Западные славяне и Киевская Русь в X-XI вв. - В. Королюк

Между тем, если за политическим развитием Руси и Чехии есть все же возможность следить по материалам письменных источников на протяжении почти всего X в., то применительно к Польше такая возможность появляется, только начиная с 60-х годов этого столетия. Первое письменное свидетельство о Древнепольском государстве, если не считать упоминания о Малопольском княжестве вислян в составленном на рубеже IX—X вв.

лишь на некоторые из них- В В Мавродин Основные этапы этнического развития русского народа. ВИ, 1950, № 4; Л. В. Ч е-р е п н и н. Исторические условия формирования русской народности до конца XV в. Сб. “Вопросы формирования русской народности и нации”. М., 1958; A. G i е у s z t о г. Uuagi о ksztaltowaniu sie narodo-wosci polskiej. Pochodzenie polskiego jezyka literackiego. Wroclaw, 1956.

житии Мефодия38, относится к 60-м годам X в., т. е. ровно на сто лет позже, чем соответствующее упоминание о Руси39. В 60-е годы X в. сведения о Древнепольском государстве почти одновременно появляются в источниках как восточного 40, так и западного происхождения41, что, несомненно, отражало собой явление резко возросшей международной активности этого раннефеодального политического организма. С этого момента Древнепольское государство уже не исчезает со страниц письменных источников. С 60-х годов появляется возможность непрерывно следить за развитием польско-чешских отношений, а с 80-х годов за отношениями между Русью и Польшей.

Вторым обстоятельством, повлиявшим на избрание 60-х годов в качестве начальной грани исследования, явились важные события, происходившие в эти годы в Германии. Дело в том, что и для Германии 60-е годы X в. были весьма важным переломным рубежом. Перенос при Генрихе I Птицелове центра политической жизни раннефеодальной Германии в Саксонию происходил параллельно с ее военным и политическим усилением, получившим свое оформление в акте провозглашения Германской империи при Оттоне I в 962 г. Стоявшая во главе Империи Саксонская династия в своей внешнеполитической программе совершенно определенно пыталась использовать агрессивную имперскую универсалистскую идеологию, рассматривая себя при этомв качестве наследницы традиций Каролингской империи42.

Конечно, сам по себе акт провозглашения Германской империи не мог бы еще определить начальной грани исследования, посвященного польско-чешско-русским отношениям X—XI вв., однако в сочетании с нарастающим процессом политической консолидации Древне-польского государства, в связи с активным выступлением его на международной арене, акт этот хорошо подчеркивает объективно важный, переломный характер 60-х годов X в. для западнославянских стран вообще, не случайность, а закономерность первого упоминания о выступлении на исторической сцене Древнепольского государства именно в это время.

Германский феодальный натиск на востоке не только угрожал Польше и Чехии и неизбежно втягивал обе эти западнославянские страны в общеевропейскую политическую жизнь, самым существенным образом влиял на расстановку политических сил в Центральной и Восточной Европе, но и оказывал самое непосредственное воздействие на развитие польско-чешско-русских отноше-ний, о чем не раз придется еще подробно говорить впоследствии.

Но если заключительный этап формирования относительно единых раннефеодальных государств на территории Руси, Польши и Чехии был избран в качестве начальной грани исследования, то вполне естественным представляется завершить его на периоде перехода к феодальной раздробленности, когда решающая роль в сфере политической жизни все более заметно перемещается из общегосударственного центра на периферию, начинает падать значение центральной княжеской власти, возникают новые политические центры, связанные с интересами удельных князей и местной знати и соперничающие между собой. По мере нарастания цетро-бежных тенденций в рамках относительно единых раннефеодальных государств все более сложным становится проследить главное направление в их внешней поли-

тике, пока торжество тенденций феодальной раздробленности не приведет к тому, что вместо одной главной политической линии перед исследователем окажется некая сумма различных, часто взаимно друг друга исключающих, политических интересов и планов.

