Командировка. Сборник рассказов - Ольга Белова

«Свят-свят-свят!» – Старушка уткнулась в окно, внутри, однако ж, зашевелился червяк. Да разве б сидела она такой шляпой, будь с ней этакий прибор! Да с таким прибором никакой элемент не страшен! Перед глазами вдруг проплыла страшная сцена: дырка в боку, кровища. Старушка охнула, обомлела. «Совсем из ума выжила, старая дура! Человека чуть не зарезала». И это после того, как её – тлю! – чести такой удостоили!

Чтобы не натворить ничего лишнего, старушка расстелила постель и поскорее улеглась. Благо наступил вечер.

***

Еще одно утро Евдокия Михална встретила под стук колес. Обстановка несколько изменилась. Клянчащий мужичонка, раскрыв рот, спал на месте красавицы, красавица тихонько, вроде как и не было её здесь, сидела в углу недоделанного купе, на лице не осталось и следа от прежней озабоченности. Нечто подобное Евдокия Михална уже видала в рекламе йогурта. Страдаешь, мучаешься, а потом – бах! – облегчение! И будто заново на свет народился и… порхаешь!

«Быстро же у них сладилось… Добился все ж таки своего, харя бандитская! – Старушка не успела и моргнуть, как снова свернула с дорожки праведной, козломордый-то своего не упустит, но тут же пшикнула на себя: – А ты кто такая-то, осуждать?! Сама молодая не была, что ль!»

Вытаращившись в потолок, Евдокия Михална долго еще лежала, думая уже о своём, прежде чем переключиться на дела утренние, потом достала мыльницу, вафельное полотенчико и, увидав, что в противоположном конце вагона народа нету, пошлёпала умываться.

По дороге старуха перекрестилась, склонила голову, хотела было отвесить земной поклон, но не тут то было – не успела она сложиться пополам, дверь в тамбуре ухнула. «Ничего, ничего, – успокоила она себя, пропуская вперед мужчину с перекинутым через плечо полотенцем. – Дай только на землю сойду, там уж вволю накланяюсь, и Богородице, и святым угодникам».

Закончив утренний марафет, Евдокия Михална позавтракала и заглянула в свою арифметику. Утро встретило недоброй вестью, поезд опаздывал. По правде сказать, известно это было еще накануне, но она поначалу отмахивалась, надеялась, что за ночь поезд наверстает упущенное, такое не раз бывало: днем – каждому столбу кланяется, а ночью несется, как ошалелый. Однако поезд опаздывал еще больше.

Евдокия Михална охнула, пожалела, что рядом нет академика, в состав бы он, конечно, не впрягся, но хотя бы растолковал ей, что к чему, может, не знала она чего про поезда эти окаянные! Хватанув ртом воздух, старушка поскорее достала укутанный в клетчатый платочек флакончик. По вагону галопом разнесся дух. Накопав себе лошадкину дозу, опрокинула мензурку, стало помаленьку отпускать. Припрятав пузырек, путешественница снова заглянула в блокнот.

– Матерь Божья, это сколько ж еще осталось? Мозги-то совсем усохли… Три тыщи, что ль?

– Две с лишним, – кинула с барского плеча проходящая мимо проводница.

– Батюшки, – только и успела ойкнуть старуха. – Это ж далеко еще как!

– Да что далекого-то? – вскинула бровь вагонная начальница. – Не пешком, чай, идешь, карета везет.

Настроение у проводницы было хорошее, ясное дело, неспроста, в другом случае Евдокия Михална, конечно, докопалась бы до истины, но сейчас не до того ей было.

– Царица небесная! – Старуха чуть не плакала. – Это ж куда занесло на старости лет?!

Тыщи эти адским пламенем горели перед глазами, но в ответ тут же всплыл аргумент: ну как же сестру было не проведать?! У сестры-то её нет никого, одна Марья, как перст. Это её Господь родней не обидел, два сына, невестки, внук Степушка.

Евдокия Михална пожалела о том, что нет рядом никого из домашних, а в особенности Степана. Степан в этот год в школу пошел, у него там арифметика, как в институтах, он бы с этими цифрами не хуже академика расправился.

«Да как же ж было не ехать?!» – спорила сама с собой старушка. Марья-то у неё дореволюционная, до неё точно б не доехала, по дороге развалилась, а она, слава Богу, сама еще передвигается, да еще вон на какие расстояния. И, что немаловажно, в своем уме пребывает, официанта к ней приставлять не надо…

Как бы кто ни хорохорился, но докоптить до того момента, когда из ума выживаешь и своих не узнаешь, мало кого прельщает, горшки-то – это еще цветочки.

