Неудача Кунцевича - Иван Погонин

— Это уж ваши. А револьвер[5] этот — Любовского, он мне его как-то показывал.

— Ты вообще зачем сюда поперся? — спросил Кунцевич подчиненного, когда они вышли на парадную лестницу.

— А вот черт меня дернул. Ехали мы от Ремешковской марухи с околоточным на одном извозчике, тут городовой бежит навстречу и докладывает об обнаруженном мертвом теле. Извозчика-то Рогозин, околоточный здешний, подрядил, ваньки местные его из-за уважения бесплатно возят, а мне бы, если б я на Офицерскую на нем поехал, двугривенный пришлось бы выложить. Пожалел я денег, да и пошел вместе с Рогозиным — за компанию.

— Вместо того чтобы побыстрее в управление вернуться, ты решил в богатую квартиру сходить, хотел полтинничек на водку заработать за оформление покойника? Правильно Владимир Гаврилович говорит, гнать тебя надо!

— Так я же раскрыл убийство то, ваше высокоблагородие!

— Раскрыл? А с чего ты взял, что оно раскрыто? Что, студент сознался?

— Не сознался, но…

— Что «но»? Ты выяснил, когда Любовского убили? Где студент с Афанасьевой в это время находились? А может, у них инобытие?[6]

Кислов захлопал глазами.

— Горничная в квартиру в два пополудни вернулась, а ушли они с хозяином в одиннадцать, стало быть, в эти три часа и убили.

— Ну и где с одиннадцати до часу были Цыпкин с Афанасьевой?

— Они говорят, что у нее, на Мало-Царскосельском, только врут они, ваше высокоблагородие, дворники студента днем во дворе видали.

— А ты его дворникам предъявлял?

— Да не успел, я как их заарестовал, сразу на Офицерскую помчался.

— Начальству похвастаться?

— Уж больно злы-с были Владимир Гаврилович…

— Я так понимаю, с соседями ты тоже поговорить не успел?

— Так когда? Я как только про студента узнал — сразу к нему на Загородный, арестовал, отвез в участок — и к Афанасьевой. На одних извозчиках разорился… Да и не спамши…

— А ты впредь службу неси как положено — и выспишься, и при деньгах будешь. В общем, так. Здесь мы сами справимся, а ты дуй на квартиру Афанасьевой, расспроси там всех, кого можно, узнай, во сколько вчера к ней студент явился, когда ушел, как она сама день провела. Потом к Цыпкину домой, и про то, как студент вчерашний день провел, разузнай все хорошенько.

Совещание проходило в кабинете Филиппова. Хозяин восседал за своим письменным столом, Маршалк расположился по левую руку, начальник летучего отряда Петровский сидел у стены. Справа от руководителя сыска разместился судебный следователь пятого участка Гудилович и участковый товарищ прокурора Плетнев. Кунцевич докладывал стоя. Была глубокая ночь.

— Осин и его прислуга вышли из дома в начале двенадцатого утра, Любовский в это время был жив и здоров. Горничная вернулась в половине третьего. Ни в гостиную, ни в комнату гостя она не заходила. Но и в квартиру до семи вечера тоже никто не заходил. Поэтому или убила горничная, или убили до ее прихода — то есть с одиннадцати до половины третьего. Цыпкин явился к Афанасьевой в час дня и пробыл у своей невесты до трех. Около девяти вечера она ему позвонила и сообщила о смерти Любовского, о чем ей, в свою очередь, протелефонировал Осин. Цыпкин заехал за Афанасьевой на извозчике, и они отправились на Спасскую, где с Ольгой Александровной приключилась истерика. Мы проверили показания студента. Он живет на Загородном, в 23-м номере. С утра принимал учеников — первый явился к десяти, второй — в одиннадцать, третий — в двенадцать. Этот ушел в половине первого — у гимназиста разболелась голова, и они прервали урок. Афанасьева живет на углу Верейской и Мало-Царскосельского и весь день провела дома.

— И что же, вы это наверное знаете? — спросил прокурорский.

— Наверное, господин надворный советник. Афанасьева занимает проходную комнату, вход в которую возможен только через гостиную. А семья ее квартирной хозяйки с десяти утра уселась там завтракать, а потом они всем семейством принялись играть в лото, забава у них такая воскресная. Мимо них Ольга Александровна никак прошмыгнуть не могла. После того как к Афанасьевой пришел Цыпкин, молодые люди были приглашены к столу и играли в лото до трех часов. В три семья обычно обедает, и Цыпкин, как человек благородный, отказавшись от обеда, удалился. Да и повода убивать Любовского ни у него, ни у Афанасьевой не было.

— Как не было? — воскликнул товарищ прокурора, — а ревность, по-вашему, не повод?

— Ну, разумеется, повод, да еще какой. Вот только Цыпкин невесту к покойнику не ревновал, он считал Любовского родным дядей своей ненаглядной. Он, кстати, и до сих пор так считает.

— И что же, прикажете их отпустить? — спросил Гудилович.

— Разве я могу вам приказывать, Казимир Владиславович! Я просто считаю, что дальше держать их при части нет никаких оснований, — ответил Кунцевич.

— Да-с… Какое же неприятное дело! — следователь вздохнул. — Началось все с простого апоплексического удара, обернулось убийством, которое мы в течении нескольких часов открыли, а потом оказалось, что и не открыли вовсе… Что же мне, постановление об освобождении писать?

— А это как вам будет угодно. Разрешите, я продолжу? Как нам всем, господа, известно, в покойного выпустили по крайней мере четыре пули. Любовский умер от сильного внутреннего кровоизлияния, явившегося следствием двух револьверных ран. Пули были настолько малы, что входные отверстия быстро зарубцевались. Одна пуля пробила печень и застряла у позвоночника, вторую нашли в кишках покойного. Смерть не была мгновенной, Потерпевший, получив раны, прошел еще несколько шагов и опустился на диван. Производивший вскрытие профессор Косоротов[7] сделал вывод, что убийца стрелял почти в упор — не более чем с двух шагов. Об этом свидетельствует отсутствие крови на платье убитого, окровавлено было только белье[8]. Но даже с такого близкого расстояния убийца умудрился промахнуться — третья пуля попала в дверной косяк. Это говорит либо о неопытности стрелка, либо о том, что стрелок был в крайне возбужденном состоянии. Еще одна пуля тоже не достигла цели — угодила в пряжку на подтяжке, именно эту пулю частный врач потом нашел в жилетном кармане, но это уж не от неопытности стрелка, это стечение обстоятельств. Стреляли из револьвера небольшого калибра, а маленькие револьверы предпочитают дамы. Так, может быть, господа, дама и стреляла?

— Дама? — Филиппов побарабанил пальцами. — Очевидно, что убил знакомый Любовскому человек — покойный сам впустил его в квартиру и пригласил в гостиную. Вот только зачем он приготовил к встрече браунинг? Дам обычно с револьверами не встречают!

— Бог его знает, ваше высокородие. Против моей версии о