Эрановум - Яна Батчаева

металлический шкаф, набитый стеклянными сосудами, медицинским оборудованием и инструментами. Чуть дальше прямо в стене от самого пола и до потолка встроен экран. На нем изображена таблица с нумерацией, именами, постоянно меняющимися цифрами и горящими разноцветными лампочками напротив каждого имени.

Сердце стучит в груди барабанной дробью. Мне хочется бежать отсюда куда подальше и как можно скорее. Я пытаюсь встать, но ничего не выходит, лишь руки и ноги беспомощно дрожат от напряжения. Потеряв остатки сил, падаю на спину обратно в капсулу. Спустя несколько минут повторяю попытку. Кое-как встаю, перекидываю правую ногу через край капсулы, а следом за ней и левую. Рывком отталкиваюсь и падаю на холодный пол. Колени горят от удара – я инстинктивно потираю их ладонями.

В горле пересохло. Приступ жажды стал настолько невыносим, что все мои мысли сфокусировались лишь на том, чтобы утолить ее. Страх и слабость ушли на второй план. Я еще раз как следует оглядываюсь и замечаю на столике у дальней капсулы высокий сосуд с прозрачной жидкостью. Мне бы стоит задуматься, можно ли ее пить, но словно невидимая сила толкает меня к этой склянке и не дает сомнениям растормошить разум.

Я отчаянно пробираюсь к заветной жидкости, как изнуренный скиталец по пустыне пытается достигнуть своего оазиса. Руками хватаюсь за все, что попадается на пути, опираюсь о капсулы и с трудом переставляю ноги. Мне так сложно идти, будто делаю это впервые в жизни. Так странно. Я знаю, как нужно ходить и мышцы отлично помнят малейшее сокращение, но ноги не слушаются, словно пытаюсь управлять телом другого человека и удивляюсь тому, что ничего не выходит.

Еще чуть-чуть и я, наконец, приближусь к столику с сосудом. Чтобы перевести дыхание, опираюсь руками об очередную капсулу. В ней, почти полностью погруженный в зеленоватую жидкость, лежит человек. Он молод. Вглядываюсь в мертвенно-бледное лицо, пытаясь вспомнить, видела ли я его раньше. Внезапно безжизненное тело выгибается и содрогается будто в кошмарном приступе. В следующую секунду, не переставая дрожать, молодой человек шумно втягивает воздух ртом, а затем открывает глаза. Я вздрагиваю и рефлекторно отступаю назад. Но слабость повелевает мне вернуться в предыдущее положение и снова прижаться к капсуле. Я чувствую, как ее верхнее стекло приходит в движение. Оно скользит прямо под моими пальцами и уползает вверх, скрываясь при этом в левой части этого удивительного оборудования. Жидкость внутри постепенно уходит. Теперь я вижу человека в капсуле полностью. Он поворачивает голову в мою сторону – я в ужасе ахаю: его зрачки покрыты мутной серо-голубой пеленой, а белки глаз усеяны множеством красных сосудов, сливающихся в единый кровавый цвет. Закрываю рот рукой, чтобы не закричать. Хочу уйти, но ноги снова не слушаются и мне ничего не остается делать, как продолжать смотреть в бледное лицо человека, не в силах отвести взгляд. Его синие от холода губы шевелятся и до моего уха долетает невнятный хриплый шепот. Прислушиваюсь. Из всего разбираю лишь короткую фразу, и эта фраза – «я должен помнить ее».

Наконец, делаю шаг назад и освобождаюсь от приковавшего меня к месту взгляда мутных, будто неживых глаз. Тут же, чувствую, как шею жалит боль, похожая на укус пчелы или осы, вот только уходит она так же внезапно, как и появляется. По телу быстро распространяется жар. А потом меня окутывает белый туман, густой как молоко.

Показалось, что сознание покинуло меня лишь на секунды, но когда я вновь прихожу в себя, то понимаю, что нахожусь снова в той самой капсуле, а рядом стоят какие-то люди.

– Когда я вошла, она была возле той капсулы, – говорит незнакомая молодая девушка.

– Это же в восьми метрах отсюда! Как она добралась туда? – раздается низкий мужской голос. – Раньше кому-нибудь удавалось встать так быстро?

– Нет, это то и удивительно, – отвечает та же самая девушка, – пришлось даже вколоть ей дополнительную дозу Диавазина, чтобы провести стандартные процедуры.

Эти незнакомые голоса звучат будто из потустороннего мира. Я делаю попытки открыть глаза, но ресницы дрожат и снова смыкаются под тяжестью свинцовых век.

– Должно быть у нее сильная воля к жизни, – произносит задумчивый голос мужчины в нескольких сантиметрах от моего лица так, что я чувствую его теплое дыхание. – Это то, что нам нужно.

Голоса растворяются в воздухе, и я снова теряю сознание. Не знаю сколько времени прошло на этот раз, но просыпаюсь от того, что чувствую, как кто-то тормошит мое плечо и называет имя.

– Ева, Ева… – зовет женский голос. – Ева, ви менья слишите?

Я тяжело открываю глаза. Надо мной нависает вытянутое лицо немолодой светловолосой женщины в очках. Напрягаю глаза, чтобы получше рассмотреть ее: я надеялась, что она мне знакома, но теперь вижу, что это не так. Она внимательно изучает мое лицо, словно я не живой человек, а некий предмет, который она оценивает, а после светит в глаза маленьким серебристым фонариком. Ее лицо расплывается в неестественной широкой улыбке.

– Та-ак, хорошо, – протягивает она с сильным акцентом.

Женщина убирает фонарик в карман белого халата, поворачивается спиной и исчезает за бортом капсулы. Я снова остаюсь одна. Сквозь пугающую тишину я различаю короткие звуки: звяканье металла, легкий скрип открывающейся дверцы, бульканье жидкости, но все это происходит вдали от меня. В голове туман. Понятия не имею, что думать по поводу всего, что происходит, но чувствую, как во мне пульсом стучит страх. Вскоре блондинка вновь появляется возле моего ослабшего тела с длинным стаканом жидкости. Если бы не едва заметный зеленоватый оттенок, то решила бы, что это вода.

– Что это? – еле слышно произношу я.

– Это льекарство. Оно восстановит сили и поможьет прийти в себья бистрее, – говорит незнакомка и снова кривится жуткой улыбкой.

Я смотрю на сосуд и где-то в глубине души сомневаюсь, что стоит пить жидкость из рук незнакомой неприятной женщины. Но как же сильно мучит жажда. Мне даже кажется, что если не сделаю глоток воды прямо сейчас, то тут же умру. Мои собственные колебания сводят с ума. Хочу протянуть руку, но не уверена, что это правильное решение.

Женщина громко хмыкает и как-то странно смотрит на меня.

– Дафайте, ну же! Другие так не раздумивали, а сразу випивали фсе до посльедней капли, – раздражается она.

Я все-таки протягиваю дрожащую руку. Пальцы крепко впиваются в узкий стакан, и я залпом выпиваю все содержимое. Внутри постепенно разрастается непонятное ощущение: что-то происходит, меняется, тело постепенно расслабляется, а страх отступает, оставляя вместо себя размеренное спокойствие.

– Не беспокойтьесь, через 10–15 минут ви уснетье, а когда