В своих Евдокия Михална никогда не сомневалась, хотя, как и все, меньше всего хотела быть обузой для своих родных. В богадельню б её не сдали, в этом старушка была уверенна, невестки хоть и жужелицы, а Его боятся. И сыны у нее хорошие, хоть и поглупели трошки за бабьими юбками. «Ну и пусть! – резонно рассуждала Евдокия Михална. – Семейным-то человеком быть солиднее, да и ей спокойнее… Бабы сейчас кого хошь в бараний рог скрутят, за ним не пропадешь!.. Эх, только бы доехать без приключений, только бы своим свинью не подложить…» – заерзала опять старуха. Как сон-то приснился, она сразу прямиком на вокзал билет брать, там же на всякий случай расценки узнала, сколько выйдет посылку переслать с её рост, килограммов на пятьдесят пять – шестьдесят, уж больше-то она точно не усохла, да чемодан в придачу. Как сумму объявили, аж перед глазами потемнело —старшего сына ползарплаты. «Но, слава богу, и без посылки дело сладилось», – ухмыльнулась старуха. Едет вот собственной персоной, на одном матрасе лежит, другим прикрывается!

Старушка хотела было опять отвесить земной поклон, но ограничилась степенным ознаменованием себя крестом. Доехать бы только поскорее.

***

Следующие два дня прошли в заботах, пока крутишься, и время бежит быстрее. Евдокия Михална вызвалась помогать вагонной стюардессе, сначала хотела чай носить, но Галина, проводница, не доверила. Старуха не обиделась, Галине-то с высоты своей должности виднее, что можно человеку доверить, а чего нет, зато с позволения начальницы стала собирать за прибывшими белье. И человеку хорошо, до простыней ли ему, тюки да баулы считает, и Галине приятно, умаялась она, бедная, из края в край страну паровозить, а ей так лучше всех – при деле, не изводит себя километрами.

Старушка хлопотала, а поезд все бежал и бежал, чертя линию с востока на запад. Поначалу ей казалось, чем ближе будет она подбираться к дому, тем ей будет покойнее, но какой там… В последний день волновалась пуще прежнего – не спасали уже ни постельные обязанности, ни разглядывание новеньких, ни даже экскурсия в вагон-ресторан – сходила больше для галочки, случая-то такого больше не предвидится…

Поезд громыхал все сильнее, наверстывая упущенное, на столе дребезжали стаканы, Галина шепнула, что приедут вовремя, без опоздания. Изредка мелькали маковки церквей, каждый раз, увидев золотые кресты, Евдокия Михална вздрагивала и тут же вздыхала о том, что всё пронеслось так быстро. Жалела старушка только об одном – о том, что не взяла с собой «Жития», как бы они сейчас пришлись, такая это была книга, что и другие не нужны. Принялась за молитвы, благо многие знала по памяти. Перво-наперво Матери Божьей, заступнице. От нее весть пришла, сама Царица небесная во сне к ней явилась…

***

Поезд уткнулся в тупик, рельсы наконец кончились, на перроне Евдокию Михалну встречал старший сын и Степушка. Вот радость-то! Степушка прихватил с собой и Феникса. Феникс, поджав хвост, жался к мальчику, это только дома всякий герой. Домой ехали на машине, с парковкой в центре сейчас такого нагородили, но сын все равно встречал на машине. Всю дорогу пёс жался к Евдокии Михалне, пару раз заглянул в глаза и смотрел долго-долго. Подъезжая к дому, старушку стало отпускать. «Ну, вот и прибыли… Что уж теперь-то волноваться… Дома… И поезд не подвел, и с посылкой родственникам канителиться не пришлось».

Степушка что-то рассказывал о школе, но она слушала вполуха, припоминая, все ли у нее готово: одёжа, обувь – всё давно лежало в шкафу. Старушка хотела было подсказать сыну, но передумала: в шкаф заглянут, всё и найдут, не маленькие.

– А пятнадцатое ж когда? – невзначай спросила старушка.

– Завтра, – как всегда, ответил за всех Степушка.

Зайдя в подъезд, старушка, ни на кого не обращая внимания, перекрестилась и отвесила земной поклон.

– Честь-то какая, – пробормотала в который раз она.

«А из дома лучше завтра уйти, чтобы Стёпушку не напугать», – заходя в квартиру, взяла себе на заметочку Евдокия Михална.

Месье, Ваш чемодан! И не забудьте даму!

Каких только не встретишь теперь такси. Раньше все было просто: если «Волга» с шашечками, да еще мужик в фуражке – всё, значит, такси. Двадцать копеек за посадку, дальше по счетчику. Пятнадцать минут – и ты уже на Арбате, там на Смоленку, высотки, бульвары, кольцо. А сейчас… сейчас кто только за баранку не лезет. А сколько вариантов этой услуги? Пропасть! Есть, например, дамское такси, это когда баба за рулем. Вообще, за последние лет двадцать наметился страшный эволюционный скачок. Бабьё куда только не лезет, во что только не ввязывается, чуть что – «Я сама!», тянут всё на себе, покуда пупок не развяжется, парочка, может, и сдохнет для отвода глаз, а остальные прут с еще большим энтузиазмом. Такси этим куклам тоже понадобилось. Обоснование подвели: дескать, для пассажирок женского пола безопасней, когда баба бабу везет, с мужиком-то – водителем, глядишь, что и выйдет. Бабы все-таки не блещут ни умом, ни сообразительностью, опять сами себя обхитрили. Сейчас ситуация в стране знаете какая? Аховая… После сорока у каждого второго на полшестого, каждый второй – это страшная цифра… Сидячий образ жизни, стрессы и всё такое. Берегите себя, здоровье ни за какие деньги не купишь, хотя речь сейчас не об этом.