Политическая наука № 1 / 2012 г. Два десятилетия трансформации современной российской политики - Лев Верчёнов

Четвертой причиной глобального кризиса следует считать целый комплекс операций, во многом инновационных для масштабов их проведения, связанных с различными аспектами либерализации рынка. Кризис ликвидности при этом был вызван не только ипотечным кризисом, но также стал первым кризисом так называемой секьюритизации, т. е. переводом долгов в ценные бумаги [Взгляд на рынок, 2009]. Разновидностью этого процесса стало смешивание низколиквидных ценных бумаг с высоколиквидными и повторение таких операций, что также является не чем иным, как мошенничеством. Одним из вариантов подобных операций стал так называемый «обмен кредитным дефолтом» (credit default swap), суть которого состоит в подписании контракта между защищенными покупателем и продавцом, и в случае банкротства ситуация сводится к противостоянию страхования против дефолта. Сейчас крупнейшие в мире американские страховые компании расплачиваются за подобные операции с ценными бумагами [Gilani, 2008].

Еще одной, пятой причиной кризиса можно считать тонкую завуалированную политику в энергетической сфере, в которой США играют инструментальную роль. В примитивном виде это высказал американский миллиардер Леон Чарни, сделавший свое состояние на рынке недвижимости. По его мнению, главным фактором экономической нестабильности является чрезмерная зависимость рынков от российских энергоресурсов. На вопрос «Форбса» о том, какое событие даст толчок очередному экономическому кризису, он ответил: «доминирование России в поставках нефти» [Миллиардеры из списка, 2008]. За кажущимся отсутствуем какой-либо логики в этом ответе просматривается мнение американских аналитиков, внимательно следящих за ценообразованием на энергоресурсы. Как известно, во второй половине 80-х годов Саудовская Аравия под давлением США «задержала» повышение цен на нефть на период, достаточный для коллапса экономики СССР, в которой экспорт нефти в силу очевидной недальновидности руководства страны играл значительную роль. К середине 90-х годов Россия обросла громадными долгами Западу, которые были достаточно быстро возвращены в результате мощного подъема цен на нефть. Когда в 2007 г. Россия на саммите «большой восьмерки» декларировала себя мировым энергетическим лидером, это не могло быть встречено с восторгом теми, кто действительно в определенной мере управляет мировой экономикой. В канун кризиса цены на нефть начали резко падать. Кто же на самом деле определяет цены на нефть и чем при этом руководствуется? Тот же, кто поощрял формирование гигантского пузыря из фиктивного капитала в США и инициировал глобальный кризис. Но это уже отдельная тема, выходящая за рамки настоящей статьи.

Если в определении причин кризиса перейти на язык политиков, то звучат весьма лаконичные формулировки. В. Путин считает причиной провал сложившейся финансовой системы и низкое качество ее регулирования [Владимир Путин, 2009]. А. Лукашенко утверждает, что «в основе нынешнего финансового кризиса – огромная составляющая мировой коррупции, которая поразила высшие эшелоны власти западных государств» [Лукашенко, 2008]. Западные политики тоже выступают с отрицательными оценками случившегося, но их высказывания, как правило, не содержат признания необходимости замены действующих институтов регулирования мировой экономики принципиально новыми и, естественно, не раскрывают настоящих причин кризиса.

Мировая наука динамично реагирует на кризис: все экономические научные форумы уже второй год посвящены изучению новых явлений и процессов, связанных с дестабилизацией глобальной экономики. Естественно, определенное отражение это нашло и в содержании того, что дается слушателям бизнес-школ, тем более что наиболее яркий и свежий материал они всегда получали от действующих исследователей. Однако такая запоздалая активизация кризисного анализа не может компенсировать фундаментальных пороков, содержащихся в самой концепции современного бизнес-образования, основанной на текущих интересах глобальных компаний США и Соединенного Королевства. Основная идея глобализации – перераспределение политических и экономических функций между государством, ТНК и международными организациями – не нашла своего отражения в программах МВА и МПА, по которым готовятся мастера бизнес-администрации и публичной (государственной) администрации. В этих же программах совершенно отсутствует императив мышления будущего топ-менеджера глобальной компании, которое должно включать в себя три объекта управления – саму глобальную компанию, страну (включая государство), где базируется ее штаб-квартира, и мировое сообщество в целом. Как показали судьбы некоторых российских миллиардеров и предварительные результаты разворачивающегося глобального кризиса, отсутствие двух последних объектов управления в мышлении предпринимателя национального, а тем более глобального масштаба заканчивается печально для его компании и его собственного капитала.

