Похищение Бет - Ребекка Маддимен

— Прошу вас… — попросила Эбби и почувствовала, как по щекам потекли горячие слезы.

Глаза понемногу привыкали к темноте, и она попыталась рассмотреть его, стараясь не думать о том, почему этот человек не надел маску, чтобы позже его нельзя было узнать.

Он наклонился. Теперь лицо его находилось в нескольких дюймах от Эбби, которая тихонько заскулила от страха. Она смотрела в глаза незнакомцу и старалась хорошо запомнить его. Кожа его была покрыта оспинами, и Эбби невольно вспомнила, как в детстве болела ветрянкой и мама советовала ей не расчесывать сыпь, чтобы не осталось следов. Но воспоминание это быстро улетучилось, и, когда он наклонился еще ниже, Эбби, вздрогнув, сжалась и постаралась отодвинуться подальше от этого зловонного дыхания и пустых черных глаз.

Человек отстранился, встал, слегка согнувшись в невысоком фургоне, что-то пнул ногой и, наклонившись, поднял грязную дерюгу. Потом повернулся к Эбби и что-то сказал. Она внимательно смотрела на мужчину, как будто могла понять значение незнакомых слов только по выражению его лица. Он указал на то место, откуда снял простыню. Эбби перевела туда взгляд и наконец поняла, что он хочет. Тело ее содрогнулось, стало трудно дышать. На полу возле стенки фургона лежал матрас — потрепанный от длительного пользования, испачканный, порванный в нескольких местах. Мужчина снова указал на матрас, голос его звучал настойчиво. Эбби почувствовала, как к горлу поступает обжигающая тошнота. Она попыталась еще глубже забиться в угол, исчезнуть в нем. Мужчина шагнул к Эбби, схватил ее за руку и потянул к себе.

— Нет, — простонала она, сопротивляясь. — Нет, нет, нет…

Тогда мужчина схватил ее обеими руками и потащил по холодному металлическому полу. Эбби, отбиваясь свободной рукой, закричала. Он бросил ее на этот отвратительный матрас, но она отползла в сторону, пытаясь ускользнуть от него. Мужчина замахнулся, и Эбби едва успела закрыть лицо руками, как он ударил ее кулаком в голову. Она кричала, а он наносил удары снова и снова. Эбби сжалась в клубок, обхватив голову руками и продолжая кричать в грязную ткань матраса. Слушая тяжелое, прерывистое дыхание мужчины, она молила Бога, чтобы все это быстрее закончилось. От вонючего матраса ее едва не стошнило, в ушах начало звенеть, и тут Эбби поняла, что он остановился. Мужчина громко и тяжело дышал, и, когда он наклонился пониже, она почувствовала исходивший от него резкий, как от зверя, запах пота. Он сплюнул на пол рядом с ее головой.

— Хорошая девочка, — сказал он.

Эбби чуть повернула голову, чтобы видеть его. Заметив, что он начал расстегивать змейку на джинсах, она снова закричала и попробовала отползти в сторону. Мужчина схватил ее за руки и, с силой сдавив, закинул их Эбби за голову, пригвоздив ее к матрасу. Лежа на ней, он поворочался, раздвигая своим весом ей бедра и прижимая так, что она уже не могла пошевелить ногами.

— Хорошая девочка, — повторил он и, высвободив одну руку, скользнул по телу Эбби к пуговицам на ее брюках.

Эбби задышала очень часто, чувствуя, что сейчас потеряет сознание. А когда он еще покрутился, устраиваясь поудобнее, и стал снимать с нее штаны, начала молиться, чтобы так и произошло.

Эбби покачивалась в такт движению фургона. В ушах звучал голос матери, баюкающий ее. Она не была уверена, что мама когда-нибудь пела ей колыбельную, но это ничего не меняло. Она чувствовала запах рвоты откуда-то из глубины фургона. В волосах было что-то мокрое. Голые ноги ощущали холодный ветерок, прорывавшийся в щели дверцы. Может быть, она уже дома?

Фургон притормозил и остановился. Эбби услышала шаги по гравию. Дверца открылась, и она увидела в проеме силуэт мужчины. Она надеялась, что это Пол, который пришел за ней.

В фургон залез водитель и склонился над Эбби. Потом осторожно придержал ее за плечи, чтобы она села. В глаза ей он не смотрел.

— Где Бет? — спросила Эбби, но водитель не ответил и даже не посмотрел на нее.

Тут она заметила второго мужчину, который, сгорбившись, сидел в углу фургона и курил сигарету. Он взглянул на Эбби и выдохнул в ее сторону густую струю дыма, отчего она закашлялась.

