Записки сумасшедшего менеджера - Александр Панин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Петрович закончил говорить и одновременно осушил свою кружку до дна. Логика его теории, хоть немного и была сумбурна, возможно, из-за влияния алкоголя, но всё же имела право на существование. Максим не заметил, как захмелел, пора было и честь знать, как говаривал порой его дед. Петрович же, был бодр и весел, видимо сказывались экспедиционная закалка и его характер. Максим поймал себя на мысли, что от этого старика, с сединой в бороде и с искрой в глазах, можно было заряжать аккумулятор.
– Интересно, но, я пожалуй пойду. Спасибо Вам. Максим протянул длань на прощание.
– Случай представится, свидимся – несколько странно ответил Петрович, крепко пожав невнятную и рыхлую менеджерскую ладошку Максима – наверное, и я скоро оставлю это богоугодное заведение – саркастически подытожил он, окинув выразительным взглядом внутреннее убранство бара с поредевшей публикой. Практически все мужички, ещё буквально час назад распалявшиеся в своих разговорах словно вожди мировой революции, смирно разбрелись по домам к своим строгим и держащим их в ежовых рукавицах жёнам, спрятав глубоко в карманы свои невидимые шашки с саблями, которыми они так славно и не так давно махали, хвастаясь домашними победами над бабьей тиранией.
Нас утро встречает прохладой
Проснулся Максим в состоянии полного смятения, голова его гудела, глаза еле разлипались, а волосы, взбитые за ночь ёрзанием головы по подушке, торчали в стороны, словно стоп-кадр взорвавшейся тарелки с макаронами, в которые озорной ребёнок шутки ради зарыл подожжённую петарду. Такое ощущение, что голова Максима, встревоженная ночными картинами снов, которые он не помнил, отчаянно стремилась пойти погулять самостоятельно, без отягощения телом, но шея, схватившая её цепкими клещами позвоночника и шейных мышц, не отпускала буйную голову, словно крепкая привязь, держащая бьющегося в стойле жеребца.
Максим повращал головой, размяв затёкшую, уставшую за ночь шею. Голова отозвалась набатом старого подвешенного рельса, по которому кто-то со всей дури лупил куском стальной арматуры и чтобы хоть как-то успокоить резонанс вчерашнего барного вечера, Максим окунулся под холодные струи живительного водопада, бьющего из большой круглой сетки душа в ванной. Сознание постепенно возвращалось в прежнее русло, Макс вспомнил вчерашний вечер и Петровича, похожего на Хейердала, с его спорной, но стройной теорией.
– Вот же мозг мне запарил. Хейрдал хренов – пробубнил себе под нос Максим.
Осушив залпом литровую бутылку воды, Макс стал собираться на прогулку. Неподалёку от его дома был парк, на дворе была суббота, торопиться было некуда, и Максим решил пройтись по дорожкам, посидеть на скамейке у пруда и подумать о том, что б ему продать такого, чтобы уделать всех своих коллег одной сделкой. Та самая навязчивая «суперЗуделка», не дававшая покоя, снова впивалась в сознание сотрудника отдела продаж, кромсая своими острыми крючковатыми зубками, его не полностью ещё отошедший от вчерашних возлияний мозг.
Утренний парк был заполнен солнечными лучами, они проникали повсюду – путались, расщепляясь среди молодой листвы, искрились, отражаясь от водяной глади пруда, бросая блики на толкающиеся у пирса лодочной станции борта фанерных лодок. Из-за раннего утра народу в парке было немного – единичные бегуны от инфаркта к инсульту, бегающие по асфальтовым дорожкам и зарабатывающие себе износ коленных суставов, вялотекущие по аллеям бабушки с лыжными палками в негнущихся руках, утренние мамы с колясками что-то там кричащих детей. Освежающий утренний ветерок создавал такую нужную сейчас гудящей голове Максима, лёгкую прохладу.
Ещё издалека Максим заметил, что его любимая скамейка на выдающемся в пруд полуостровке берега кем-то занята.
– Что-ж – не беда, не помеха – пронеслось в его мыслях – места хватит.
Подойдя чуть ближе, Максим узнал в мужичке на скамейке вчерашнего знакомца. Петрович сидел, с наслаждением потягивая из дымящейся чашки какой-то напиток, и смотря вдаль, изучал просторы большого паркового пруда и заросли небольшого островка, находящегося посреди него. Рядом на скамейке стоял литровый термос.
– Неожиданная встреча, утро доброе – подойдя к Петровичу, поздоровался Максим – не возражаете? – Максим указал на свободное место на лавке.
– Конечно, присаживайтесь, места хватит – Петрович словно повторил мысль Максима – тем-более, что насколько я могу понять, это ваше любимое место в этом парке. Любите здесь подумать о вечном? – Петрович хитро прищурился, словно Владимир Ильич в кинокартине о Великом Октябре.
– Как Вы догадались? – Максима снова начал интриговать его вчерашний собеседник – он явно был не так прост, как хотел казаться, но и в булгаковскую мистику Макс не хотел верить.
Петрович добродушно улыбнулся
– Да не хмурьтесь Вы так, просто я в силу своей прежней работы, много общался с разными людьми, а в экспедициях, глубоко в тайге, начинаешь по встречному взгляду, мысли товарищей понимать. Да и масло давно уже все носят в пластиковых небьющихся бутылках, комсомолок нет давно, а трамваев в вашем городе я не видел.
Макс насупился.
– Троллите?
– Да! – Петрович продолжал излучать позитив всем своим видом – У Вас друг мой, очень серьёзный вид, суббота же, забудьте о работе, отдыхайте. Как здоровьице с утра? Голова не болит?
– Отпускает потихоньку, вот, вышел освежиться, подышать свежим воздухом. Похмеляться нет привычки.
– И правильно! – Петрович даже по-ленински взмахнул рукой – уж поверьте, это путь в никуда. Чайку хотите? Хороший настой, на травках. Угощайтесь, как рукой всё снимет и тревогу прогонит. Меня на Алтае один монах научил. – Петрович достал из рюкзачка стопку пластиковых стаканчиков и протянул Максу – берите стаканчики, по случаю с собой оказались.
Максим выщелкнул два стаканчика вставленные один в другой и протянул Петровичу, тот медленно, вальяжно и с расстановкой наполнил стакан приятно пахнущим напитком, от которого исходили узнаваемые мятно-медовые нотки, и чувствовался ещё какой-то не совсем различимый, но приятный букет. Максим отхлебнул отвар, рецепторы бодро отреагировали на какие-то неизвестные ему травы, даря одновременно секундную бодрость и затем разливающееся по всем частям тела спокойствие.
– Прикольно – Максим смаковал остатки напитка, прикрыв глаза на нагретой утренним солнцем скамье – что там такое заварили?
– Да всего помаленьку, возможно потом расскажу при случае – Петрович протянул термос – добавки?
– Пожалуй, да, половинку плесните
Максим, развалился на спинке скамейки, раскинувшись во всю ширину своих рук. Его медленно накрывала нега. Похмельное трещание головы куда-то исчезло, было просто хорошо. Петрович что-то снова втирал о породах глины, которую он нашёл на берегах пруда, но Максим, слушавший его вполуха, находился где-то не здесь. Легкий плеск волн о песчаный берег