Глобализация означает новые возможности для глобальных компаний и бизнеса вообще и одновременно их новую социальную ответственность. Последние два десятилетия ознаменовались мощным рывком в развитии мирового сообщества, результаты которого большинство пользователей новых услуг воспринимают как положительное, но вполне естественное явление. Между тем всякое быстрое продвижение вперед несет в себе целый набор факторов, быстро превращающихся в проблемы из-за неравномерности процесса развития и формирующихся при этом диспропорций. Отрезку времени, на котором шел процесс глобализации, предшествовали еще два десятилетия – 70-е и 80-е годы, в течение которых тоже накапливался целый набор проблем (энергетическая, сырьевая, экологическая), паллиативные решения которых послужили начальными условиями для глобализации.

В результате интегральным результатом полувековых управленческих усилий ведущих стран мира стало усиление разрыва в уровнях социально-экономического развития стран. Достаточно напомнить, что в 1960 г., когда формально окончательно рухнула колониальная система, по статистике ООН, насчитывалось 29 наименее развитых стран, а сейчас их число равно 40. При населении мирового сообщества 6,7 млрд. человек каждый шестой житель планеты испытывает чувство голода. При этом «золотой миллиард» пользуется личными автомобилями, персональными компьютерами, мобильными телефонами, летает на самолетах и ежегодно посещает мировые курорты [Субботин, 2004]. Важнейшим показателем низкого качества управления мировым сообществом служит не только отсутствие прогресса в решении проблем, их накапливание и неизбежное при этом возрастание социальной напряженности, но и лавинный характер появления новых проблем, обусловленных достижением пика мировой добычи нефти и газа, извращенные и просто криминальные формы накопления финансового капитала, очевидная деградация рыночной системы хозяйства, усиливаемая так называемым «субъективным фактором», искусственная концентрация лучшего человеческого потенциала в одной стране, которая и пытается взять на себя основные функции управления мировым сообществом.

Известно, что многие западные экономисты с развертыванием глобального кризиса вновь приступили к углубленному изучению марксистской политэкономии. Наибольшую актуальность сейчас приобретает старое противоречие между США и Европой в сфере регулирования экономики. «Рынок знает лучше нас» – этот лозунг американские высшие деловые круги всегда приводили своим европейским коллегам, навязывая свою стратегию управления хозяйством. Европейцы всегда соглашались с приоритетом рынка, но всегда предпочитали его жестко регулировать. Сейчас, когда по сути никто не знает, чем кончится кризис и как строить мировое хозяйство после его завершения, полезно вспомнить мнение лауреата Нобелевской премии Джона Гэлбрейта, который еще в 70-х годах утверждал, что миру следует идти по пути конвергенции социализма и капитализма, т. е на современном языке – реализовывать рыночную систему с жестким государственным регулированием.

Мировая валютная система регулируется Международным валютным фондом, созданным в 1944 г. МВФ является наглядным отражением пороков управления глобальным хозяйством. Во-первых, его устав и механизм голосования, зависящий от размера взносов стран-участниц, предусматривают возможность одной страны доминировать в принятии решений об условиях движения финансовых потоков, когда количество стран – членов ООН составляет 194. Во-вторых, другой орган, также созданный в системе ООН, Всемирный банк, призванный содействовать мировому развитию, обеспечивает содействие лишь определенному числу государств на тех же условиях, что и МВФ. Именно позиция этих двух международных органов в немалой степени содействовала формированию факторов, которые привели к глобальному кризису. Доминирование в МВФ и Всемирном баке США в силу ряда причин, одна из которых – самая большая доля американского взноса, – не могло не повлиять на их политику, имеющую мало общего и с устойчивым развитием, и с обеспечением стабильности мировой экономики. Архаичность принципов деятельности ведущих международных организаций, призванных выполнять прежде всего регулирующую функцию, практически как минимум третье десятилетие способствует формированию факторов, ведущих к кризису. И наконец, неизбежное, как в течение всего этого десятилетия предрекал Ла Руш, свершилось.