Попадать, так с музыкой-2! - Михаил Гуткин

Плюнув на эти воспоминания, я переключилась на современные проблемы. Сдаем Минск. И ведь вины нашего Западного фронта в этом практически нет. Менее, чем через час, после начала артобстрела и первого авианалета наши войска уже вступили в бои. Мосты взорвали почти все. Если не ошибаюсь, то немцы смогли захватить в целости и сохранности только один мост. Но они, заразы очень быстро сумели навести понтонные переправы – все-таки двухлетний опыт боевых действий что-то значит. А потом повалила такая масса войск, что нам все время приходилось пятиться. Но самое неприятное оказалось в том, что основной удар пришелся не на нас, а севернее, в Прибалтике. Там после двух дней боев немцы захватили Вильнюс и далее пошли, как по широкой магистрали. Почему там так провалились наши, пока никто не знает, но оценка Жукова о ширине прорыва очень похожа на правду. А сил и, что главное, транспортных средств для нанесения ударов с фланга, по словам товарища Жукова, у нас просто нет. Вот и приходится медленно, но верно отступать. Единственный небольшой плюс пока лишь в том, что немцы постепенно растягивают свои коммуникации. А с учетом того, что железнодорожные пути мы тоже успели как следует повредить, скорость их продвижения вглубь страны скоро должна замедлиться. И на Юго-Западном фронте у них тоже не все гладко. Так что шансы их как следует затормозить все-таки есть.

А вот самолеты уже летят назад. Нашу машину, слава богу, не заметили, а больше тут не было объектов для бомбежки, поэтому они бомбили где-то дальше. Мы вылезли из воронок и пошли к машине. Слава богу, что бомбардировщики ее не заметили, но дальше дорога метров на двадцать так была перепахана предыдущими бомбежками, что пришлось нам с майором вручную перетаскивать машину с Лешей за рулем к тому месту, с которого уже можно было ехать. Попыхтели, но справились. И еще через час мы уже были в штабе. Поскольку меня тут кое-кто знал, то к Кузнецову я попала почти сразу. Вручила ему пакет и стала ждать. Он нетерпеливо пакет разорвал, прочитал и посмотрел на меня.

– Вы знаете, товарищ Северова, что в этом пакете?

– Главное знаю, товарищ генерал-лейтенант. Тут приказ об оставлении Минска.

– Вот именно. Мы все время отступаем, и теперь командующий приказывает сдать столицу Белоруссии. Как мы жителям в глаза смотреть будем?

– Будем надеяться, что они нас поймут. И еще будем верить, что через какое-то время мы сюда вернемся уже окончательно. Вот тогда и насмотримся друг другу в глаза.

– Да, если бы не знал вас лично, то ни за что бы не поверил в такой приказ.

– Вот товарищ Жуков поэтому меня сюда и послал.

– Ладно, идите, отдохните и в обратный путь.

– Разрешите вопрос, товарищ генерал-лейтенант?.

– Слушаю вас.

– Как дела в 85-й дивизии?

– Дивизия сражается изо всех сил, но вот генералу Окулову не повезло. Два дня назад во время внезапного прорыва немцы подобрались почти вплотную к его штабу, и его тяжело ранило. Вчера самолетом Окулова вывезли в Москву. Будем надеяться, что там его вылечат.

Вот тебе и раз! Я от огорчения чуть не села в присутствии генерала. Бедный Федор Савич. Хитрый, умелый, осторожный, но не уберегся, и вот теперь в госпитале врачи будут бороться за его жизнь. В расстроенных чувствах я вышла от командарма, и тут меня окликнули.

– Товарищ Северова, Анна Петровна.

Ко мне подошел незнакомый капитан.

– Вы меня не знаете, но я хорошо знаком с вашим мужем. Помните, он как-то звонил мне, просил, чтобы я о вас поговорил с командармом по поводу поездки в 85-ю дивизию?

– Подождите, припоминаю. Вы Гена?

– Так точно. Вы о супруге что-нибудь слышали?

– Пока нет. Тут все время такая неразбериха, что нагружать кого-то своими личными делами пока не считала возможным.

– Ну так я вас порадую. Два дня назад Вася был жив и здоров, хотя на лицо заметно спал. Он со своими людьми присоединился к 85-й дивизии и участвовал в боях под Гродно. Именно он отправлял в тыл товарища Окулова.

– А где он сейчас?

– На данный момент не знаю. А вы по-прежнему порученец командующего фронтом?

– Так точно.

– Хорошо, если еще раз встречу, то передам ему от вас привет и скажу, где вас искать.

– Гена, большое спасибо. Век буду вам благодарна.

Я козырнула и пошла к машине. Отдыхать буду в машине на обратном пути. Смолицкого мне ждать не нужно – он дальше сам разберется, что и как. Кстати, автомат майор, по зрелом размышлении, забрал с собой, а гранаты оставил. Ну и правильно. Тут он, если что, еще себе раздобудет, а нам в дороге могут пригодиться, тем более, что мы с Лешей обратно поедем вдвоем.

