Интербеллум (СИ) - Лета Валерия

— Евгений Владиславович сожалеет и…

— И решил дать мне денег. Заберите! — чародейка кивнула в сторону столика. Сейчас в ней взыграла гордость, но пройдет день или два, и она иначе посмотрит на ситуацию.

Я молча вышла.

Оставшееся время Евгений провел в бассейне. От суеты и городского шума он часто там прятался. Я заметила, что вода как-то по-особенному на него действовала, помимо успокаивающего эффекта она вдохновляла и придавала сил. Его демон, Кутисакэ Онна, покровительница воды. Она всегда возле него, всегда что-то нашептывает и за всем следит — она не доверяет даже мне. Ее самурайский меч всегда наготове, порой мне кажется, что стоит Евгению ослабить бдительность, и она захватит его разум так же, как он подчинил ее себе шесть лет назад. Но иногда до моего уха долетают обрывки их разговоров — с ней Евгений открыт, он воспринимает ее почти как ровню.

Кутисакэ Онна — один из тех редких демонов в нашем мире, который был не только защитником чародея, но и другом — честным, всепрощающим другом, но я все равно за ней неотлучно следила, как и она за мной. Онна имела японское происхождение. Высокая, темноволосая девушка с огромным шрамом, резко перерубающим пополам рот, отчего приходилось носить белую повязку; без языка, со змеиными, желто-серыми глазами. Кутисакэ славилась своей силой, умением выигрывать в боях. Она могла составить достойную конкуренцию кому угодно.

— Евгений Владиславович, — мой голос эхом разлетелся по бассейну, — осталось два часа до ужина.

Евгений нырнул в последний раз. Он ушел на самое дно и замер. Спорт научил его выдержке и выносливости. Кутисакэ нависла над водой, ее кимоно совсем не промокло. Я не нравилась ей, но она с усердием меня игнорировала. Для демона ее категории унизительно делить хозяина с шаманом — мое присутствие бросало тень на ее репутацию.

После войны нас заводили в качестве защиты, чем больше — тем лучше. Годы изнурительных тренировок делают из нас беспощадных убийц, лишенных чувства страха.

Вода обволакивала Евгения, пока тот поднимался. Он был абсолютно гол, и я подала халат. Мой хозяин в прекрасной физической форме, несмотря на то, что каждое утро не начинается с пробежки и тренировок. Он любил контрастный душ и старался правильно питаться. В перерывах он напивался в барах, дрался и я везла его домой.

Порой мне казалось, что в нем уживаются две личности — бунтарь и созидатель. Первый лез в драки, встречался с пустышками, а второй читал книги по медицине, препарировал лягушек и занимался спортом. Второй еще хоть как-то сгодился бы для преемника, но первый чаще брал верх.

— Хитоми, все готово?

Он вытер лицо и посмотрел мне в глаза. Он хороший хозяин — не бьет и не унижает меня. Как-то раз я заболела, и Евгений позволил день отлежаться. По праздникам он давал мне прибавку, а на Новый Год разрешал взять два выходных. Я благодарна ему и потому верна.

— Я сказала Ольге, чтобы вам принесли несколько костюмов.

При выборе одежды Евгений остановился на смокинге, к нему были подобраны небесно-голубого цвета пояс-кушак и бабочка.

— Очень подходит к вашим глазам, — пропела Ольга. Она смахнула невидимые пылинки и причмокнула от удовольствия. — Прическа. Да-да, ее нужно изменить.

— Ты можешь идти, — перебил Евгений и убрал ее руки от волос.

— Но…Евгений Владиславович…

— Достаточно, — голос сделался холодным и резким.

Хозяин подошел к окну. Ему не терпелось остаться одному, но Ольга от неопытности не столь быстро собирала вещи. Евгений сложил руки в карманы брюк, и я увидела, как напряглась его спина.

— Потом соберешь, — сказала я и выпроводила за дверь.

Евгений развернулся. Любая девушка найдет его привлекательным, в особенности сейчас — в смокинге, высокий и подтянутый, он смотрел в мою сторону, но не видел меня. Я благодарна ему, что он всегда относился ко мне только как к телохранителю, а не как к женщине.

— Тебе следует переодеться, — исчезая на балконе, повелел он.

Гости собирались к девяти вечера во дворце. Относительно молодое здание, построенное как памятник войне прошлого века, оно находилось в самом сердце города. Здесь проходили заседания, принимались законы, создавались реформы, а по особым случаям устраивались банкеты и балы. Чем помолвка сына правителя не повод?

