Эпохи Айры. Книга первая - Аксинья Лукриянова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава вторая
Айра принимала в свои объятия новую Хранящую, стремительно познающую мир через книги из библиотеки Рубина и его многочисленные рассказы о личных странствиях. Вскоре шрамы от кровопускания бесследно исчезли, а болезненная худоба излечилась сытными и вкусными обедами в компании друзей. Постепенно все напоминания пережитой болезни исчезли. Остались лишь воспоминания о снах и видениях, но их невозможно было излечить даже временем. Это тот груз, который принадлежал ей по праву Хранящей.
Рубин был счастлив видеть, как вновь расцветает красота и юность в теле Цефеи. Ко дню выздоровления он преподнес ей в подарок платье, сшитое из лучшего тэлирского шелка лавандового цвета.
В тот вечер она покружилась в гостиной, будто в коротком танце, со смущенной улыбкой приняла комплименты друзей и без сожалений бросила в камин рубашку и узкие штаны, в которых прибыла в Айру. Цефея была счастливой обладательницей острого ума и женского очарования, которые без стеснения использовала в беседах. Она умела привлекать к себе внимание, но еще лучше удерживала заинтересованность собеседника на протяжении всего разговора. Новые темы она безостановочно черпала из книг и рассказов друзей. Ежедневно она стремилась узнать что-то новое и обсудить это со своими друзьями. Ей было интересно все: от истории мира до количества домов в Алморре. Благодаря некоторым шутливым урокам Рубина, Хранящая вскоре научилась держаться статно, так, как и подобает избраннице Перворожденного. Гордо расправленные плечи, украшал изгиб тонкой шеи, которую она любила обнажать, забирая длинные волосы светло-пшеничного оттенка в высокий узел. Ее тонких губ редко касалась улыбка, однако, если она улыбалась, в уголках ее аметистовых глаз разжигались искорки пылкого азарта. Ее взгляд обладал хитринкой и легкой грустью. Она любила наблюдать за людьми. Голос ее был негромок, тверд. Однако, настоящая сила Хранящей заключалась в искренности, с которой она вела беседу, благодаря чему она никогда не прятала глаз от собеседника. Рубин ценил эти качества и наслаждался обществом Хранящей. Вечерами он замечал, как меняется Хранящая. Она застывала у окна и следила за тем, как луны лениво выкатываются на небосвод. В эти мгновения ее взгляд наполнялся тревогой и болью. Однажды, заметив, что Рубин наблюдает за ней, Цефея пояснила:
— Как мало я провела здесь времени, но уже всецело влюблена в этот мир. Тебя это не удивляет? Но я помню множество ночей Айры. Во время лихорадки я пережила каждую. В какие-то ночи Айра страдала от боли из-за войн и убийств. Но были ночи безмятежные и тихие. Как эта. Прислушайся. Во время таких ночей Айра наслаждалась. Я знаю, что она наслаждается и теперь. Следуя ее примеру, я также впитываю ее безмятежностью и восхищаюсь ее красотой. Я влюбляюсь в Айру каждый вечер.
Нежная привязанность Цефеи к малознакомому миру будоражили Рубина, потому он стремился привить ей различные интересы. Он обучал ее языкам, танцам, этикету, литературе, географии, астрономии. Очень скоро Цефея стала неотделимой частью его жизни. Каждый вечер они проводили вместе, находя общее дело. До поздней ночи они говорили или танцевали и лишь с двенадцатым ударом часов на городской башне, Цефея уходила в гостевую спальню, едва слышно говоря Рубину: «Спасибо. Добрых тебе снов». И не было для него ничего более прекрасного, чем слышать эти простые слова от той, что вскоре заняла все его мысли.
Однако, несмотря на все попытки Рубина познакомить Цефею со множеством наук и интересов, ее не покидало желание выбраться за пределы покоев. Однажды, во время завтрака, она спросила, не сможет ли Рубин взять ее с собой в город.
— Я ухожу в Академию к ученикам. — Заметил Хранящий.
— Но у тебя бывают выходные. — Возразила Цефея.
— Ты не боишься себя выдать? — удивленно спросил Рубин.
— Мало ли кого ты встретил в городе. — С улыбкой ответила Цефея. — Ты, насколько я понимаю, волен гулять с любой горожанкой. Или для Хранящих действует запрет на связи с людьми?
Она хитро взглянула на Рубина и тот, слегка замешкавшись, покачал головой, посмеиваясь над тем, как девушка загнала его в угол.
— Но я не гуляю с горожанками. И об этом знает весь город. Поэтому, если я покину свои покои с тобой, возникнет очень много вопросов. В том числе и о том, кто ты и откуда.
В тот же день Эниф принес вести о том, что за последние две недели Вечный совет успел предпринять множество шагов для поимки Цефеи. Был разработан специальный Указ за подписью советника Императора о том, что городская стража, гильдии, торговцы обязаны были предупредить о любом подозрительном незнакомце, появившимся в городе. Таким образом, за Цефеей оставался последний и главный козырь — никто не знал, как выглядит избранница Перворожденного.
Цефея ждала часа своего освобождения и забывалась в учебе, которой отводила все свободное время. Чуть больше, чем за месяц5 Хранящая изучила многие науки и вполне сносно изъяснялась на тэлирском простыми фразами.
Солнечный день начала весны подходил к концу, завершаясь знойным вечером. С горизонта, из-под тяжелых туч, доносились грозные рычания грома. Вот-вот должна была начаться гроза. Цефея, стоя на балконе, погружалась в мечты о далеких землях. Во снах она видела Хильмарию и Тэлир, Звездный Дол и земли дикого Юга, но в книгах она нашла множество историй о том, что видела во время болезни. И далекие странствия манили ее. Хранящая верила, что когда-нибудь она покинет приделы Алморры и отправится в путь — познавать огромный мир Айры. Но в ту минуту она многое отдала бы за короткую прогулку по городу, во время которой непременно заглянет на Плато Далии. Изображение этой площади Цефея подглядела в походном альбоме Рубина и с тех пор желала взглянуть на белоснежную статую целительницы. Хранящая любила разглядывать грубые листы этого альбома, жадно впитывая тусклые краски пастели, запоминая детали эскиза. Предрасположенность Рубина к рисованию позволяла Цефее насладиться пейзажами неизвестных миров и самой Айры, проникая в ее самые далекие и неизведанные уголки. Цефея мечтала сравнить рисунки с оригиналом.
Итак, в тот вечер, отвлекшись от книг, Цефея приветствовала Энифа, зашедшего поделиться последними новостями о жизни в городе. Он коротко рассказал друзьям о подписании советником приказа, согласно которому за поимку Цефеи назначено вознаграждение.
— Имя Перворожденного остается тайной? — спросил Рубин.
— Астрономы тянут с докладом. Кажется, будто они бояться признать правду.