Постоянные споры и вооруженные конфликты между удельными князьями и поддерживавшими их группировками знати, в которые часто по желанию борющихся сторон вмешивались иноземные силы, весьма существенно изменяли весь облик политической жизни страны, придавали ему совершенно отличный от периода относительного политического единства характер. На сцену выступали новые политические факторы, политическую жизнь определяли новые интересы, внешнеполитические отношения и связи приобретали новое значение, поэтому и изучение русско-польско-чешских отношений периода феодальной раздробленности нуждается в самостоятельном тщательном исследовании43.

В советской литературе уже давно и прочно утвердился взгляд на феодальную раздробленность как на закономерный и прогрессивный этап в истории феодального общества, обусловленный в первую голову дальнейшим ростом производительных сил и развитием феодальных отношений. Несмотря на тяжкие для народа последствия феодальной усобицы, несмотря на резкое ухудшение международных условий его существования, в период феодальной раздробленности продолжался прогресс как в области производства, так и в сфере производственных отношений, а сложившиеся еще в предшествовавшую эпоху народности свято сохраняли чувства единства земли, единства своего исторического прошлого и будуще го. В период феодальной раздробленности быстро прогрессировавшие в своем экономическом развитии города играли очень активную роль в политической жизни, наряду со знатью определяя своими выступлениями формы новой политическоИ государственной организации общества44.

Сыграв свою историческую роль в становлении феодальных отношений, в политическом подавлении основного эксплуатируемого класса в феодальном обществе — крестьянства, раннефеодальная относительно единая государственность, как каждое государство бывшая прежде всего, как указывал В. И. Ленин, “аппаратом принуждения”45, машиной классового угнетения, сходила с исторической арены, уступая свое место государственным формам организации общества, свойственным эпохе феодальной раздробленности.

Нужно сказать, что постепенно вызревавшие в рамках относительно единого раннефеодалыюго государства тенденции феодальной раздробленности, которые стали проявляться чуть ли не с того момента, как завершилось его формирование, развивались с разной степенью интенсивности и в разное время восторжествовали на Руси, в Польше и Чехии. В середине XI в. стадии феодальной раздробленности достигли Чехия и Русь. В Чехии новый политический строй полхчил свое оформление в так называемом “Законе сеньората” Бржетислава I (1055г.)46, на Руси поря тки феодальной раздробленности возобладали после смерти Ярослава Мудрого в 1054 г.47 Позже своих соседей вступила на путь феодальной раздробленности Польша, где переход к новому политическому порядку можно связывать с резким ослаблением центральной княжеской власти в начале 80-х годов XI в.,48 а его окончательное оформление с “Завещанием” Болеслава Кривоустого (1138 г.)49. Любопытно, что вызревание

системы феодальной раздробленности находит немедленное отражение в нумизматическом материале. Речь идет о процессе так называемой “территориализации” монеты. В Чехии процесс этот начинается в период около 1050г., в Польше —около 1070 г.50 В Киевской Руси переход к феодальной раздробленности находит свое отражение в архитектуре: грандиозное строительство Ярослава Мудрого в Киеве сменяет более скромное строительство его преемников в других политических центрах страны. В их постройках появляются уже местные черты, накладывающие отпечаток своеобразия на исходные киевские образцы51.

Но если Чехия и Русь фактически одновременно вступили в период феодальной раздробленности, то сам характер политического членения государства получил в этих странах существенно отличный облик. Чехия никогда не знала такой степени политической раздробленности страны, как Русь52, разделившаяся в конце концов на множество больших и малых уделов, среди которых постепенно выделялись новые крупные политические центры, группировавшие вокруг себя более мелкие феодальные княжества. Гораздо ближе к русскому стоял польский исторический процесс, для которого также характерна крайняя пестрота и дробность феодального членения, с одной стороны, и выделение новых крупных центров, осуществлявших объединительную политику, с другой.

Здесь не ставится задача дать объяснение всем этим сложным явлениям феодальной раздробленности на Руси и у ее соседей. Для целей настоящей работы вполне достаточна констатация самого факта перехода Руси и Чехии к порядкам феодальной раздробленности уже в середине, а Польши — в 80-х годах XI в. Поскольку в задачи 'предпринимаемого исследования входит изучение