Эпилог (СИ) - Блэки Хол

     - По идее, это кот. Габариты соответствующие, - почесал Мэл пером за ухом. - Эвка, ты бы постеснялась под хвост-то заглядывать.

     - Почему? У него должно быть имя. Или у неё. А как его звать, если оно - непонятное?

     На следующий день Мэл потискал кота (или кошку) и сказал с уважением:

     - Куда глядела? Мужик это. Самый настоящий. Богатырский.

     Так кот стал Котом, и между двумя особями мужского пола, проживающими на четвертом этаже в квартире с табличкой "аз есмь", установились ровные отношения - без выпускания когтей и шипения. Правда, время от времени Мэл сбрасывал с кровати Кота, нахально устроившегося в ногах или на подушке между нами.

     - Еще раз залезешь, получишь по шее, - предупреждал наглеца. Трудновыполнимая задача. Голова отъевшейся животины начиналась от туловища.

     - Никакая кровать не выдержит полтонны живого мохнатого веса. Спинка и так на ладан дышит, - ворчал Мэл, опуская Кота за шкирку на пол. - Тебе, что ли, не хватает дивана?

     - Ему одиноко, - вступилась я за сиротку.

     - Сочувствуй на расстоянии. В кровати хватит места для одного мужика. Кого выбираешь? - выдвинул ультиматум Мэл.

     - Конечно, тебя.

     Кот понял и не претендовал.

     -4-

     Информация, почерпнутая на занятиях, заполняла извилины.

     Мэл, не напрягаясь, пересдал символистику, я успешно расправилась с теорией снадобий, сдав на пятерку. Новый преподаватель Франц-Иосиф Брокгаузен, как ни странно, остался доволен моими знаниями. Впрочем, и я порадовалась его спокойному подходу к предмету. Хотя поначалу ожидала неадекватной вспышки вроде реализации горячо лелеемого желания, но потом успокоилась. Наверное, у Франца-Иосифа не имелось обострившихся мечт.

     Умственная нагрузка разнилась. Помимо занятий в институте, я училась у Вивы искусству быть красивой. Она демонстрировала, как выбрать и наложить нужный макияж - при разном освещении, погоде и для различных поводов. Учила самостоятельно управляться с волосами. Давала советы, как правильно одеваться и соответствовать мероприятию - вечеринке в ночном клубе или посещению Оперы. Показывала эффектные сочетания цветов, фактуры тканей, необычные фасоны. Наряду с конспектами лекций я запоминала стили и направления моды, её историю, заучивала названия одежды и её элементов.

     Личная стилистка сопровождала меня в походах по магазинам в переулке Первых Аистов, к которому я прикипела душой. Вива рассчитала оптимальные размеры груди-талии-бедер для моего роста и фигуры и заставляла их придерживаться.

     - Сама виновата, что задница растолстела. Соответствуй. Держи оборону. Ни сантиметром больше, - требовала она.

     Приходилось соответствовать и держать через не хочу. Посещать салон красоты в сопровождении дамы из охраны дэпов, ходить на процедуры по электростимуляции мышц и на массаж.

     В самый неподходящий момент от корней волос неожиданно полезла седина, напомнив о последствиях контакта с потусторонним миром.

     - Не паникуй. Бывает, - успокоила Вива. - Радуйся, что заплатила мизерную цену.

     Помимо образования, стилистка давала жизненные советы в свойственной ей циничной манере, в частности, о каждодневном быте.

     - Не стоит встречать эмпэ со слоем штукатурки и в вечернем платье. Годятся свеженькое личико, незатейливая прическа и соответствующая одежда. Меняйся. Будь разной. И забудь о растянутой линялой футболке и драных рейтузах.

     И я менялась, встречая своего эмпэ в шортиках с двусмысленной аппликацией на попе или в короткой юбке с топиком или в халатике с глубокими разрезами по бокам. Результаты наличествовали - и какие! Мэлу нравилось, но радиус дефилирования ограничивался пределами квартирки. О том, чтобы выйти в люди в одежде короткой длины, и речи не шло. "Категорически" - сказал единожды Мэл, оценив вид сзади, обтянутый провокационными кружевными штанишками.

     - Вода камень точит, - утешала стилистка, выслушивая жалобы на попытки Мэла облачить меня в чадру. - Он свыкнется.

