Эпохи Айры. Книга первая - Аксинья Лукриянова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Признаюсь, я сам в замешательстве… но сейчас нам с вами нужно хорошенько подумать. — Произнес он. — Выпейте воды. Задачка у нас с вами непростая. Расскажите мне все, что в силах вспомнить. А я уже подумаю, как нам лучше поступить.
Девушка растерянно кивнула, глотнула воды, но запоздало осознала, что совершенно не способна рассказать о доме, о крае, где росла и жила. Как можно рассказать об этом, когда память уничтожала каждый миг ее прошлого, ревностно вычистив даже самые далекие уголки с таящимися там воспоминаниями? Но Рубин был непоколебим. Он терпеливо расспрашивал о разном, подходил к вопросам с разных сторон, но каждый раз слышал от незнакомки единственный ответ: «Не помню». С каждым новым вопросом голос девушки, сдавливаясь под натиском беспомощности и страха, становился тише и робче. Она ощущала нарастающую тревогу Рубина и не могла до конца понять причины его смятения. В конце концов тело ее охватила крупная дрожь, бокал с водой выпал из ее рук и разлетелся на осколки. Девушка закрыла лицо руками.
Рубин замолчал. Присев рядом с девушкой, он тихо заговорил. Сложно сказать, как именно звучали его слова утешения, однако, страх немного отступил.
Утро первого дня весны было началом ее новой жизни, которую ей предстояло рисовать на полотне, выбеленным беспамятством. Было лишь великое и непреодолимое желание жить, затмевающее все страхи и сомнения.
— Стоит признать, что это редкий шанс, — грустно улыбнулся Рубин, — начать жизнь с чистого листа. К тому же начать ее в мире, где о твоем прошлом ничего неизвестно.
— Я не совсем понимаю, о чем вы… — проронила она.
— До сегодняшнего дня вы жили вдалеке отсюда. Так далеко, что ни один корабль не способен доставить вас до родных мест.
— Но… как…
— Если бы я знал причины, по которым вы пришли в этот мир, — все так же спокойно говорил Рубин, — я не был бы так удивлен вашему появлению. Однако, я не в силах ответить почему вы здесь… Простите, что говорю вам это.
Несомненно, она осознавала тяжесть происходящего и оттого ей было страшно. Но в особо тяжелые минуты жизни, даже много лет спустя, она не уставала повторять: «Это редкий шанс — начать все сначала. Мне нельзя его упускать».
Через окно были видны белоснежные стены, высокие башни и величественные постройки внутреннего двора Алморрского замка. Он был так огромен и нерушим, что могло показаться, будто ее белоснежные башни, увенчанные острыми конусными крышами со шпилями, поддерживают голубые небеса необъятного, дикого, но прекрасного мира — Айры. Зеленые газоны, пестрящие островками ярких клумб, перемежались с аллеями цветущего жасмина, яблонь, вишен, слив, меж ветвей которых мелькали пестрые птички. Со всех сторон доносился запах садов и цветников. Где-то неподалеку косили траву и свист лезвия косы, легко срезающий нежную зелень, вливался в общую симфонию звуков — примешиваясь к пению птиц, далеким голосам людей, журчанию воды, шелесту листвы. Дальше — за пределами высокой стеной замка, раскинулся шумный город, манящий запахами свежего хлеба и многочисленных яств. Сколько же людей брело по улицам Алморры, сколько же горожан спешило укрыться от жары под навесами уличных кофеен! Как же хотелось ей — позабывшей прошлое и открытой для будущего — шагнуть в неизведанный, но прекрасный, полный ароматов и звуков мир, погруженный в очаровательную рутину весенних деньков, которые тянуться удивительно медленно и скучно, но от которых остаются самые теплые, нежные воспоминания, согревающие в последствие не одну зиму.
Известно ли читателю, как потерявший память человек жаждет вкусить жизнь? Как он распахивает душу новым мирам? Как он — не обладая привычками и предпочтениями, очищенный от прошлых ошибок — восторгается и влюбляется в мир, неизведанный, опасный и, в то же время, завораживающий и огромный?
Должно быть, именно благодаря открытости и желанию познавать Айру, рассказ Рубина о мире, о населяющих его людях и существах — стал основой крепких уз, а вместе с тем — началом новых воспоминаний. Бесценность которых крепла с каждым новым днем, проведенных в объятьях Айры.
Он провел девушку в гостиную и усадил ее на мягкий диван перед распахнутым дверным проемом, ведущей на террасу. В этой просторной комнате, в каждом ее предмете отражалась любовь, с которой Рубин относился к миру, в котором был рожден. Среди пестрых ковров, позолоченных фигурок ротбы1, разложенных на столе карт и фарфоровых вазах, пылящихся на полках невысоких стеллажей — ощущалось восхищение. Залитая солнечным светом комната, овеянная звуками и ароматами весны, среди сокровищ, собранных Рубином со всех известных миров — тотемов, картин, оружия, книг, инструментов, моделей, схем, глобусов — была местом знакомства незваной гостьи с Айрой. Сегодня остается лишь жалеть, что никто кроме растерянной девушки не слышал его вкрадчивый, глубокий голос и то, с каким наслаждением он вдавался в подробности описания просторов необъятного мира, войн и подвигов героев древности. Исследования, путешествия и, иногда даже непредсказуемые авантюры, сопровождали его жизнь. И он без колебаний делился своими воспоминаниями с девушкой. Его влюбленность в Айру, заполнившая все его сердце — была самой Айрой и сомневаться в этом было бы кощунством.
Очередной легендой казалась повесть о судьбе Империи Сенторий, которая пробивала свой путь в будущее через войны, бунты, перевороты, приведя Империю к процветанию и благополучию. Это было самое большое государство мира, стремительно расширяющее свои границы, лишь недавно остановившее захват земель соседних государств. К его победам Сенторий вели правители — Императоры в том числе и ныне правящий Ио. До смерти любимой супруги Ио был решительным, бесстрашным и нередко неоправданно дерзким мужчиной, но одиночество и боль охладили его сознание. Когда его супруга умерла, Ио остепенился, войны прекратились, он начал вести размеренную жизнь, подготавливая свою дочь — красавицу Фетиду — к вступлению на престол.
С первыми победами в Сентории родилась традиция украшать корону Императора жемчужиной, которая стала символом очередного покоренного государства, сдавшегося под натиском Сентория. Таких жемчужин еще двадцать лет насчитывалось восемь, но, со смертью супруги Ио снял одну из них, отпустив покоренную Арху. То был жест его личной скорби, приведшее к появлению пустого лона на короне Империи.
Сенторий веками творил облик современного мира. Захватив все земли материка Илтан еще в девятисотом году, прежний Император окинул взглядом ближайшие земли соседей. Одним из низ оказался заснеженный остров Сафир, чьи города уже лежали
