Приключения Ричарда Шарпа. т2. - Бернард Корнуэлл

Толпа приветствовала его. Нож, с отвратительной точностью выколол один глаз военнопленного. Человек кричал, раскачиваясь, но нож так же точно достал его другой глаз.

— Seis, — смеялся El Matarife.

— Bis! — кричали его люди.

Испанец, стоявший возле Шарпа, посмотрел на стрелка.

— Теперь удовольствие только начинается, англичанин.

Но Шарп вытащил винтовку из кобуры, вскинул к плечу и потянул спусковой крючок.

Пуля вошла между ослепленными глазами, отбросив мертвого француза на землю, залитую его кровью.

Наступила тишина.

Шарп убрал ружье назад в кобуру и пришпорил Карабина. Ангел сжался от страха. С дюжину партизан вокруг площадки взвели курки своих мушкетов, в то время как дым от винтовки рассеивался над трупом.

Шарп остановил коня возле разозленного бородача. Он поклонился ему, сидя в седле.

— Теперь я могу рассказывать, что я дрался с французами вместе с великим Matarife.

El Matarife смерил взглядом англичанина, который испортил ему развлечение. Он знал, почему англичанин стрелял в пленного — потому что англичанин брезглив; но сделав это, англичанин бросил вызов El Matarife перед лицом его собственных людей. Теперь, тем не менее, этот майор Вонн предложил спасительную формулу.

El Matarife засмеялся.

— Вы слышали это? — Он отвязал цепь, и помахал своим подчиненным. — Он говорит, что он дрался вместе со мной, а? — Его люди смеялись, а El Matarife смерил англичанина взглядом. — Итак, почему вы здесь?

— Чтобы передать вам наилучшие пожелания от Generalissimo.

— Он слышал обо мне? — El Matarife положил на плечо секиру.

— Кто не слышал об El Matarife?

Напряженность спала. Шарп знал, что он провалил одно испытание, отказываясь наблюдать за пытками ослепленного человека, но убив француза, он заработал себе некоторое уважение. И был удостоен выпивки. Его привели в таверну, приказали подать вино, и они сидели, обмениваясь тостами, пышными и лживыми, но необходимыми в качестве предисловия к предстоящему делу.

Они пили в течение двух часов в главной комнате таверны, где становилось все более дымно по мере того, как тянулся вечер. Была предложена и еда: ломоть козлиного мяса в жирном соусе, которое Шарп поглотил с жадностью. Именно после ужина El Matarife, закутанный в плащ из волчьего меха, снова спросил, зачем англичанин приехал.

Шарп слепил историю, наполовину основанную на правде, — историю о том, что британская армия наступает на Бургос и погонит французов обратно по Главной дороге. Он приехал, объяснил Шарп, потому что Generalissimo хотел иметь гарантию, что каждый партизан будет на этой дороге, чтобы отвлекать отступающих и помогать убивать французов.

— Каждый партизан, англичанин?

— Но особенно El Matarife.

El Matarife кивнул: в том, что сказал Шарп, не было ничего, что вызвало бы подозрения. Его мужчины были взволнованы мыслью о сражении, предстоящем на Главной дороге, и о добыче, которую можно будет взять у отставших во время марша французов. Палач палочкой ковырялся в зубах.

— Когда придут британцы?

— Они уже идут. Солдаты заливают равнины как наводнение. Французы убегают. Они бегут к Витории. — Это было едва ли верно. Шарп видел только, что французы отступили к Бургосу, и если кампания этого года будет похожа на предыдущую, то они займут оборону в городе-крепости. Однако эта ложь убедила El Matarife.

— Вы скажете вашему генералу, что мои люди помогут ему. — El Matarife величественно обвел рукой комнату.

— Он будет удовлетворен. — Шарп вежливо передал бурдюк с вином. — Все же ему будет интересно узнать об одной вещи.

— Спрашивайте.

— В этих горах нет никаких французов, и все же вы здесь.

— Я скрываюсь от них, я позволяю им думать, что я ушел, и когда они празднуют мой уход, я возвращаюсь! — Он засмеялся.

Шарп засмеялся вместе с ним.

— Вы — умный человек.

— Скажите вашему генералу это, англичанин.

— Я скажу ему это. — Шарп чувствовал, что его глаза слезятся от густого табачного дыма. Он посмотрел на Ангела. — Мы должны идти.

— Уже? — El Matarife нахмурился. Он был более чем убежден, что англичанин пришел не за женщиной, и он наслаждался лестью, которая произвела впечатление на его людей. — Вы уже уходите?

