Хрустальная удача - Питер Марвел

Кратковременное пребывание на населенном козами и индейцами острове, где, кроме крошечного голландского гарнизона, не было ни одного белого человека, оказалось для всех крайне утомительным. А очередная проволочка и необходимость втридорога платить за воду и продовольствие привели Абрабанеля в крайне мрачное душевное настроение.

Он был настолько зол и подавлен всем случившимся начиная с неудачи в поиске сокровищ на Эспаньоле и до злополучного перехода в несколько миль, превратившегося в целую морскую экспедицию, что в первый момент почти не удивился, очутившись за бортом корабля в открытом море.

Впрочем, то, что с ним произошло, вообще не поддавалось никакому разумному объяснению.

Когда ювелир раздраженно мерил шагами грязную палубу в послеполуденный час, налетевший ветерок игриво сорвал с него шляпу. Абрабанель попытался поймать головной убор, ведь шляпа была почти новой, представляла материальную ценность, и бросился за ним в погоню.

Не успел он пробежать и пяти шагов, как неведомая сила заставила его остановиться и поднять голову. Поодаль, прислонившись спиной к фок-мачте, стояла и смотрела на него темноволосая женщина в белом платье, а злополучная шляпа лежала у самых ее ног.

— Мадам, позвольте! — удивленно вскричал коадьютор. — Кто вы и как здесь очутились?

Незнакомка улыбнулась ему и жестом поманила к себе.

Недоумевая и поражаясь поведению дамы, коадьютор торопливо засеменил к ней. В то же мгновение резкий порыв ветра повернул плохо закрепленную рею, канаты лопнули, и она, с размаху ударив коадьютора в живот, отбросила его на планшир. Гнилые доски проломились под телом грузного банкира, и несчастный искатель сокровищ полетел в воду.

Подняв фонтан брызг, он в сопровождении пузырей воздуха пошел на дно. Но, подчиняясь инстинкту самосохранения, он так энергично заработал руками и ногами, что не только не утонул, но даже довольно быстро вынырнул на поверхность.

Судорожно хватая воздух ртом, он попытался позвать незнакомую даму на помощь, но, даже щуря слезящиеся от соли глаза, не мог никого разглядеть на палубе. Женщина исчезла, и ни одна живая душа не видела, как он свалился за борт.

— Спасите, помогите! — жалобно крикнул Абрабанель, отплевываясь от воды. Но его крики ветром относило в сторону от судна и корабль стремительно уходил от него.

Бесплодные попытки привлечь к себе внимание людей на «Глории» навели коадьютора на мысль, что таким манером он всего лишь выбьется из сил, нахлебавшись воды. Природная расчетливость и здесь не подвела старого лиса. Он видел, что судно удаляется в сторону Тортуги, и мысли его заметались в поисках выхода. Как ему продержаться на воде подольше? Может быть, его исчезновение заметят и «Глория» возвратится за ним? О том, что его пропажу обнаружат, когда корабль будет уже далеко, и о том, что такое корыто практически не способно ходить против ветра, дувшего в противную сторону, он старался не думать.

Плавать ювелир толком не умел, но сообразил, что морская вода выталкивает его тучное тело на поверхность. Башмаки, парик, жилет и камзол пришлось снять, чтобы они не тянули его вниз.

Коадьютор расслабил члены и постарался как можно удобнее — насколько это слово вообще применимо к сложившейся ситуации — устроиться, лежа на воде. Хорошо еще, что треклятый ветер дул поверху, не поднимая волны.

В других условиях он давно бы принялся жаловаться на жизнь и возмущаться. Но сейчас, когда никто не слышал его, кроме разве что ангела Смерти Малох-Гавумеса, Абрабанеля охватило не раздражение, не страх смерти и даже не тоска. В момент, когда жизнь его висела на волоске, он сотрясался в бессильной ярости из-за того, что так глупо теряет драгоценное время. А еще ему было жалко карманных часов с эмалями. Но без ножа его резала мысль о том, что сокровища Уолтера Рэли могут теперь достаться другим! Если, конечно, его, Абрабанеля, не подберет вовремя какое-нибудь судно. И эти думы даже заглушали в нем досаду, вызванную привязчивой поговоркой «Человек предполагает, а Б-г располагает».

Он не знал, сколько прошло времени с момента падения за борт. Коадьютор пробовал сосчитать, за какой период «Глория» могла бы возвратиться, после того как кто-нибудь наконец заметит его пропажу, но быстро оставил это занятие. Расчетливый и сообразительный, он учел, что морские течения, ветер и волны перемещают его тело в неизвестном направлении даже тогда, когда сам он не пытается плыть. Иногда ему казалось, что он носится по поверхности океана уже дни и месяцы, даже целую вечность, и тогда в банкире просыпалось что-то похожее на удивление, почему он до сих пор жив. Наконец, измученный бесплодными размышлениями и бессильной злобой, он начал впадать в забытье.

Чтобы сбросить с себя одурь, Абрабанель перевернулся на живот и, молотя руками и ногами по воде, огляделся. Ветер стих, солнце медленно склонялось к горизонту, теряясь в предзакатной дымке. Вдруг коадьютор заметил точку на горизонте. Точка росла, приближаясь.

У банкира словно открылось второе дыхание. Забыв, что он не умеет плавать, и загребая по-собачьи, Абрабанель устремился навстречу спасению. На его счастье, ему не приходило в голову, что на гладкой поверхности моря расстояние до видимого предмета куда как больше, чем представляется глазу. Толку от его водных процедур было немного, но поднимаемые им брызги привлекли внимание человека, управлявшего небольшой шлюпкой с косым парусом и парой весел. Это был рослый, крепкий, с огромной всклокоченной черной бородой и изуродованным шрамами лицом мужчина. Видно было, что в последнее время ему приходилось несладко: усталость проглядывала сквозь крепкий загар, руки, выглядывающие из порванных рукавов кафтана, были слишком худы для такого широкоплечего головореза, а где-то в глубине его глаз свила гнездо тоска.

Черный Пастор — а это был он — старательно греб, стремясь с Эспаньолы попасть на Тортугу, где он оставил свой фрегат «Месть» и часть команды. Остальные уже никогда не вернутся обратно, навсегда успокоившись на «чертовом острове» или взлетев на воздух вместе со взорванным Веселым Диком вторым судном Пастора — «Ласточкой».

Уцелел в этой передряге только Черный Билл, но ему пришлось пережить много такого, о чем и вспоминать неохота. Больше всего пират ругал себя за необдуманный поступок: впопыхах, ненароком он спас жизнь своему бывшему квартирмейстеру, вместо того чтобы предоставить душе Дика возможность прогуляться прямиком в ад! Досада грызла Билла изнутри не хуже, чем Абрабанеля — страх утерять навсегда сокровища.

Ничего не зная о прыжке Роджера Рэли в водопад, Пастор сгорал от желания поскорее разыскать бывшего приятеля и рассчитаться с ним за все. Но для этого ему нужен был корабль и команда. С оставшимися у него людьми управиться с огромным судном было просто невозможно. Однако Билли искренне считал, что губернатор Тортуги — его должник и просто обязан помочь ему снарядить «Месть» наилучшим образом. К тому же пирата не оставляла мысль о сокровищах. Если Дик добрался до указанного на карте места, следовательно, золото уже у него! И не грех поделиться им со своим старым товарищем.