Ты меня бесишь (СИ) - Еленова Полли

— Ага…

Эл тащит его в летний домик, где в основном работает, и оставляет в чулане, где нет ничего, кроме матраса. Без лишних слов, он уходит.

Чтобы сначала убрать за ним и позвать Кейт есть.

А затем вернуться, смешать нужный коктейль и подать ему вместе с глубоким тазиком.

В себя Мак приходит постепенно, то проваливаясь в удушающую темноту, то выныривая из неё (и жалея об этом…). Однако более менее осознаёт он всё в один момент, целуясь с тазиком в последний (он надеется) раз.

Перед глазами всё плывёт и двоится, дико хочется пить и гудит голова. В остальном же, бывало и хуже.

Он лежит, не шевелясь, и ждёт, что будет дальше.

По щекам его, будто сами собой, бегут слёзы. Мак не знает, по какой именно причине.

Вытирать их лень.

С книгой в руках и дымящейся сигаретой, сбоку вырисовывается фигура Элизара.

— Хорошая вещь, большая часть должна была выйти, по крайней мере, ходить прямо сможешь.

— Что? Где… — он пытается осмотреться. — Где я? Мать уехала?

— Ага, пока поживёшь у меня. Не против? — Эл улыбается.

— Ага, — отзывается он так же, и крепко зажмуривается.

Двигаться больно, лежать неудобно, во рту… лучше не думать, что.

— Пить… Хочу.

Эл подаёт ему бутылку с меловой по цвету водой, что никак не отражается на вкусе.

— Вылей всё из тазика на улицу в яму, заодно свежим воздухом подыши.

Он возвращается на стул, где почти все это время сидел, и переводит внимание на книгу в кислотно-желтой обложке.

Мак жадно выпивает воду, затем пробует подняться. Почему-то трёт затылок, словно недавно крепко им ударился. И решается вынести на улицу тазик. Правда на обратном пути спотыкается и падает на пороге. Встать, почему-то, больше не получается.

— Твоей матери стоило сделать что-нибудь значительно раньше. Не думай, что я в упрёк, — Эл поднимает его, не особо обращая внимания на аккуратность, — просто самому будет теперь муторнее выбираться. И это, — он возвращает Мака назад, к матрасу, — это не оздоровительный центр, хорошо? Считай, что ты в гостях. Будь повежливее с Кейт и Хедриком, если не хочешь огрести. И я сейчас даже не про себя говорю.

Ему хочется обложить Мака вопросами, но время сейчас едва ли подходящее. Да и Соро не звонил.

— Тебе нужно восстановить силы.

— Спасибо, — шепчет он, уже забыв половину из того, что сказал Эл. — Ты… не прогонишь меня? Мне идти некуда. Я… не всегда так.

— Хорошо, — Эл толкает его на матрас, — спи.

Он ставит ему ещё одну бутылку с водой и уходит.

***

Кейт сидит на подоконнике в гостиной. Лучи полуденного солнца тонут в волосах, скользят по плечам, но не греют. Она зябко ёжится и оглядывается в поисках джемпера.

— Эл, подай, пожалуйста, — тянет руку в сторону кресла, на подлокотнике которого будто свернулся белый мягкий кот.

Этот джемпер Кейт надевает лишь дома, сразу становясь уютной и домашней, что не очень характерно для неё.

В этот момент у Эла звонит телефон.

— Кто моя девочка? — он подаёт ей кофту, целует в волосы и только потом отвечает на звонок. — Милый друг, — улыбается, — рыба была отменная.

«Рад слышать, рад, — отзывается Соро с улыбкой в голосе. — Я тут результаты получил. Правда не хотелось бы портить тебе настроение…».

Кейт, натягивает на себя джемпер, вопросительно смотрит на Элизара, но взгляд её не выдаёт тревоги.

— Говори.

Он подходит к окну, из которого видно летний домик, окружённый молодыми деревьями.

«Сначала было нечто странное, и я почти уверился, что он тебе не родной. Но затем… Я перепроверил дважды. Девяносто девять процентов на то, что ты его отец. А ещё у него анализы ни к чёрту».

— Хорошо, — Эл сбрасывает звонок и спешит на улицу, на пол пути поняв, что ничего не сказал Кейт.

Он заходит к Маку, проверить, жив ли он.

Мак пришёл в себя пару часов назад, но особо не осматривался и не предпринимал попыток встать.

Он поднимает на Эла воспалённый затравленный взгляд, и будто пытается улыбнуться.

