Интербеллум (СИ) - Лета Валерия

В поле моего зрения попала невеста. Ее Сиятельство Елизавета Григорьевна Ангелова. Она прибыла с Камчатки в Петербург за несколько дней до объявления помолвки, покинув гимназию.

Здешние замужние дамы отдавали её новому положению должное почтение легким наклоном головы, кавалеры же низко кланялись, а незамужние барышни завистливо перешептывались. Успеху всегда завидуют, преимущественно, когда он приходит внезапно и без особых усилий. Будущая первая дама государства и владелица несметного богатства, чародейка под руку со встретившим её Владиславом Алексеевичем продвигалась вперёд, а немного позади, шла ее подруга Екатерина Смолина и, еле передвигая ноги, волочилась двоюродная бабка. Замыкали процессию две придворные дамы, поставленные Демоновым, и охрана. Поговаривали, что после свадьбы место придворной дамы займет Екатерина Смолина, как приближенная Ее Сиятельства.

Хорошо образованная, скромная, но непривлекательная Елизавета Григорьевна была предметом зависти многих женщин. Месяц назад ей исполнилось шестнадцать, а слияние с демоном только предстояло пережить.

Вся ее семья погибла давным-давно. Выжила только Елизавета и об её будущем позаботилась двоюродная бабка по материнской линии. Ангелова с детства гостила каждое лето и все праздники в доме Демонова. Так, ещё задолго до совершеннолетия Евгения, отец решил объединить два знатных рода. Тем более что покойные родители приходились ему близкими друзьями. О том, что Ангелова де-факто сосватана за Евгения, знало все высшее общество и обсуждалось последними лакеями. Но, несмотря на все попытки двух семей разжечь огонь любви между молодыми, они не смогли и подружиться.

Евгений находил её скучной, а внешний вид и неловкость часто становились злободневной темой для шуток. Белая копна волос неестественного цвета — этим редким цветом славились женщины из рода Ангеловых. Неброские наряды, делающие ее старше своих лет. Опущенные уголки губ и темные круги под глазами от бессонных ночей — следствие меланхолии, отразившейся на бледном лице еще в раннем детстве. Нередко я заставала Елизавету за чтением книг или игрой на пианино. Тихая и скромная, Ангелова была полной противоположностью Евгения. Он раздражался всякий раз, когда речь заходила о ней. Дело не в девочке, мой хозяин воспринял бы в штыки любую. Сама мысль о женитьбе и долге отравляла жизнь, наполненную развлечениями.

Но этот день настал — на званом ужине численностью в четыреста персон было решено объявить о помолвке, но сначала танцы.

Бал открыли Евгений и Ангелова. Он поклонился, приглашая на танец и она, слегка дрожа, поднялась навстречу. Впервые одетая в платье ярких тонов, с прической, заплетенной зелеными лентами, чародейка под руку вышла в центр зала. Маленькие ножки в белоснежных туфельках затанцевали, складки юбок зашуршали по полу, и она выдавила из себя требующую приличий улыбку. Она смотрела на кавалера, но не замечала поднимающегося в том раздражения. Может быть, Ангелова смирилась со своей судьбой или же свадьба полностью оправдывала ее ожидания от взрослой жизни.

Я хотела верить, что её глаза не видели зависти, а уши не слышали недовольного бормотания.

Из-за танца и всеобщего внимания румянец разлился на щеках. Молодость бушевала в сердце, возможно, все ей казалось таким простым и лёгким.

Музыка стихла, но только для того, чтобы начаться вновь. Евгений выполнил требование отца и более к Ангеловой не возвращался. Но если она и заметила, то не подала виду. Ее захватил вихрь бала. Кавалеры сменялись один за другим — неожиданно она стала такой востребованной и желанной.

Часы бежали, но я не чувствовала усталости. Евгений мрачнел и редко улыбался. Он оставил общество надоевших друзей и затесался возле барной стойки. Я видела, как терпение его покидало. Он чувствовал себя клоуном в дурацком смокинге, роль плохо выучена, а партнерша не нравилась. Но суровый режиссёр следил за ним из-за любого угла, малейшее отступление от сценария грозило погибелью. Но в позе, принявшей мнимое поражение, таилась решимость сыграть по-своему.