     Окончив институт, Вива сняла в переулке Первых Аистов небольшое помещение и повесила вывеску "Салон стиля от Вивьен". Надо сказать, она не гонялась за посетителями и сама выбирала клиентов, хотя подобный каприз мог позволить далеко не каждый трудяга. К хозяйке салона валили валом, узнав о ней как о личной стилистке дочери министра экономики. Вива честно отрабатывала свои деньги. Обо мне - ни слова, ни полслова, ни крохотной сплетни в прессу и на уши любопытным. Репутация!

     -5-

     Отвертеться от светских мероприятий не получалось, зато удавалось их фильтровать, причем молчаливый отказ не принимался. Правила приличия предписывали отправлять ответ с вежливым сочувствием из-за невозможности посещения праздника и с пожеланием устроителям всяческих благ. Таким образом, в наш бюджет включились расходы на конверты и карточки. Еженедельно Мэл писал от своего имени порядка десяти "отказных" записок, столько же писала я.

     - Игнорировать нельзя, - учил Мэл. - Это признак дурного тона. Однажды хорошие отношения могут понадобиться, поэтому не стоит плевать в колодец. Пригодится воды напиться.

     Таким образом, банкеты по случаю обручения, юбилейные обеды, рауты в честь присвоения высокого чина или награждения медалями и прочие похожие празднования обходились стороной, а вежливые отписки вроде "в силу чрезмерной занятости и загруженности...", "в связи с фатальной невозможностью...", "с наилучшими пожеланиями..." въелись в мозг и в руку, механически водящую пером.

     На приглашениях, доставляемых заказными курьерами мне и Мэлу, указывался одинаковый адрес. И ведь все знали, что мы живем вместе, а лицемерили. По крайней мере, отвечая отказами, мы сэкономили бы на конвертах и на писанине. Увы, подписываться: "С наилучшими пожеланиями, Егор и Эва" разрешалось, имея общую фамилию.

     Мэл объяснил, что, будь я на иждивении отца, приглашения посылались бы в дом Влашеков, и решение о посещении того или иного празднества принимал бы родитель.

     Зато запрещалось закрывать глаза на торжества с участием премьер-министра и особ, к нему приближенных. Хорошо, что мероприятия на высоком уровне случались не чаще одного раза в месяц. Я до икоты боялась повторения событий в "Вулкано" и на "Лицах года".

     - Понимаешь, почему не люблю большие сборища? На них велика вероятность столкновения с неадекватным товарищем, мечтающим об Армагеддоне, - жаловалась, рассчитывая уговорить Мэла на отказ от очередного правительственного приема.

     - Нам нельзя не прийти. Не отходи от меня ни на шаг, и всё будет в ажуре, - наставлял Мэл, игнорируя нытье.

     И я отправлялась к Виве, принимавшей меня вне очереди в любое время, потому как моя персона считалась эталоном ее способностей.

     Все-таки журналисты пронюхали о гардеробе, пополняемом в переулке Первых Аистов. Прессе рты заткнули, зато на светских мероприятиях некоторые дамы не забывали уколоть шпильками. Не на ту напали.

     Я заявляла:

     - Разница стоимости платья с бульвара Амбули и из переулка Первых Аистов могла бы пойти на благотворительность или иные благородные цели вместо того, чтобы тешить свое эго.

     Или:

     - Нужно помогать молодым талантам, чтобы они двигались вперед и росли. Кто, если не я, обычная студентка, будет поддерживать смелые эксперименты творцов?

     И так далее и тому подобное, слегка небрежным и высокомерным тоном, чтобы язвы прикусили языки.

     - Тебе палец в рот не клади, - заметила как-то Вива, выслушав рассказ об очередном рауте. - Будь осторожна. Соблюдай умеренность. Не наживи врагов.

     - Стараюсь. Соответствую изо всех сил, - заверила я клятвенно.

     Вива не подвела ни разу. На каждое значимое событие она готовила для меня изюминку в одежде, в прическе или в макияже, о чем потом бурно судачили в женских журналах и в колонках светской хроники центральных газет. Но скандальности не получилось. Критики сдулись при первой же попытке посмаковать отвратительную прическу дочери министра экономики: гладкую челку набок и каскад мелких кудряшек с россыпями цветочных иллюзий. Вива трудилась над укладкой три часа, и на следующий день после приема прическа "а-ля Эвита" поднялась на первую строчку рейтинга "Лучший образ сезона". Со временем "туалеты от Вивьен" приобрели популярность и стали образцами для подражания.