Погоня за отцом - Рекс Тодхантер Стаут
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я согласился вас принять только потому, что мистер Джарретт сказал, что дело очень срочное. Он попросил меня подтвердить вам, что он стерилен и не мог зачать ребенка. Вот я вам это и подтверждаю. Это правда.
– Если позволите, – попросил я, – я бы хотел сам в этом убедиться. Вы это знаете из своего личного опыта, а не понаслышке?
– Я бы не стал так категорично заявлять, если бы знал об этом понаслышке! – отрезал Уортингтон. – В течение семнадцати лет я четыре раза осматривал Юджина Джарретта и делал соответствующие анализы. Могу сообщить вам следующее: сперматозоидов в его семенной жидкости крайне мало, они практически нежизнеспособны, и среди них очень много аномальных форм. Это совершенно точно.
– Спасибо. Но семнадцать лет назад был еще только пятидесятый год. А как насчет сорок четвертого?
Уортингтон помотал головой:
– Чрезвычайно маловероятно. Я наблюдаю эту семью с тысячи девятьсот сорокового года. Если в сорок четвертом году Юджин Джарретт был еще здоров, то вызвать стерильность могло только такое инфекционное заболевание, как паротит, или свинка, а он им не болел. – Он бросил взгляд на часы. – Мистер Джарретт сказал, что это все, что вам требуется. Если речь идет о том, мог ли он быть отцом, то это совершенно нелепо, и я готов подтвердить свои показания в суде.
Я поблагодарил его и вышел. Итак, Юджин Джарретт больше нас не интересует. И все же на обратном пути я заскочил к доктору Волмеру, дом которого расположен в том же квартале, что и наш старый особняк из бурого песчаника, и спросил его о репутации Джеймса Оделла Уортингтона, доктора медицины, о жизнеспособности сперматозоидов, аномальных формах и свинке. После этого я решил окончательно забыть про Юджина Джарретта.
С Сайрусом М. Джарреттом тоже было покончено, когда в среду из Вашингтона прилетел Орри с тремя блокнотами, исписанными подробностями пребывания Джарретта в Европе и Африке летом сорок четвертого. Все даты и события, о которых рассказывал Джарретт, полностью подтвердились. Даже если он и взял выходной, чтобы перелететь через Атлантику неофициально, то где он мог раздобыть самолет в военное время?
В понедельник вечером после обеда я отправился в центр города и провел пару часов с клиентом. То, что ее мать на самом деле звали Карлотта Вон и она была родом из Висконсина, не произвело на Эми Деново особого впечатления. Не слишком заинтересовало ее и то, что мы исключили обоих Джарреттов. Эми вообще не волновали мужчины, которые не были ее отцом. Ей нужен был только тот из них, который на самом деле являлся ее отцом. Я честно признался, что мы уже больше не роемся в биографиях подозреваемых, а занимаемся только поисками такого подозреваемого, и еще неизвестно, сколько времени могут занять такие поиски. Эми выразила сожаление, что не побилась со мной об заклад, когда я похвастал, что мы за три дня отыщем ее отца.
Сол и Фред продолжали заниматься безнадежными поисками вплоть до полудня вторника, когда я получил еще семь ответов на объявление; три из них решено было проверить.
Сол взял письмо от мастера по ремонту обуви на Западной Пятьдесят четвертой улице, который написал, что Карлотта Вон была его клиенткой в течение нескольких месяцев в 1944 году. Я получил его письмо в «Ньюс». Сол предъявил ему для опознания фото Карлотты вместе с фотографиями еще шести молодых женщин, и сапожник без колебаний указал на Карлотту. Ни о какой Элинор Деново он не знал, но зато вспомнил, что Карлотта посещала его мастерскую тем летом, поскольку в августе во Франции в бою погиб его сын. Адреса ее сапожник никогда не знал и больше ничего припомнить не мог. Конечно, она, скорее всего, жила неподалеку, и Сол, заплатив мастеру пятьсот долларов, принялся ходить по близлежащим домам.
В «Таймс» я получил письмо от женщины, которая в 1944 году работала продавцом в «Альтмане», а теперь находилась в доме престарелых в округе Фэрфилд. Фред нашел ее, но и спустя двадцать четыре часа не смог добиться от нее, откуда она узнала, что клиента, которого она обслуживала несколько раз, звали Карлотта Вон, поскольку никаких записей о каких-либо поставках Карлотте не было. Однако женщина уверенно выбрала фотографию Карлотты Вон из семи предложенных ей, заработав свои пятьсот баксов.
Наконец, третье письмо, пришедшее в «Газетт», было от Сальваторе Манцони, который в течение последних пятнадцати лет работал официантом в «Сарди». Я взял его. В сорок четвертом году Сальваторе был официантом в ресторане «Туфитти» на Восточной Сорок шестой улице, который закрылся в сорок девятом году. Как выяснилось, в сорок четвертом году в течение нескольких месяцев Карлотта два или три раза в неделю обедала за одним из столиков, которые он обслуживал. Он мигом выбрал ее фотографию из нескольких предложенных ему на выбор, и он знал, что девушку звали Карлотта Вон, поскольку она часто заказывала столик по телефону. Самое же главное заключалось в том, что Сальваторе Манцони, судя по всему, видел отца Эми, и не один, а много раз, поскольку Карлотта Вон всегда обедала с одним и тем же мужчиной. Когда я впервые об этом услышал, у меня начало покалывать в нижней части позвоночника. Я даже представил, что в следующую секунду узнаю его имя. Но увы! Не то чтобы Сальваторе Манцони не мог вспомнить имя спутника Карлотты, но он никогда этого не знал, поскольку Карлотта всегда звонила сама. Впрочем, Сальваторе не исключал, что, возможно, кому-нибудь в ресторане это могло быть известно, например владельцу и управляющему Джузеппе Туфитти. Если он еще жив, конечно.
От описания спутника Карлотты толку было немного, и не только потому, что прошло уже двадцать три года. Вот что я узнал. Возраст: лет тридцать с небольшим. Рост: около шести футов. Вес: примерно сто семьдесят фунтов. Плечи: довольно широкие, возможно, немного сутуловатые. Голова: чуть крупнее обычного. Лицо: не круглое, возможно, более длинное, не бледное, немного смуглое. Волосы: темно-каштановые. Глаза: карие (предположительно). Нос, рот, уши и подбородок: да, они у него были.
Если вам удалось представить его себе, то с воображением у вас обстоит лучше, чем у меня. Конечно, ни Джарреттам, ни Маккрею такое описание не подошло бы, но мы уже и так списали их со счета.
Следующие сорок восемь часов мы посвятили поискам ресторанного спутника Карлотты Вон. Найди мы его – и двадцать против одного,
