Эрановум - Яна Батчаева

проснетьесь, то почувствуетье себья куда лучше. Это нормальная реакция организма, когда возвращаешься к жизни, – говорит она мне, а затем обращается куда-то в сторону: – Анна, провертье, пожалуйста показатели и возьмитье посльедние анализи.

Блондинку с акцентом сменяет молодая девушка с черной прямой челкой и длинной косой, лежащей на левом плече. Нос с горбинкой кажется большим по сравнению с остальными чертами лица, но все же девушка выглядит довольно милой. Она подходит ко мне, доброжелательно улыбается, а затем обращается к монитору:

– Показатели сердца субъекта под номером 241.

– Показатели работы сердца: МОК – 4,5 л, УО – 60 мл, КДО – 130 мл… – перечисляет механический голос.

При каждом озвучивании роботом значений показателей работы сердца, легких, печени и других органов, Анна удовлетворенно кивает головой и делает пометки в планшете.

– Посмотри-ка, у тебя все показатели в пределах нормы. Это отличный результат. Что ж, не удивлюсь, если твое восстановление пройдет очень быстро, и ты вскоре будешь такой же здоровой и сильной девушкой, как и в прошлой жизни, – говорит Анна.

«Что значит в прошлой жизни»? – думаю я. Если бы у меня было достаточно сил, то сейчас я непременно задала бы ей множество вопросов, которые хаотично носятся в голове, например: «что это за место?» или «почему я здесь?»; но вместо этого могу лишь молча наблюдать за действиями черноволосой девушки, которая собирается взять кровь из вены моей левой руки.

– Меня зовут Анна, – шепотом произносит она, наклонившись ко мне. – А тебя зовут Ева. Ты скорее всего многого не помнишь, но не пугайся вскоре память вернется, и ты получишь ответы на все вопросы. – Она пытается произносить эти слова с улыбкой, но я ощущаю едва уловимую грусть.

– Анна, заканчивай работу скорее и сообщи Сандру, что еще одна его подопьечная пришла в себья, – грубо поторапливает девушку блондинка в очках.

– Да, Тамара.

Властная женщина в белом халате, чье имя теперь стало мне известно, снова оказывается возле моей капсулы. Она внимательно смотрит на меня поверх очков, но лекарство уже начало действовать и ее образ становится расплывчатым, а через несколько секунд и вовсе меркнет. В глазах потемнело. Я не могу шевельнуть руками или ногами и чувствую лишь как что-то сильное, тяжелое тащит меня вниз: сквозь капсулу, сквозь землю…Откуда-то издалека доносится голос Тамары:

– Надьеюсь, ви будьетье польезни нашему обществу. Да и еще – добро пожалофать в Эранофум!

Глава 2

Запах свежевыстиранного постельного белья пробирается в нос и заставляет проснуться, но я не тороплюсь вставать с постели. Вместо этого, лениво зеваю, сладко потягиваюсь, провожу рукой по одеялу и ощущаю легкую шероховатость хлопка. Хмурюсь. Что-то не так. Дурное предчувствие заколотилось в груди. Я открываю глаза и в ужасе понимаю – это вовсе не моя комната, не мой дом, а маленькое серое, тускло освещенное помещение!

Резко поднимаюсь и тут же оседаю: я все еще неважно себя чувствую. Комната перед глазами несется вихрем и мне нужно несколько минут, чтобы справиться с головокружением и сосредоточиться на помещении, в котором я заперта. Мне нужно понять, где я. Чтобы оглядеться, собираюсь с силами и осторожно встаю. Меня слегка пошатывает, значит, нужно искать опору, но здесь слишком мало мебели, поэтому я иду вдоль стены, опираясь на нее одной рукой.

Первое, что попадается на глаза – это небольшая односпальная кровать, на которой спала. Рядом с ней стоит маленькая пустая тумба, а напротив – встроенный темно-коричневый шкаф с зеркалом в полный рост. Вот и вся мебель. В комнате достаточно сухо и тепло, но металлические стены и унылая обстановка, делают ее неуютной, похожей на камеру и от такого вида, меня охватывает нервный озноб. Миновав зеркало, я заворачиваю за шкаф. Прямо за ним находится, слишком тонкая для такой комнаты, дверь. Легко толкаю ее и передо мной оказывается, всего в четыре квадратных метра, душевая и туалет. Это не выход. Я снова возвращаюсь в комнату, кружусь на месте, верчу головой из стороны в сторону и понимаю, что здесь нет ни одного, даже крошечного окошка. На душе становится совсем паршиво. Пытаясь не потерять самообладание, продолжаю исследовать комнату. И вот, наконец, доходит очередь до большого зеркала. Я приближаюсь к нему вплотную, заглядываю в свое отражение и от неожиданности рефлекторно отпрыгиваю назад. Перевожу дух и через несколько секунд возвращаюсь. Из зеркальной плоскости на меня смотрит совершенно незнакомый напуганный человек в серой длинной пижаме. Я долго и пристально вглядываюсь в стройную невысокую девушку, изучая каре-зеленые широко раскрытые глаза, обрамленные черными ресницами, прямой нос и бледную кожу настолько тонкую, что на переносице слегка виднеется голубоватая венка. Все кажется чужим. Но только не волосы. Копна длинных медных локонов определенно будит отрывки воспоминаний, которые пока мне не удается удержать. И тут до меня доходит: лицо вовсе не чужое, просто я не помню его. Во всех картинках, что оживлял мой мозг, когда находилась во тьме, я видела лица близких, да и свое тоже, смазанными, как если бы смотрела через мутное стекло и оттого не могу вспомнить черты.

В воздухе сгустилось напряжение. Я стою посреди комнаты и глубоко дышу, пытаясь не поддаваться панике, но с каждой секундой чувствую, как теряю над собой контроль. Каждой клеткой тела ощущаю опасность. Хочу найти логичное объяснение всему, что происходит и нахожу множество предположений, но ни одно из них не обещает оптимистичного исхода. Это все не по-настоящему. Этого не может быть!

Мне кажется, что прошло уже больше трех часов. Все это время я попеременно находилась в двух состояниях: то меня обуревала ярость, смешанная с диким страхом, и я носилась по комнате, как заточенный в клетке зверь, тарабаня по всем стенам и зовя на помощь, то отчаяние парализовало меня, и я молча сидела на полу обнимая колени. В очередной приступ паники я стучала кулаками в металлическую стену, пока руки не онемели от боли и когда почувствовала, что нет сил продолжать, опустилась перед зеркалом на пол, скрестив ноги.

Холодные пальцы судорожно перебирают пряди: то зарываясь в них, то взлохмачивая, что придает моему отражению еще более безумный вид. Мне нужно успокоиться и как следует подумать. Я помню, что отец учил нас: «Всегда нужно быть хозяином своих чувств. Ты можешь дать им жизнь, поощрять их, но контроль всегда должен быть в твоих руках и, если дашь слабину, они могут поглотить тебя и погубить в одно мгновение». Моему старшему брату удавалось следовать его словам. Он всегда был спокойным и