Прецеденты Европейского Суда по правам человека. Руководящие принципы судебной практики, относящейся к Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод. Судебная практика с 1960 по 2002г. - Микеле де Сальвиа

На уровне юридических принципов объединяющая функция Европейской конвенции, очевидно, опирается на деятельность юрисдикционных органов, которые изначально были предусмотрены в целях обеспечения соблюдения обязательств, принятых на себя Государствами (Комиссия и прежний Суд), к которым следует добавить Комитет министров Совета Европы благодаря роли, которую он выполняет в сфере исполнения постановлений, вынесенных по существу. Сегодня, в рамках процесса реформирования институтов, впрочем, далекого от завершения, объединяющая функция приходится, главным образом, на долю нового органа: действующего Европейского Суда по правам человека.

Особенность Европейской конвенции, как инструмента защиты лиц, состоит в том, что она имеет целью установление определенных международных норм, которые должны соблюдаться Государствами в их отношениях с гражданами, находящимися под их юрисдикцией. Именно правовое сообщество стремится организовать Европейская конвенция вокруг ценностей, включенных в текст конвенционного документа, и, тем самым, она организует истинный публичный порядок, общий для европейских демократий. Однако многочисленные вызовы, начиная с наиболее тяжелых и опасных, таких как высокий уровень преступности и терроризм, подвергают суровым испытаниям обязательства, принятые на себя европейскими Государствами. Именно поэтому судебная практика Страсбурга пришла к тому, что в каждом случае она уточняет объем прав и обязанностей, которые возлагаются на Государство. Так, была признана присущей системе европейской защиты определенная форма примирения между обязательными требованиями защиты демократического общества и требованиями защиты личных прав.

В этом отношении в Конвенции утверждается принцип субсидиарности, который подчеркивает не только то, что Государство должно гарантировать на национальном уровне права и свободы, указанные в Конвенции, и то, что лица обязательно должны предварительно обращаться во внутренние суды в целях получения возмещения за нарушения, которым они подверглись, но также и то, что национальные власти при определенных обстоятельствах и всегда под контролем Страсбургского суда имеют более или менее широкую свободу усмотрения в применении Европейской конвенции.

Угрозы, которые постоянно висят над демократическими обществами, каким бы ни был их объем, не должны, тем не менее, оправдывать посягательства на личные права, которые представляют собой ядро обязательств, принятых на себя Государствами, и которые относятся к защите достоинства человеческой личности. Право на жизнь, запрещение бесчеловечного и унижающего человеческое достоинство обращения, избежание принудительного или обязательного труда, утверждение незыблемого характера принципов законности преступлений и наказаний и отсутствия обратной силы уголовных законов являются такими ограничителями, за которые не должно выходить безнаказанно демократическое Государство.

Через судебное толкование Европейской конвенции общие европейские нормы о правах и основных свободах человека претворяются в жизнь. Небезопасно утверждать, что обретенное европейское единство с легкостью укрепит свои позиции путем осуществления jus commune, которое направлено на гармонизацию основных прав, с соблюдением необходимого разнообразия национальных правовых систем, а также путем политического и экономического устройства Европы. Хотя это устройство законно и с необходимостью стремится к объединению, оно порождает неизбежные разногласия, которые, в конечном счете, сложно принять в плане принципов, поскольку они касаются обществ, которые отражают с учетом своих особенностей богатство европейской цивилизации.

Через учреждение Европейского Суда по правам человека Европейская конвенция, как это уже подчеркивалось ранее, внесла элемент новаторства в международные отношения. Центр постоянного правотворчества, присущий Европейской конвенции и самостоятельный по отношению к чисто национальному измерению, проверяет условия приемлемости, устанавливает факты, примиряет стороны и выносит решения по существу по индивидуальным жалобам (и очень редко по государственным жалобам). Это европейское правосудие, которое стоит над национальными судебными органами, но их не заменяет, проявляет значительную гибкость, так как, принимая решения по отдельным делам, ему удается выделить руководящие принципы, предназначенные для регулирования поведения национальных органов власти и, в особенности, поведения законодателя, юристов и практиков (судей и адвокатов).