5.

Перед тем, как двинуться в дорогу, Леша протянул мне котелок с кашей.

– Вот, покушайте, товарищ лейтенант. Я успел поесть, пока вы с товарищем командармом разговаривали, а это ваша порция. Вот в термосе чай.

Молодец! И сам шустрит, и про начальство не забывает.

– Спасибо, Леша. Что бы я без тебя делала!

Я с аппетитом занялась обедом, плавно переходящим в ужин, причем ухитрялась есть буквально на лету, поскольку машина, как и по дороге сюда, не столько ехала, сколько прыгала. Наконец дорога стала чуть получше. Мы выехали на относительно целый участок, тянувшийся на несколько километров. По сторонам небольшой перелесок, даже не перелесок, а так, кустарник с отдельными вкраплениями деревьев, при этом сама дорога почти без ям, что позволило Леше увеличить скорость. С учетом того, что сейчас конец июня и темнеет поздно, у нас были все шансы доехать до штаба фронта до темноты. Но увы. Опять гудение самолетов. Когда же эти черти угомонятся? Упертые, гады! Впрочем, кажется, их сейчас немного угомонят. С другого направления тоже послышалось гудение моторов – это уже наши истребители. Леша опять остановил машину – осторожность не помешает. Мы вылезли из нее и стали наблюдать за разворачивающимся в небе сражением. Немецких самолетов было несколько десятков. Примерно тридцать бомбардировщиков и штук двадцать истребителей сопровождения. Наших истребителей было не более двадцати, но сумятицу в немецкий строй они внесли страшную. Через некоторое время я, кажется, поняла идею наших. В то время, как большая часть истребителей отвлекала немецких «коллег», три или четыре ястребка прорвались к бомбардировщикам и сразу сбили два самолета. Остальным бомберам это почему-то не понравилось, и часть из них стала сбрасывать бомбы где попало. Но некоторые продолжили свой полет в заметно поредевшем сопровождении. К сожалению, у наших не все прошло гладко. Я увидела, как сразу три самолета задымили и пошли к земле. При этом только из одного самолета летчик сумел выбраться и раскрыть парашют. Где-то я читала, что в таких случаях немцы расстреливали парашютистов. Возможно, что тут было бы то же самое, только немцам был не до того. В компенсацию тут же задымился один немецкий истребитель, из которого тоже вывалился парашютист.

Я стала прокручивать варианты. Что мы имеем с гуся, кроме шкварок? Через одну – две минуты на земле окажутся два летчика – наш и не наш. Наш приземлится раньше, но до него дальше, а немца вообще сносит в нашу сторону. Значит одного надо подобрать, а второго взять в плен, только выполнить все в обратном порядке.

– Леша, в машину.

Леша тоже сообразил нечто подобное, потому что моментально прыгнул за руль, и мы покатили.

– Меня высадишь поближе к немцу, а сам дуй дальше, к нашему. Только осторожнее. Как бы он сгоряча в тебя стрелять не начал. Сначала крикни ему, что ты наш. Только насчет штаба помалкивай.

Эх, где мой привезенный из Москвы театральный реквизит. Сейчас бы пригодился. Но ничего. Придется использовать то, что есть. А что у меня есть: парабеллум, Вальтер и мозги. СВТ тоже есть, но использовать ее не хочу, так как немец мне живой нужен и желательно целенький. То, что уже чуток стемнело, мне на пользу. Стреляю я, наверняка, лучше этого немца, и в бою сейчас не была. Значит, нервы у меня не так напряжены. А ему нервы сейчас еще немного подпорчу. Ему ведь не только нужно удачно приземлиться, нужно еще и парашют отстегнуть, на что тоже нужно время.

Я выскочила из машины примерно метрах в сорока от того места, куда по моим оценкам вот-вот должен был приземлиться немец, сразу выхватила парабеллум и выстрелила пару раз в сторону немца. Специально целила в парашют, но поближе к телу – пусть понервничает. Немца я уже не видела за кустарником, но парашют, запутавшийся в кустах был хорошо виден. Поэтому примерно можно было определить, где немец. Теперь нужно понять, какие гадости следует от него ожидать. Поэтому, приблизившись, я чуть притормозила и исполнила вой голодного волка «по Ипполитову». В ответ сразу защелкали выстрелы. Кажется у него тоже парабеллум, но, что меня неприятно удивило, так это то, что звуки выстрелов доносились не совсем от того места, куда он приземлился. Неужели успел-таки гад отцепиться от парашюта? Хорошо еще, что этот чудик пуляет в белый свет, как в копеечку. Ведь меня он точно не видит. И даже не определил направление звука. Иначе хотя бы пара пуль просвистела рядом. Для полноты картины я мазанула по лицу и голове землей, чтобы приобрести «достойный» вид. Потом выдернула из земли солидный пук травы с землей и запулила его в сторону немца с таким расчетом, чтобы пук перелетел через него.