— Привет…

— Привет.

Эл с улыбкой, должно быть, жуткой, бросается обнимать его.

Мак замирает, затаив дыхание, совершенно теряется и не понимает, как себя вести.

— Эм… Па?

— В том-то и дело, результаты положительные, — просто говорит Эл и гладит его по спине, возможно, не сильно рассчитывая силу. — Ты должен будешь всё мне рассказать. Идём в дом. Как ты себя чувствуешь?

— Идём… Всё болит. Но сойдёт, — Мак глубоко вздыхает. — Значит, ты правда мой… ну, отец? Непривычно называть так кого-то родного, — говорит он тише, скорее сам себе, чем Элизару.

Эл на это ничего не отвечает, только заводит Мака в дом и объявляет Кейт:

— Это наш сын. Вам нужно нормально познакомиться. Мак, это Кейт, моя жена, ты должен относиться к ней с уважением, — он улыбается.

— Да как угодно, — отзывается Мак, разглядывая Кейт. — Привет.

Она отвечает не сразу, напряжённо обдумывая происходящее. Но спустя недолгую паузу вздыхает и легко улыбается, кивая ему.

— Он будет жить здесь? — переводит взгляд на Элизара.

— Ты хочешь? Или найти для тебя квартиру неподалёку? Но первое время всё равно придётся остаться. Пока из тебя дурь не выйдет.

На этом Мак снова напрягается и глядит на Элизара исподлобья.

— Я не собираюсь бросать, если ты об этом. Но было бы удобно, наверное, остаться здесь, — и добавляет поспешно: — Если можно.

— Ага, — Эл запускает пальцы в его волосы. — Завтракать будешь?

От его реакции и поведения Мак совсем теряется и как-то поникает, сделавшись болезненным и робким. Будто мальчишка, вернувшийся домой из-под дождя, побитым и виноватым…

Это чувство ему не нравится и кажется непривычным. Но сделать с ним Мак ничего не может.

— Чай…

— Хорошо, — Эл кивает. — За лестницей налево гостевой душ и чистая одежда, тебе будет чуть великовата, но это ничего. Вряд ли твой брат будет против. И с водой я разобрался. Поставлю чайник пока.

Кейт всё ещё ничего не говорит. Помня, как Элизар относится к ней, как поддержал и не оставил, когда выяснилось, что после той… ситуации с одним ублюдком, у неё появится дочь. Которую Эл сразу же назвал своей…

Кейт не думает, что Элизар ждёт от нее того же в ответ. Это не плата за тот поступок. Просто он такой.

Несмотря на многие его черты, которые отпугнули бы большинство людей, в Эле заложено нечто ценное и редкое. Какая то особая теплота и… Чувство долга перед семьёй? Принципы, ради соблюдения которых ему не приходится переступать через себя?

Кейт не может выразить это, не знает, как правильно назвать. Но чувствует в нём и ценит.

Обычно колкий и холодный взгляд её теплеет, глядя на мужа. И по сердцу разливается нежность.

Она поднимается, чтобы заварить чай.

Мак тем временем, пытаясь не забыть, что сказал Эл, идёт на поиски душа.

«Налево» — мысленно напоминает он себе, но всё-таки ошибается дверью, каким-то образом открыв кладовую и сбросив на себя швабру.

Вторая попытка оказывается удачной, и вот он уже стоит под горячими струями воды, и всё-таки замечает у себя на затылке шишку. Странно…

Закончив, и не очень хорошо, поспешно вытерев волосы, он примеряет чистую футболку и штаны, коротко чихает и выходит к Элизару.

— У меня есть брат… Где он? И… — невольно трогает пульсирующий ушиб на голове, кривясь от боли, — у вас тут есть лёд?

— Сильно приложил тебя вчера? — в его голосе тёплое веселье, без тени сожаления или сочувствия.

Он достаёт из морозилки пакет с замороженными ягодами и отдаёт ему.

— Садись. Брат есть, младший, получается, скоро познакомишься с ним.

Он обнимает Кейт за талию, целует в щёку и садится напротив сына.

— Так, я всё понимаю, — на всякий случай произносит она, проходя мимо Эла, чтобы выйти и дать им побыть вдвоём, — но… Его мать я тут видеть больше не хочу.

— И я не хочу, — отзывается Мак. Он кладёт голову на стол и оставляет на ней пакет, прикрывая веки. — Разве, — бросает взгляд в сторону Эла, — ты меня ударил?