Проблема с вечностью - Дженнифер Ли Арментроут

Но я промолчала.

Я отвлеклась от хвоста и встретилась взглядом с мальчишкой, который шел рядом. На его лице застыло сонное выражение. Он не улыбнулся, не нахмурился, просто уткнулся в сотовый телефон, что держал в руке. Я даже не была уверена, видел ли он меня.

Утренний воздух был теплым, но, переступив порог школы, я будто шагнула в холодильник, так что тонкий кардиган, который я так тщательно подбирала к короткому топу и джинсам, пришелся весьма кстати.

В вестибюле толпа рассредоточилась. Школьники младших классов, малыши, но уже с меня ростом, устремились в сторону нарисованного на полу красно-синего судна-викинга; сумки с учебниками смешно подпрыгивали на их спинах, когда они лавировали среди рослых старшеклассников. Некоторые, еще толком не проснувшись, брели, как зомби. Я старалась идти в ногу с основной массой, обычным шагом, который долго оттачивала.

Какие-то мальчишки и девчонки то и дело бросались друг к другу, обнимались, смеялись. Я догадывалась, что это друзья, которые встретились после долгих летних каникул, или, может, у них просто эмоции зашкаливали. Как бы то ни было, проходя мимо, я с интересом поглядывала на них. Они напомнили мне о моей подруге, Эйнсли. Как и я, она находилась на домашнем обучении – до сих пор, – но, если бы сейчас пошла в школу, мы бы тоже прыгали от восторга, хохотали и радовались встрече. Как обычные девчонки.

Эйнсли, наверное, еще валяется в постели, подумала я.

Не потому, что может себе позволить целыми днями валять дурака, просто наша общая учительница устраивала летние каникулы по своему расписанию. Она пока еще не вернулась с отдыха, но я-то знала, что с началом нового учебного года домашние занятия под ее руководством возобновятся с прежней строгостью и дисциплиной.

Стряхнув задумчивость, я подошла к лестнице в конце просторного холла, у входа в кафетерий. Стоило мне оказаться у дверей столовой, как у меня подскочил пульс, и снова подступила тошнота.

Обед.

Боже, а что я буду делать в обед? Я же никого здесь не знаю, и мне придется…

Я запретила себе думать об этом. Иначе все могло закончиться позорным бегством из школы, и мне пришлось бы отсиживаться в машине.

Мой шкафчик под номером 2-3-4 находился на втором этаже, в центре зала. Я быстро нашла его, и, в качестве бонуса, он открылся с первой попытки. Нагнувшись, я достала из сумки толстую тетрадь, приготовленную для дневных занятий, и забросила ее на верхнюю полку, зная, что сегодня мне выдадут много тяжеленных учебников.

Рядом со мной громко хлопнула дверца шкафчика, и я даже подпрыгнула. Подбородок непроизвольно дернулся вверх. Высокая темнокожая девушка с копной мелких туго заплетенных косичек послала в мою сторону короткую улыбку.

– Привет.

Мой язык будто налился свинцом, и прежде чем я смогла выдавить из себя хотя бы слово, девушка развернулась и ушла.

Опять облом.

Чувствуя себя последней тупицей, я закатила глаза и закрыла шкафчик. Когда я обернулась, мой взгляд остановился на спине парня, который шел в противоположную нужной мне сторону. Замерев на месте, я продолжала смотреть ему вслед.

Даже не знаю, как и почему я выделила именно его. Может, потому, что он был на целую голову выше всех остальных. Застыв, как изваяние, я никак не могла отвести от него глаз. У парня были темные волнистые волосы, коротко подстриженные на затылке, под которым открывалась загорелая шея, но длинные на макушке. Мне стало интересно, падают ли они ему на лоб, и в груди что-то дрогнуло, когда я вспомнила мальчишку из своего детства с непослушными волосами, которые всегда падали ему на лицо, как он ни старался отбрасывать их назад. Воспоминания о нем до сих пор отзывались во мне болью.

Черная футболка обтягивала широкие плечи парня, а накачанные бицепсы выдавали в нем спортсмена или человека, привычного к тяжелому ручному труду. Джинсы, хотя и модно-потертые, были не из дорогих. Я умела отличить дизайнерские джинсы, нарочно состаренные, от тех, что просто отслужили свой срок. В руке он держал тетрадь, и даже издалека я могла разглядеть, что она такая же потрепанная, как и джинсы.

Какое-то странное чувство узнавания шевельнулось во мне, и память выхватила единственное яркое пятно из прошлого, полного теней и мрака.

Я думала о мальчишке, из-за которого так щемило сердце, о том, кто обещал остаться со мной навсегда.

Прошло четыре года с тех пор, как я видела его и слышала его голос. Четыре года я пыталась вычеркнуть из жизни все, что связано с той частью моего детства, но его я не забывала. Я все время думала о нем.

