Том 3. Басни, стихотворения, письма - Иван Крылов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Чиж и еж
Уединение любя,Чиж робкий на заре чирикал про себя,Не для того, чтобы похвал ему хотелось, И не за что; так как-то пелось! Вот, в блеске и во славе всей, Феб лучезарный из морей Поднялся.Казалось, что с собой он жизнь принес всему, И в сретенье емуХор громких соловьев в густых лесах раздался. Мой Чиж замолк. «Ты что ж», Спросил его с насмешкой Еж: «Приятель, не поешь?» —«Затем, что голоса такого не имею, Чтоб Феба я достойно величал», Сквозь слез Чиж бедный отвечал:«А слабым голосом я Феба петь не смею».
Так я крушуся и жалею,Что лиры Пиндара мне не дано в удел: Я б Александра пел.
Волк и ягненок
У сильного всегда бессильный виноват:Тому в Истории мы тьму примеров слышим, Но мы Истории не пишем; А вот о том как в Баснях говорят.
Ягненок в жаркий день зашел к ручью напиться; И надобно ж беде случиться,Что около тех мест голодный рыскал Волк.Ягненка видит он, на до́бычу стремится;Но, делу дать хотя законный вид и толк,Кричит: «Как смеешь ты, наглец, нечистым рылом Здесь чистое мутить питье Мое С песком и с илом? За дерзость такову Я голову с тебя сорву».— «Когда светлейший Волк позволит,Осмелюсь я донесть: что ниже по ручьюОт Светлости его шагов я на сто пью; И гневаться напрасно он изволит:Питья мутить ему никак я не могу».— «Поэтому я лгу!Негодный! слыхана ль такая дерзость в свете!Да помнится, что ты еще в запрошлом лете Мне здесь же как-то нагрубил: Я этого, приятель, не забыл!» —«Помилуй, мне еще и отроду нет году»,Ягненок говорит. «Так это был твой брат».—«Нет братьев у меня». — «Так это кум иль сватИ, словом, кто-нибудь из вашего же роду.Вы сами, ваши псы и ваши пастухи, Вы все мне зла хотите,И если можете, то мне всегда вредите:Но я с тобой за их разведаюсь грехи».—«Ах, я чем виноват?» — «Молчи! устал я слушатьДосуг мне разбирать вины твои, щенок!Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать».Сказал и в темный лес Ягненка поволок.
Обезьяны
Когда перенимать с умом, тогда не чудо И пользу от того сыскать; А без ума перенимать, И боже сохрани, как худо!Я приведу пример тому из дальних стран. Кто Обезьян видал, те знают, Как жадно всё они перенимают. Так в Африке, где много Обезьян, Их стая целая сиделаПо сучьям, по ветвям на дереве густом И на ловца украдкою глядела,Как по траве в сетях катался он кругом.Подруга каждая тут тихо толк подругу, И шепчут все друг другу: «Смотрите-ка на удальца;Затеям у него так, право, нет конца: То кувыркнется, То развернется, То весь в комок Он так сберется, Что не видать ни рук, ни ног. Уж мы ль на всё не мастерицы,А этого у нас искусства не видать! Красавицы-сестрицы! Не худо бы нам это перенять.Он, кажется, себя довольно позабавил; Авось уйдет, тогда мы тотчас…» Глядь,Он подлинно ушел и сети им оставил.«Что ж», говорят они: «и время нам терять? Пойдем-ка попытаться!»Красавицы сошли. Для дорогих гостей Разостлано внизу премножество сетей.
Ну в них они кувыркаться, кататься, И кутаться, и завиваться; Кричат, визжат — веселье хоть куда! Да вот беда, Когда пришло из сети выдираться! Хозяин между тем стерегИ, видя, что пора, идет к гостям с мешками, Они, чтоб наутёк, Да уж никто распутаться не мог: И всех их побрали руками.
Синица
Синица на море пустилась; Она хвалилась, Что хочет море сжечь.Расславилась тотчас о том по свету речь.Страх обнял жителей Нептуновой столицы; Летят стадами птицы;А звери из лесов сбегаются смотреть,Как будет Океан, и жарко ли гореть.И даже, говорят, на слух молвы крылатой, Охотники таскаться по пирамИз первых с ложками явились к берегам, Чтоб похлебать ухи такой богатой,Какой-де откупщик и самый тароватый Не давывал секретарям.Толпятся: чуду всяк заранее дивится,Молчит и, на море глаза уставя, ждет; Лишь изредка иной шепнет: «Вот закипит, вот тотчас загорится!» Не тут-то: море не горит. Кипит ли хоть? — и не кипит.И чем же кончились затеи величавы?Синица со стыдом в-свояси уплыла; Наделала Синица славы, А море не зажгла.
Примолвить к речи здесь годится, Но ничьего не трогая лица: Что делом, не сведя конца, Не надобно хвалиться.
Осел
Когда вселенную Юпитер населял И заводил различных тварей племя, То и Осел тогда на свет попал.Но с умыслу ль, или, имея дел беремя, В такое хлопотливо время Тучегонитель оплошал:А вылился Осел почти как белка мал. Осла никто почти не примечал,Хоть в спеси никому Осел не уступал. Ослу хотелось бы повеличаться: Но чем? имея рост такой, И в свете стыдно показаться.Пристал к Юпитеру Осел спесивый мой И росту стал просить большого.«Помилуй», говорит: «как можно это снесть?Львам, барсам и слонам везде такая честь; Притом, с великого и до меньшого, Всё речь о них лишь да о них; За что́ ж к Ослам ты столько лих, Что им честей нет никаких, И об Ослах никто ни слова? А если б ростом я с теленка только был,То спеси бы со львов и с барсов я посбил, И весь бы свет о мне заговорил». Что день, то снова Осел мой то ж Зевесу пел; И до того он надоел, Что, наконец, моления ослова Послушался Зевес: И стал Осел скотиной превеликой;А сверх того ему такой дан голос дикой, Что мой ушастый Геркулес Пораспугал-было весь лес. «Что́ то за зверь? какого роду? Чай, он зубаст? рогов, чай, нет числа?»Ну только и речей пошло, что про Осла.Но чем всё кончилось? Не минуло и году, Как все узнали, кто Осел:Осел мой глупостью в пословицу вошел. И на Осле уж возят воду.
В породе и в чинах высокость хороша;Но что в ней прибыли, когда низка душа?
Мартышка и очки
Мартышка к старости слаба глазами стала; А у людей она слыхала,Что это зло еще не так большой руки: Лишь стоит завести Очки.Очков с полдюжины себе она достала; Вертит Очками так и сяк:То к темю их прижмет, то их на хвост нанижет, То их понюхает, то их полижет; Очки не действуют никак.«Тьфу пропасть!» говорит она: «и тот дурак, Кто слушает людских всех врак: Всё про Очки лишь мне налгали; А проку на́-волос нет в них». Мартышка тут с досады и с печали О камень так хватила их, Что только брызги засверкали.
К несчастью, то ж бывает у людей:Как ни полезна вещь, — цены не зная ей,Невежда про нее свой толк всё к худу клонит; А ежели невежда познатней, Так он ее еще и гонит.
Два голубя
