, и поэтому просто выхватил из заветного мешочка камень наугад и трясущейся рукой (правда, без помощи магии не обошелся и этот бросок) зашвырнул его в орду зверолюдей.

Камень с сине-золотым переливом оказался начинен градом номер шесть (по спецификации демонов-шептал, изготовителей стихийных артефактов), что через пару секунд после его падения под ноги одного монстра с головой гиены и обнаружилось[176].

В понимании шептал, град номер шесть — это твердые, как железо, куски льда размером с большой апельсин, которые в течение стандартных десяти минут сыплются на головы избранных метнувшим камень волшебником получателей на площади радиусом двадцать пять метров от места падения артефакта, и преследуют цель в случае, если у нее каким-то чудом останется достаточно мозгов, чтобы сообразить, что надо бежать.

Надо ли говорить, атака захлебнулась — в том числе, и буквально, когда град прекратился, а выпавшая ледяная экзотика начала таять.

Второй раз случился в нескольких километрах к востоку отсюда, там, где под Конанковской стеной открывался проход для впадающей в городской пруд речки Конанки.

Проход Конанки под городской стеной был забран витой решеткой, а с обеих сторон от оскалившейся чугунными зубами арки, как последняя, отчаянная попытка князя Митрохи защитить злосчастную стену, были навалены срубленные деревья.

Решив, что стена, ослабленная проходом для речушки снизу и шабашниками из Караканского ханства — сверху станет их легкой добычей, костеевы полководцы, проведя ту же самую колдовскую подготовку, что и утром на Конанковской стене, бросили на добивание бедной стены еще одну черепаху, но, к счастью одной стороны и несчастью другой, гонец едва ли не в последний момент успел призвать на помощь Великого Агафоника.

Тот, ругая самую смирную и флегматичную кобылу Лукоморска "бешеным рысаком", с громким стоном сполз на землю с седла но, подхваченный сопровождавшим его гонцом и еще одним дружинником из Конанковского гарнизона, был вознесен на стену, над которой нависла смертельная опасность.

Черепаха была уже в десяти-двенадцати метрах от дрожащей то ли от ее могутной поступи, то ли от ужаса стены, и думать и выбирать варианты времени не было.

Поэтому специалист по волшебным наукам запустил руку в выручательный мешочек, снова наугад выбрал артефакт и довольно прицельно запустил им в усердно прокладывающую курс через плохо засыпанные ямы и буераки черепаху.

Каковой и отскочил от бока сухой еще боевой пирамиды и закончил свой жизненный путь в Конанке.

Но не успело лицо чародея вытянуться, а губы произнести любимое "кабуча", как из кроткой, неуклюжей и практически одомашненной Конанки, которая и в весенний разлив редко когда доходила до груди ее верным фанатам, местным мальчишкам-рыбакам, вырвалась тридцатиметровая волна и зашвырнула не успевшую ничего ни сообразить, ни предпринять осадную машину на палатки костеевцев в полукилометре к западу, не забыв в качестве бонуса очистить эти полкилометра от вторгшихся на чужую землю полчищ[177].

Впрочем, и после своего приземления в незаданном районе чудовищная махина принесла еще немало пользы зверолюдям: ночь были холодные, и большое количество мелко наломанных и почти сухих досок, из тех, что были не затронуты противопожарным колдовством, было отнюдь не лишним.

Агафон же долго еще купался в заслуженном море славы и восхищения.

Приблизительно сорок минут.

Как вчера, из набрякших и готовых прорваться ливнями облаков почти над самыми головами защитников восточной части Конанковской стены вынырнул Змей-Горыныч (как ведь только не захлебнулся там, окаянный!) и, плотоядно ощерившись, спикировал на город.

Через несколько минут в Конанке запылали первые дома.

— И-и-эх, гад полз… то есть, летучий!.. — болезненно охнул дружинник за спиной Агафона. — Что ж ты такое делаешь, паразит!..

— Управы на него нет, — грозно, но впустую сжал покрытые ожогами и шрамами кулаки кузнец из расчета Сереги Соловьева.

— Хотя… — медленно протянул кто-то слева, и одна и та же мысль посетила все повернувшиеся одновременно в сторону специалиста по волшебным наукам головы.

Памятуя о вчерашнем разговоре с гарнизоном на Сабрумайской сторожевой башне, Агафон не стал делать удивленные глаза, искать по сторонам, к кому бы еще могло относиться это многозначительное "хотя", а сразу перешел к делу.

— Откровенно говоря, — страдальчески скривился он, — я и сам про это уже подумал. Но, стоя вот тут, прикованный к земле как какая-нибудь черепаха, я с ним поделать ничего не могу…

По рядам дружинников пронесся разочарованный вздох.

Но Агафон уже знал, чего народу надо.

Он как будто раздосадовано взмахнул рукой, крякнул, прищелкнул пальцами и покачал головой:

— …Но вот если бы Масдай был сейчас здесь, это мой верный летающий ковер, если кто не в курсе… вот тогда бы я этому Змеюке показал!.. Тогда бы я ему устроил!.. Всю чешую бы по одной повыщипал и проглотить заставил! Уж я бы его гонял по всему городу — небо бы ему с овчинку показалось! Да что с овчинку — с носовой платок!.. если вы знаете, что это такое… Кхм… вот… Я говорю, ни одной бы косточки в нем целой не осталось, в супостате, ни одного когтя не переломанного — не то, что головы!..

И тут, когда по его опыту должны были последовать продолжительные восторженные восклицания, шеи мужиков одновременно вытянулись, не хуже, чем у свирепствующего над беззащитной столицей Горыныча, и взгляды остановились на чем-то за спиной чародея.

В этот раз он решил быть предусмотрительнее, чем в прошлый.

— Ложись!!!.. — выкрикнул маг, не оборачиваясь, и первый бросился на камни, подальше от военных машин, закрывая голову руками.