Медея - Еврипид

Стасим первый

Реки священные вспять потекли,Правда осталась, но та ли?Гордые выси коснулись земли,Имя богов попирая в пыли,Мужи коварными стали…Верно, и наша худая молваТоже хвалой обратится,И полетят золотые словаЖенам в усладу, что птица.

Музы не будут мелодий венчатьСкорбью о женском коварстве…Только бы с губ моих эту печать,Только б и женской цевнице звучатьВ розовом Фебовом царстве…О, для чего осудил Мусагет[14]Песню нас слушать все ту же?В свитке скопилось за тысячи летМало ли правды о муже?

О, бурное сердце менады!Из отчего дома, жена,Должно быть, пробив Симплегады,Несла тебя злая волна.Ты здесь на чужбине одна,Муж отдал тебя на терзанье;И срам и несчастье должнаВлачить за собой ты в изгнанье.

Священная клятва в пыли,Коварству нет больше предела,Стыдливость и та улетелаНа небо из славной земли.От бури спасти не моглиОтцовские стрелы[15] Медеи,И руки царя увлеклиОбъятий ее горячее.

Эписодий второй

Входит Ясон.

Не в первый раз я вижу, сколько золВлачит упорство злобы. Ты и городМогла б иметь, и дом теперь, царейПеренося смиренно волю. ЕслиВ изгнание идешь ты, свой языкРаспущенный вини, жена. Конечно,Мне все равно – ты можешь повторять,Что низость тут виной моя; но меруВозмездия за то, что ты семьеВластителя сулила, ты, Медея,Должна считать за благо. Сколько мог,Я гнев царей удерживал, оставитьТебя просил я даже – ни к чемуВсе это было… У безумья вожжиСовсем ты распустила – злых речейПоток не умолкал, и город нашТебе закрыт отныне. Но в заботах,Как верный друг, я устали не знаю.Я хлопочу о вас, чтобы нуждыНе испытать жене моей и детям,Без денег не остаться[16]. Мало ль золУвидишь на чужбине… НенавистенТебе Ясон, но, право ж, не умеетНа вражеский себя настроить лад.

О низкий… о негодный… я не знаю,Как выразить сильнее языком,Что ты не муж, не воин, – хуже, злееНельзя уж быть, чем ты для нас, и к намТы все-таки приходишь… Тут не смелость…Отвага ли нужна, чтобы, друзьямТак навредив, в глаза смотреть? ИначеУ нас зовут такой недуг – бесстыдство.Но все ж тебе я рада… сердце яХоть облегчить могу теперь и больюТебя донять… О, слушай… Как начну?Вот первое из первых… Я тебяСпасла – и сколько эллинов с собоюНа корабле везли тогда мы, всеСвидетели тому, – спасла, когда тыБыл послан укротить быков, огоньМетавших из ноздрей, и поле смертиЗасеять. Это я дракона, теломПокрывшего в морщинистых извивахРуно златое, умертвила, я,Бессонного и зоркого, и солнцаСияние глазам твоим вернула.Сама ж, отца покинув, дом забыв,В Фессалию с тобой ушла, – горячкаБыла сильней рассудка. Пелий, царь,Убит был тоже мною – нет ужаснейТой смерти, что нашел он – от детей!И все тебя я выручала, – этимОт нас ты не побрезгал, а в наградуМне изменил. Детей моих отец,Ты брак затеял новый. Пусть бы семяТвое бесплодно было, жажду ложаЯ поняла бы нового… А где ж?Где клятвы те священные? Иль боги,Которые внимали им, теперьУж не царят, иль их законы новы?Ты сознаешь – нельзя не сознавать,Что клятву ты нарушил… Сколько разРуки искал ты этой и колениМне осквернял прикосновеньем! ВсеОбмануты надежды. Что же другаВ тебе вернет Медее, ждать чего жМогла бы от тебя она? Но сердцеМне жжет еще уста – ясней позорТвой обличить вопросами… Итак,Куда же нам идти прикажешь? ИлиК отцу, домой? Тебе в угоду домЯ предала. К несчастным Пелиадам?У них отца убив, конечно, будуЯ принята радушно. О друзьяхПодумаю ли старых, – ненавистнаЯ стала им, а те, кому вредитьПришлося мне – не для себя – в угодуТебе ж, Ясон, – теперь мои враги.О, горе мне! Так вот она, та слава,Блаженство то меж эллинов, что мнеТогда сулил ты лживо… Да, гордитьсяМогу я верным мужем, это так…И славою счастливый младоженПокроется не бледной, если, точно,Извергнута из города, однаИ с беззащитными детьми, скитаясь,И с нищими та, что спасла его,Пойдет дивить людей своим несчастьем.О Зевс, о бог, коль ты для злата могПоддельного открыть приметы людям,Так отчего ж не выжег ты клеймаНа подлеце, чтобы в глаза бросалось?..