К нему направилась женщина в черном платье с открытой спиной. Нет необходимости гадать кто она — Марина — одна из его кратковременных подружек, но из очень богатой семьи. Она положила руку ему на плечо и повернулась ко мне боком. Я видела, как Евгений принял непринуждённую позу и вынужденно рассмеялся. Другой телохранитель воспользовался бы возможностью и подслушал их разговор, но мне неинтересно так же, как Марина неинтересна Евгению. Она не представляла угрозы для жизни или его репутации.

Я снова вернулась взглядом к Елизавете и увидела, как чародей вел ее к диванчикам, расположенным недалеко от меня. Я стояла прямо за ними.

— Могу ли я рассчитывать еще на один танец? — спросил он.

— Безусловно, — Ангелова назвала его по имени отчеству, устало улыбнулась и взглядом дала понять, что пока не готова. Мужчина удалился.

На диванчиках кроме нее сидели еще две старушки весьма преклонного возраста. Они склонили головы в знак приветствия и продолжили мило беседовать.

— Я знаю, он не хочет свадьбы, — вдруг заговорила Елизавета, и мне потребовалось полсекунды на понимание, что она обращается ко мне. — Дети, рожденные в могущественных семьях, не могут выбирать свою судьбу.

Я мельком глянула на нее, но она сидела неподвижно, устремив взгляд на Евгения и Марину. Заговорить с шаманом на глазах у стольких чародеев, означало опорочить себя. Даже мой хозяин за весь вечер ни разу не посмотрел в мою сторону, не то, что обмолвиться словом. Такое вольное поведение недопустимо для будущей невестки Демонова.

— Уверяю вас, Елизавета Григорьевна, у моего хозяина нет дурных намерений в отношении вас, — стараясь как можно меньше шевелить губами, ответила я.

Она сильно покраснела.

— Кажется, я не сказала ни слова о его намерениях, — чародейка обратила взгляд бледно-голубых глаз на меня и ее губы изогнулись в подобие улыбки.

Я не выдержала такого пронзительного взгляда и отвернулась. Евгений продолжал флиртовать с Мариной. Навряд ли он следил за передвижениями своей невесты и мог заметить произошедший между нами разговор, но мне все равно было не по себе.

— Я боюсь повторить судьбу его матери, — печально произнесла Елизавета, проходя совсем рядом.

Она оставила меня наедине с этими словами, как гром среди ясного неба. Конечно, она тоже не хотела свадьбы, но не видела смысла противостоять. В отличие от Евгения Ангелова скрывала от мира свою досаду — девушке ее положения не престало роптать на судьбу. Но она была права: ни одна девушка не захочет, чтобы ей перемывали косточки в каждом доме, как это случилось с покойной матерью моего хозяина, когда та переживала свое падение.

Ангелова отдала последний танец, и наступило время ужина.

Мой хозяин пошел против правил и посадил рядом с собой Марину — прямо напротив невесты. Елизавета никак не выдала себя и продолжала беседовать с дамой. Демонов же во главе стола недовольно сверкнул глазами.

Евгений буравил взглядом поросенка в соусе. Бабочка сжимала шею. Я пришла к мысли, что он специально завязал так туго. Марина щебетала, но он совершенно не слушал.

Чародеи оживлены, со всех сторон летели шутки и смех. Владислав Алексеевич потянулся к бокалу и голоса стихли. Время пришло. Официально объявят то, о чем давно судачат. В этот самый момент, будто коршун, дождавшийся крольчонка, Евгений поднялся с шампанским.

Тишина начинала ощущаться чуть ли не физически. Стуки моего сердца превратились в болезненные удары; я сглотнула.

— Дамы и господа, — его голос прозвучал торжественно и громко, холодная улыбка расползается по лицу, — мы собрались здесь по одному случаю и все знаем по какому именно. Мой отец, уважаемый всеми нами, пошёл на сделку с совестью много лет назад. Он сам когда-то женился по расчёту и посчитал, что подобное приемлемо для сына.

Я видела, как кровь отлила от лица Владислава Алексеевича. Он предпринял попытку остановить сына, но доселе незамеченное в том ораторское искусство, уже захватило присутствующих.