Челядь наполнила площадь задолго до начала. Евгений решил опоздать. Был выбран самый длинный путь, мы постояли на всех светофорах, пропустили каждую бабушку, заехали на заправку. Наконец, когда отец в гневе велел за ним послать, хозяин как раз входил в зал. Напомаженный, в дорогом костюме, он сухо кивнул и с бокалом шампанского растворился в толпе дам.

Залы украсили по последней моде, бордовые шторы заменили на светлые, полы натерли до блеска, зажгли тысячи лампочек, а кое-где — свечи. Парадная лестница вся в цветах, через каждые четыре метра стояли по две стороны лакеи в ливреях. Гости из разных областей проходили на второй этаж прямиком в бальный зал. Там их встречал Демонов. Не хватало только хозяйки.

Дариа. Имя этой грузинки можно смаковать часами. Я не встречала женщины красивее, сильнее и умнее. Статная, с оливковой кожей, чёрными, как смоль, волосами и маслеными глазами, она пленяла мужчин. Они падали к ногам, тратили состояния, убивали и сами погибали. Даже с Евгением Дариа сумела найти общий язык; нельзя говорить о симпатии, но сквозь зубы не говорил и иногда раскланивался. Из низов, из грязи она, простая женщина-маг, поднялась на вершину. Поговаривали, она обладала сильным даром ясновидения и умела читать по звездам. Она сделалась звездочетам и любовницей архонта. Больше никто не смел посещать её когда заблагорассудится — теперь для того были отведены специальные дни; никто не упоминал сомнительного прошлого, а главное, любой каприз должен был быть выполнен сиюминутно. От подобного положения у любого закружится голова, и Дариа не устояла. Сначала она запустила руку в казну, затем попыталась раздавать должности своим приближенным. Когда ты находишься у власти, больше всего ты боишься упасть вниз и начинаешь совершать ошибки. История темная, но однажды, весной, наш мир взорвала весть — Дариа сослана в ссылку, а возможно, убита. Что? Почему? Когда? Поговаривали, будто она изменила Демонову.

С тех пор прошло два года. Никто не слышал больше о прекрасной Дарии. Газеты молчали, общество не обсуждало.

И именно в такой день я невольно вспомнила о ней. Она бы украсила дворец иначе, сделала иное меню, пригласила других музыкантов. Во всем виделась бы рука женщины. Дариа стояла бы рядом с Демоновым и улыбалась гостям. Она, изогнув чёрную бровь, звонко рассмеялась бы высказыванию какого-нибудь чародея. От красной розы в волосах тянулся чудесный аромат — вас посетила бы мысль, что никогда ещё цветы так не благоухали. Она открыла бы бал вальсом с архонтом. Закружила. Запорхала. Бы.

— Хитоми, — оклик Егора вырвал из раздумий, — если бы не привычно выпирающая кобура, ей богу, не узнал!

Мне пришлось улыбнуться. Сегодня я без темных очков, в повседневности скрывающих большую часть лица, за плечом нет катаны, а тёмный свитер с курткой заменён на белую рубашку и пиджак.

Иногда светская беседа утомляет. Я вынуждена казаться общительной, ибо телохранитель — это в первую очередь лицо чародея. Если буду отвечать грубо, невпопад, то тень падет на хозяина. Шаман не только охраняет, но и заботиться о репутации.

Краем глаза я продолжала следить за Евгением. Все моё тело готово в любой момент броситься между ним и нападающим. Сквозь рубашку ощущала холодный металл ножа. Мне потребуется секунда, чтобы вытащить его из ножен и пригвоздить любого к полу.

Чародеев становилось больше и больше. Сначала бал, затем поздний ужин. Скоро заиграет музыка. Дамы прячут улыбки под веера, кавалеры прожигают взглядами.

Мужчина за пятьдесят направился к Евгению, по-отцовски его обнял. Александр Андреевич Артемьев — старший брат покойной матери моего хозяина.

Они развернулись в мою сторону, и может показаться, что в глазах двоится — так они похожи. Те же леденистые глаза, самоуверенная улыбка, белокурые волосы, даже рост одинаковый. От отца Евгению достался лишь тяжелый, неспокойный характер, от дяди — все остальное. Поговаривали, будто с женитьбой племянника на родовитой чародейки Артемьев по завещанию сестры отдал бы её состояние Евгению. У самого же Александра Андреевича нет детей — жена его оказалась бездетной, поэтому единственный прямой наследник всего — опять-таки мой хозяин. К этому нужно еще прибавить приданое невесты и наследство, которое Евгений получит после смерти отца. А значит, я охраняла самого богатого чародея нашего времени.