Искры - Раффи
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Раффи не смущала риза Хримяна-Айрика, как некогда не смущала революционного демократа Микаэла Налбандяна риза монаха Гевонда Алишана, чтобы писать о нем с похвалой, как о большом ученом и поэте. Вслед за Раффи высоко оценили деятельность Айрика и Петрос Дурян, Ованес Туманян и Аветик Исаакян. Айрик получил признание и как писатель, чье творчество тесно связано с истоками армянского фольклора. «Во время моих посещений католикоса Хримяна-Айрика в Эчмиадзинской резиденции, — вспоминал Аветик Исаакян, — он дарил мне свои сочинения, в них был весь Айрик с его демократической сущностью. Он каждый раз наставлял: „Изучай народ, иди в самую его гущу. Все сущее от народа, он велик, у него большое сердце, будь с ним всегда, и ты станешь великим сердцем“». Свои воспоминания об Айрике Исаакян завершает так: «Не забудет его народ, ибо вышел он из сердца народного и шел к его сердцу». Так думал об Айрике и Раффи, посвятив ему и его деяниям целую главу в романе «Искры», считая его «лучом света в темном царстве» духовенства.
* * *
По глубокому убеждению Раффи, «без женщины нет романа; женщина — его душа, его жизнь». И действительно, во всех романах Раффи — будь это исторический, либо взятый из современной жизни роман, как, например, «Хент», «Джалаледдин», выступают и женские персонажи. В романе «Искры» наиболее удачный и реалистический женский образ — Маро, возлюбленной Фархата, со всеми ее проявлениями любви и ревности. Она типичная простая армянская девушка, порождение своего времени: любит чистой и преданной любовью. Скрыто она выражает чувства ревности к отношениям Фархата и Сони. Страницы, описывающие историю любви, согревают роман.
Раффи неспроста назвал «Искры» современным романом. В нем правдиво отображены быт, нравы, взаимоотношения людей своего времени. Читая этот роман, охватывающий период 40–60–70-х годов прошлого века, можно получить представление и о нравах, быте курдов, персов и других народов.
Все это создает необходимый колорит, делает роман более живым, придает ему немалое познавательное значение.
Будучи большим писателем-новатором, Раффи, в отличие от Перча Прошяна и Газароса Агаяна, не сужает себя в рамках деревенской жизни, особенно как Прошян, а широко охватывает все сферы жизни родного народа, тем самым он выводит армянскую романистику на широкую дорогу, подняв ее на новую ступень. Раффи избежал и свойственных романам Прошяна этнографических зарисовок. Заслуги Раффи-новатора велики и в деле развития армянской романистики, и в том, что под его пером армянский язык стал более гибким орудием, с помощью которого можно было сполна выражать думы и чаяния. Он также умело пользуется выразительными средствами из арсенала народного творчества, тем самым делая более живыми и меткими свои творения.
Будучи писателем с ярким, богатым воображением, Раффи одновременно был и большим художником. Природа Армении одухотворена и персонифицирована в его творениях. Описание родной природы в произведениях Раффи не является самоцелью, оно выполняет важную роль. Своими глубокими ущельями и недоступными горами природа способствует защите от врага. Мастерски пользуясь разными литературными средствами и приемами, Раффи не сразу оповещает об участи героев, попавших в беду, тем самым держит читателя в неослабевающем напряжении.
В «Искрах», в этом программном романе, есть и публицистическое начало, однако автор согревает его своим патриотическим дыханием. С точки зрения литературного направления в «Искрах» и в других программных романах — «Хенте», «Джалаледдине» — реализм сливается с романтизмом, На страницах романа, где автор срывает маски с иноземных и собственных эксплуататоров, а также на страницах, воспроизводящих быт и нравы народа, преобладает критический реализм. А страницы романа, повествующие о действиях идейных героев, дышат романтизмом. Благодаря могучему и большому дару повествователя, а также пламенному патриотизму, Раффи стал любимым писателем.
Когда Максим Горький намечал в 1915 году издание «Всемирной литературы», Ваан Терян для него перевел первый том романа Раффи «Искры». Почему он предпочел перевести именно «Искры», а не произведение какого-либо другого автора, скажем, Ширванзаде, Нар-Доса, или же «Самвел» того же Раффи, которое более сильно в художественном отношении? Дело в том, что Терян, кроме литературных соображений, руководствовался и политическими целями. Он предпринял перевод этого творения Раффи в том же 1915 году, в канун и в дни геноцида армян. Тем самым Терян ставил целью ознакомить широкий круг русской общественности с теми ужасами, которым подвергался наш народ в Западной Армении под игом Турции, Когда там свирепствовала кровавая жатва, ни одно другое произведение не повествовало столь ярко, не отражало бесчинства турок-османцев так, как роман «Искры». В нем Раффи пламенным языком поведал о тяжкой доле армянского трудового народа и живших с ним бок о бок ассирийцев, евреев и езидов. Сам Раффи справедливо писал об этом: «До нас ни один романист не обратил внимания на жизнь турецких армян. Мы показали их несчастное положение, мы выявили самые печальные стороны их жизни, написав „Искры“, „Хент“, „Джалаледдин“».
В. Терян высоко ценил и любил Раффи, этого писателя — пламенного патриота своей обездоленной родины. Если бы не было этой любви и признательности его к творениям Раффи, он не выступил бы как переводчик романа «Искры», тем более, в такое время, когда обучался в Петербургском университете у академика Николая Марра и был крайне перегружен изучением иностранных языков и одновременно, по поручению Горького, работал до жаркого пота и над изданием «Сборника армянской литературы». Известно, что Терян никогда не переводил, исходя из материальных соображений. Он переводил только тех авторов, которые интересовали его. «И вы неправы, если думаете, что поэты — это машины-переводчики, которые переведут все, что дадите вы», — писал Терян как-то по этому поводу. Эти слова полностью