Да и как иначе? Я бы никогда не смогла его забыть.

Ведь только благодаря ему и ради него я выжила в том доме, где мы росли.

Глава 2

После первого урока я быстро усвоила, что задние ряды в классе приравниваются в элитной недвижимости. Достаточно близко, чтобы видеть доску, но достаточно далеко, чтобы свести шанс быть вызванным к этой доске к минимуму.

Мне пока удавалось прийти в класс первой, и я быстренько проскальзывала к одной из задних парт, прежде чем меня кто-нибудь мог увидеть. Никто со мной не разговаривал. Во всяком случае, до самого обеда, когда перед уроком английского темноволосая смуглая девушка с глазами цвета спелой сливы опустилась на свободное место рядом со мной.

– Привет, – сказала она, швыряя на парту толстую тетрадь. – Я слышала, мистер Ньюберри – тот еще придурок. Взгляни на эти картинки.

Я перевела взгляд на доску. Наш учитель еще не пришел, но на доске уже были развешаны портреты известных авторов. Шекспир, Вольтер, Хемингуэй, Эмерсон и Торо – их я узнала сразу, в основном благодаря тому, что у меня было столько свободного времени.

– Одни чуваки, да? – продолжила соседка, и когда она тряхнула головой, ее тугие черные кудряшки запрыгали. – Он преподавал у моей сестры два года назад. Она предупредила меня, что у него пунктик на этот счет. Он считает, что настоящую литературу могут создавать только те, у кого есть член.

У меня глаза на лоб полезли.

– Так что, я думаю, этот предмет окажется забавным. – Девушка улыбнулась, сверкнув ровными белыми зубами. – Кстати, я – Кейра Харт. Я не помню тебя по прошлому году. Не то чтобы я знаю всех, но, по крайней мере, я должна была тебя видеть.

Мои ладони вспотели, пока она пялилась на меня. Ее вопрос яйца выеденного не стоил. Ответ напрашивался сам собой. Но у меня пересохло в горле, и я чувствовала, как тепло заливает шею, а секунды неумолимо тикали.

Выражайся словами.

Пальцы ног вжались в мягкие кожаные подошвы моих сандалий, когда я, превозмогая першение в горле, с трудом выдавила из себя:

– Я… я новенькая.

Есть! Я сделала это. Я заговорила.

Вот вам всем! Слова для меня – это полная фигня.

Ладно, возможно, я преувеличивала свои достижения, поскольку, если разобраться, произнесла только два слова и одно повторила. Но я не собиралась портить себе радость победы, учитывая, как нелегко мне давалось общение с новыми людьми. Для меня это было равносильно тому, чтобы зайти нагишом в класс.

Кейра как будто не заметила моей внутренней сумятицы.

– Я так и подумала. – Она замолчала, а я все никак не могла понять, почему соседка смотрит на меня так выжидающе. И тут до меня дошло.

Мое имя. Она ждала, когда я назову свое имя. Воздух со свистом вырвался у меня вместе с новыми словами.

– Я… Мэллори. Мэллори Додж.

– Круто. – Она кивнула, откидываясь на спинку стула. – О. Вот и он.

Мы больше не разговаривали, но я была вполне довольна собой после семи произнесенных слов с учетом повторов. Роза и Карл могли бы гордиться мной.

Мистер Ньюберри изъяснялся вычурно, что могло повергнуть в замешательство любого новичка, но сегодня меня это не беспокоило. Я как истинный победитель почивала на лаврах.

А потом пришло время обеда.

Посещение большого и шумного кафетерия я восприняла как внетелесный опыт. Мой мозг кричал, умоляя найти место поспокойнее, попроще – безопаснее, – но я заставила себя идти вперед, передвигая ноги, как учили.

Когда я встала в очередь к раздаче, нервы натянулись, как канаты. Впопыхах я схватила лишь банан и бутылку воды. Вокруг меня было столько людей, столько шума – смеха, криков, постоянного гула разговоров. Я чувствовала себя, мягко говоря, не в своей тарелке. Все сидели компаниями за длинными столами. Насколько я могла судить, поодиночке никто не обедал. И, поскольку знакомствами я не обзавелась, мне предстояло стать белой вороной.

В ужасе от этой мысли, я с силой стиснула в руке банан. Запахи моющих средств и пригоревшей пищи накрывали меня тошнотворной волной. Грудь стянуло обручем, горло сдавило. Я жадно втягивала воздух, но он как будто и не попадал в легкие. Стайки мурашек побежали по шее.

Я чувствовала, что с этим уже не справлюсь.

От скопления людей и звуков просторный кафетерий казался чересчур тесным. Дома никогда не было так шумно. Никогда. Мой взгляд беспомощно заметался по залу. Рука дрожала так сильно, что я боялась выронить банан. Однако инстинкт взял верх, и ноги пришли в движение.