Неисцелим и страшен гнев встает,Когда вражда людей сшибает близких.

Кто не рожден оратором, томуТеперь беда. Как шкипер осторожный[17],Я опущу немножко парусаНадутые, иначе, право, буряЗлоречия и эти вихри словПотопят нас, жена. Свои услугиТы в гордую сложила башню… Нет,Коль мой поход удачен, я КипридеОбязан тем, Киприде меж боговИ меж людьми Киприде, – может быть,Та мысль иным и не по вкусу будет.Но оцени в ней тонкость: если ктоОдушевлял Медею на спасеньеЯсоново, то был Эрот… ЗачемРассматривать в деталях дело? Да,Я признаю твои услуги. Что жеИз этого? Давно уплачен долг,И с лихвою. Во-первых, ты в Элладе[18]И больше не меж варваров, законУзнала ты и правду вместо силы,Которая царит у вас. ТвоеЗдесь эллины искусство оценили,И ты имеешь славу, а живиТы там, на грани мира, о тебе быИ не узнал никто. Для нас ничтоИ золото в чертогах, и ОрфеяНежнее песни голос, по сравненьюС той славою, которая меняТак дивно увенчала. О себеУпомянул я, впрочем, лишь затем,Что этот спор ты подняла. ОтвечуПо поводу женитьбы. Поступил,Во-первых, я умно, затем и скромно,И, наконец, на пользу и тебе,И нашим детям. Только ты дослушай.Когда из Иолка цепью за собоюСюда одни несчастия принес я,Изгнаннику какой удел счастливейПригрезиться мог даже, чем союзС царевною?.. И ты напрасно колешьНас тем, жена, что ненавистно ложеМедеи мне, и новою сраженЯ страстию, или детей хочуИметь как можно больше… Я считаю,Что их у нас довольно, и тебяМне упрекать тут не за что. ЖенилсяЯ, чтоб себя устроить, чтоб нуждыНе видеть нам – по опыту я знаю,Что бедного чуждается и друг.Твоих же я хотел достойно родаПоднять детей, на счастие себе,Чрез братьев их, которые родятся.Зачем тебе еще детей? А мнеОни нужны для пользы настоящих.Ну, будто ж я не прав? Сказала б “да”И ты, когда б не ревность. Все вы, жены,Считаете, что если ложа вамНе трогают, то все благополучно…А чуть беда коснулась спальни, нетТут никому пощады; друг ваш лучший,Полезнейший совет – вам ненавистны.Нет, надо бы рождаться детям так,Чтоб не было при этом женщин, – людиИзбавились бы тем от массы зол.

Ты речь, Ясон, украсил, но сдаетсяМне все-таки, меня не обессудь,Что ты не прав, Медею покидая.

О, я во многом, верно, от людейИ многих отличаюсь. НаказаньюЯ высшему подвергла бы того,Кто говорить умеет, коль при этомОн оскорбляет правду. ЯзыкомИскусным величаясь, человекТакой всегда оденет зло прилично…Под маской же на что он не дерзнет?Но есть изъян и в мудрости, увы!..Ты, например, и тонкою и хитройРаскинул сетью речь, а поразитьНам ничего тебя не стоит. ЧестныйУговорил бы близких и потомВступал бы в брак, а ты сперва женился…

Скажи тебе заранее, сейчасТы так бы и послушалась, – ты злобуИ до сих пор на сердце бережешь.

Другого ты боялся, чтоб женатымНа варварской царевне не остаться:Вам, эллинам, под старость это тяжко.

Пожалуйста, не думай, что женаПри чем-нибудь в моем союзе новом;Я говорил уже, что я тебяСпасти хотел, родив единокровныхТвоим сынам царей, опору дома.

Нам счастия не надо, что ценойТакой обиды куплено; богатства,Терзающего сердце, не хочу.

Моли богов, желания иныеВлагая в грудь Медее, умудритьЕе, чтоб ей полезное – обидойИ счастие не грезилось несчастьем…

Глумись… тебе приюта не искать.Изгнанница пред вами беззащитна.

Твой выбор был – других и не вини.

Так это я женилась, изменяла?

Безбожно ты кляла своих царей.

И твоему проклятьем дому буду.

На этом мы и кончим. Если вам —Тебе иль детям нашим – деньги нужныВвиду пути, прошу сказать теперь;Отказа вам не будет. Я и знакиГостиные[19] могу послать друзьям,Помогут вам… Не хочешь брать? Напрасно.Открой глаза, не гневайся, тебе ж,О женщина, поверь – полезней будет.

Твоих друзей не надо нам, и денегЯ не возьму – не предлагай, – от мужаБесчестного подарок руки жжет.

Богов беру в свидетели, что пользыЯ всячески и детской и твоейИскал, жена, но доброты не ценитНадменная моей, – и ей же хуже.

Уходит.