Водитель помог Эбби подняться и, отступив к выходу, поманил за собой. Она постояла, покачиваясь, — ноги были словно ватные, — затем оперлась рукой о стенку и двинулась к двери. Яркий дневной свет ослепил Эбби, и она зажмурилась. Водитель протянул руку, чтобы помочь ей выйти, и вдруг уставился на ее голые ноги. Эбби проследила за его взглядом и тоже долго рассматривала их. Они казались грязными. Она потерла пятна, но они не исчезали. Водитель полез в фургон, нашел брюки и туфли и протянул Эбби, но второй мужчина бросился к нему и забрал ее вещи, крикнув что-то на непонятном языке. Он швырнул одежду обратно в фургон и, оттолкнув Эбби и напарника в сторону, захлопнул заднюю дверцу. Потом снова что-то крикнул и грубо подтолкнул водителя. Затем обошел фургон с другой стороны и сел на пассажирское сиденье.

Эбби молча смотрела вслед автомобилю, быстро удалявшемуся по длинной и пустынной дороге. Опустив глаза, она с удивлением увидела, что руки ее трясутся, хотя настолько холодно ей не было. Между ног было мокро. Взглянув вниз, она заметила струйку крови, стекавшую по внутренней стороне бедра. Мир поплыл и начал кружиться. Перед ее глазами вспыхнуло лицо дочери — совсем одной и испуганной, — и Эбби, потеряв сознание, упала на землю.

Глава 4

Руки Миклоша Прохазки судорожно сжимали руль. В груди давило. Он сдвинул кепку назад и вытер пот со лба. Его двоюродный брат Дамек, сидевший рядом, закурил еще одну сигарету.

— Открой окно, — сказал Миклош.

Дамек закатил глаза, но стекло все-таки опустил.

Миклош взглянул в заднее зеркало. С момента, как они бросили ту женщину на обочине, ни позади них, ни впереди на дороге не было никого. Он все ожидал увидеть колонну полицейских машин с мигалками и включенными сиренами. Но ничего не происходило. Вообще ничего.

Дамек высунул руку в открытое окно и сплюнул. Встречный ветер швырнул остатки его слюны обратно в окно, и мужчина выругался. Миклош искоса взглянул на брата.

— Что? — спросил Дамек и потянулся вперед, чтобы включить радиоприемник.

Миклош смотрел на него, жалея, что не может остановить фургон и выбросить этого типа где-нибудь у дороги. А потом уехать и больше никогда в жизни его не видеть. Он знал, каким был Дамек, знал, на что тот способен, и все равно был потрясен.

— Что? — снова спросил Дамек и щелчком выбросил окурок в окно. — Что у тебя за проблемы?

— У меня проблемы? — сказал Миклош и еще сильнее вцепился в рулевое колесо. — У меня проблемы?! — Он с силой хлопнул ладонью по дверце. — Да о чем ты вообще думал?! — Он перевел глаза на дорогу. — И о чем думал я?

Дамек пожал плечами.

— Тебе ведь заплатили, разве нет?

Он покрутил ручку приемника и, наконец настроившись на какую-то станцию, откинулся на спинку сиденья.

Миклош наклонился вперед и выключил приемник. Мысли в голове вели лихорадочный хоровод. Этого не должно было произойти! Только не таким образом! Не нужно было на это соглашаться. Нельзя было связываться с Дамеком. Он замотал головой и мысленно пообещал себе: «Больше — никогда в жизни».

— А она ничего, — сказал Дамек и ухмыльнулся. — Красивая. Ребенка, правда, жалко.

Миклош почувствовал привкус желчи во рту. Насчет ребенка ему не сказали. Ребенок вообще не должен был быть в этом замешан. Им платили не за это. Дыхание его стало прерывистым и частым, он начал хватать ртом воздух и, резко свернув на обочину, остановился.

Он выбрался из машины и, прислонившись к фургону, попытался восстановить дыхание. Спазмы сотрясали его тело. Он вытер лицо и услышал, как хлопнула дверца со стороны пассажира. Дамек, остановившись напротив Миклоша, приподнял ему голову, чтобы заглянуть в глаза.

— Баба, — сказал он и рассмеялся.

Оттолкнув брата, он уселся за руль. Миклош в очередной раз огляделся по сторонам. Полиция могла быть уже в пути. Он вытер покрытое пóтом лицо и сел в фургон. Дамек тронулся с места еще до того, как закрылась дверца.

Миклош пристально посмотрел на него.

— А ты все знал?

Дамек только пожал плечами, и Миклош повторил вопрос. Он бы не удивился, если бы Дамек знал обо всем заранее. Тому было на все наплевать.

— О деталях я не спрашивал, — ответил Дамек и включил радио.

Глава 5

Эбби очнулась оттого, что рядом назойливо жужжала муха, а сухая мертвая трава обочины царапала лицо. Она рывком села, но лучше бы она этого не делала: острая боль пронзила виски и заставила Эбби снова зажмуриться. Она дотронулась до головы и почувствовала, что волосы у нее мокрые и липкие. Интересно, в чем это они?

Где-то недалеко послышалось шуршание автомобильных шин по гравию. Первой мыслью Эбби было спрятаться: она не хотела, чтобы кто-нибудь видел ее в таком состоянии.