Ратификация Российской Федерацией 5 мая 1998 года Европейской конвенции о правах человека представляет собой важное событие, как для европейской семьи, так и для правовой системы этой страны и всего российского общества. В частности, российский судья отныне оказывается связанным задачей провозглашения права в качестве судьи по правам и свободам и, тем самым, он является первым судьей по правам человека. Следовательно, тяжущийся знает, что он имеет право ссылаться в судах на Европейскую конвенцию в том смысле, в каком она толкуется Страсбургским судом.

Однако юристам, которые столь длительное время были далеки от европейских перспектив, и даже странам, которые создали систему защиты, нелегко воспринимать судебную практику, которая охватывает почти пятьдесят лет, и которая покрывает целые отрасли права: конституционное, гражданское, уголовное, административное, налоговое, дисциплинарное и т. д.

Руководящие принципы судебной практики Страсбурга касаются одновременно ключей чтения, которыми являются принципы толкования и которые позволяют понять логический ход юридического рассуждения (среди прочего: автономность понятий, эффективность, соразмерность, свобода усмотрения, позитивные обязательства), а также технических аспектов, которые относятся к специфическим областям процессуального права (справедливое разбирательство, спор по поводу лишения свободы) и к классическим сферам прав человека (право на жизнь, запрещение пыток) и основных свобод (частная жизнь, свобода выражения мнения, право собственности).

Статистика Суда точно свидетельствует о том. что российский заявитель знает путь в Страсбург. Около 19 000 жалоб подано, многие из которых были или будут отклонены либо по процессуальным основаниям (неподсудность rations temporis, неисчерпание внутренних средств защиты и т. д.). либо по причине явного отсутствия основания. Это неизбежно, поскольку такова обратная сторона медали права на общее обжалование, признанного за гражданином. Это замечание относится, впрочем, к большинству Договаривающихся Сторон. Несмотря на то, что мы имеем дело лишь с началом судебного опыта Российской Федерации в наднациональном суде, краткий обзор споров, разрешенных по существу (и который касается 7 постановлений к 1 января 2004 года), показывает, что российскому правопорядку знакомо большинство тех же проблем, с которыми сталкиваются другие европейские правовые системы.

Вот короткие замечания относительно уголовных и гражданских вопросов.

Общеизвестно, что проблемы пенитенциарной системы не оставляют безразличным европейское общественное мнение. В некоторых странах условия содержания под стражей являются крайне тяжелыми вследствие бюджетных ограничений, которые затрагивают государственные финансы и, следовательно, государственное управление, и которые лежат в основе постоянной проблемы перегруженности тюрем. К этому иногда добавляются нездоровые условия в камерах и недостаточная реакция пенитенциарных органов на острые проблемы, связанные с санитарными условиями. Речь идет об объективных обстоятельствах, которые влекут ответственность Государства, даже если невозможно обнаружить какой–либо умысел на причинение страданий или унижение достоинства заключенного.

По делу Калашникова (постановление от 15 июля 2002 года) Суд осуществил строгое применение принципов, выработанных судебной практикой, и посчитал, что условия содержания под стражей в течение четырех лет и десяти месяцев посягнули на достоинство заявителя. Принципом, который был вновь подтвержден, является принцип, в соответствии с которым условия исполнения наказания в виде лишения свободы не должны подвергать заинтересованное лицо страданиям или испытанию на выносливость, которое превышает неизбежный уровень страданий, присущих содержанию под стражей.

По тому же делу Суд посчитал, что предварительное содержание под стражей общей продолжительностью более четырех лет, которому подвергся заявитель, составило нарушение статьи 5 Европейской конвенции, в частности, на том основании, что органы власти не действовали со всей требуемой рачительностью. По этому же основанию Суд пришел к выводу о нарушении статьи 6 Европейской конвенции ввиду неразумного срока уголовного процесса (более пяти лет в одной судебной инстанции).