— Спать. Завтра я должен ехать к своему генералу с этими новостями. Ему не терпится услышать о вас. — Шарп сделал паузу, откинувшись на спинку стула и вытащив из кармана клочок бумаги. Это был приказ от полковника Лероя о починке походных котелков, но никто в этой комнате не догадается об этом. Он прочитал это, нахмурился, затем обратился к Палачу. — Я чуть не забыл! Вы охраняете La Puta Dorada? — Он заметил вновь возникшую напряженность по внезапно наступившей в ответ на его слова тишине. Шарп пожал плечами. — Это не важно, но мой генерал спросил меня, и я спрашиваю вас.

— Что о ней?

Шарп свернул листок бумаги и бросил его в огонь.

— Мы слышали, что ее привезли сюда.

— Вы слышали?

— Все, что делает El Matarife, важно для нас. — Шарп улыбнулся. — Понимаете, мы хотели бы поговорить с нею. Она должна знать о французской армии многое, что помогло бы нам. Generalissimo полон восхищения, что вы захватили столь важного шпиона.

Выказанное уважение, казалось, успокоило подозрительного бородача. Медленно, очень медленно El Matarife кивнул.

— Вы хотите поговорить с ней, англичанин?

— Один час.

— Только поговорить? — В комнате раздался довольный смех.

Шарп улыбнулся.

— Только поговорить. Один час, не больше. Она находится в женском монастыре?

El Matarife был все еще убежден, что миссия Шарпа состояла в том, чтобы обеспечить его помощь в летней кампании. Было неприятно, что англичане узнали о присутствии женщины в горах, но он поверил англичанину, когда тот сказал, что он хочет просто поговорить. Кроме того, как могли один англичанин и мальчишка-испанец отбить ее у такого количества партизан? El Matarife улыбнулся, зная, что он должен удовлетворить просьбу майора Вонна. Просто отрицать, что маркиза в этих горах, означало бы рисковать тем, что англичанин будет искать ее сам. Он махнул одному из его людей, который вышел из прокуренной комнаты таверны, и обернулся к Шарпу.

— Вы встречали ее прежде, майор Вонн?

— Нет.

— Вам она понравится. — Палач рассмеялся. — Но она не в женском монастыре.

— Нет?

Еще больше вина было предложено Шарпу. Палач довольно улыбался.

— Она здесь.

— Здесь?

— Я услышал, что вы едете, англичанин, и я подумал, что я помогу вашему генералу, если позволю вам поговорить с нею. У нее есть много что сказать вам о вашем противнике. Я хотел подождать, спросите ли вы о ней, и если бы вы не спросили, тогда я удивил бы вас!

Шарп улыбнулся.

— Я скажу моему генералу о вашей помощи. Он захочет вознаградить вас. — Он изо всех сил пытался не выказать своего волнения и испуга. Мысль об Элен во власти этого животного была ужасна, мысль о том, что он может забрать ее отсюда, обнадеживала, но он не осмеливался показать это. К тому же к нему постоянно возвращалась пугающая мысль, что она ничего не знает, что для нее смерть ее мужа такая же тайна, как для Шарпа, и все же, если надеялся восстановить свое звания и спасти свою карьеру, он должен задать ей эти вопросы. — Вы приведете ее в эту комнату?

— Я дам вам комнату, чтобы поговорить с ней, англичанин.

— Я благодарен вам, Matarife.

— Отдельная комната, майор! — El Matarife засмеялся и сделал непристойный жест. — Возможно, когда вы увидите ее, вам захочется чего-то большего, чем поговорить?

Приступ смеха El Matarife был прерван криком снаружи таверны и звуком шагов. Дверь черного хода распахнулась, и кто-то кричал, что El Matarife должен выйти как можно быстрее.

Палач направился к двери, Шарп следом за ним, комната была полна мужчин, кричащих, чтобы принесли факел, Шарп выглянул и увидела свет у сломанного навеса, который использовался как конюшня. Мужчины бежали к навесу с факелами, и Шарп пошел с ними. Он протолкался через толпу и остановился в дверном проеме. Его чуть не вырвало, столь внезапен был шок, и его следующим побуждением было выхватить палаш и вырезать эти животных, которые толпились в маленьком дворике вокруг него.

Девушка висела под навесом. Она была обнажена. Ее тело было испещрено узором из мерцающих ручейков крови, крови достаточно свежей, чтобы еще блестеть, и все же не настолько свежей, чтобы продолжать течь.

Она повернулась на веревке, которая стягивала ее шею.

El Matarife выругался. Он ударил человека, который утверждал, что девушка совершила самоубийство.