Подземный конвейер - Сергей Зверев

– Ой-ой-ой, – нестройно раздалось в толпе. – Он нас привлекать собрался. Молодой, а туда же!.. Вместо того, чтобы… Наверное, и сам не дурак!

Участковый дернул Тертишного за рукав, развернул его спиной к разозленной толпе и стал подталкивать в сторону магазина, где стоял его «уазик».

Он пихал парня и вполголоса шипел на него:

– Тоже додумался, умник!..Ты бы еще в обнимку с ними прошелся по селу! Думаешь, если здесь пятиэтажные дома появились и ночной клуб, так они перестали быть деревенскими бабами?

– Я же и правда ничего такого… – пытался оправдаться Влад.

– Садись в машину! – прикрикнул на него участковый.

Владик послушно влез на переднее сиденье «уазика» и замер на нем, уныло глядя через лобовое стекло. До него дошло, что этот молодой младший лейтенант его задержал и сейчас отвезет куда-то в камеру, где сидят бомжи, уголовники, проститутки. Он засунет его туда и будет мучить ночными допросами на протяжении нескольких дней. Но тут до Владика дошло, что это уже из какого-то фильма, а не из жизни.

Машина тронулась, они отъехали от окраины села, и полицейский наконец-то снова заговорил:

– Моя фамилия Нестеркин, я здешний участковый. Я тебя только что спас от расправы.

– Я что, похож на педофила? – возмутился Тертишный. – Вы меня тоже считаете растлителем малолетних и… все такое прочее?

– Кем я тебя считаю, об этом мы потом поговорим, – проворчал Нестеркин. – А для начала расскажи мне, кто ты есть на самом деле.

– Я гражданин России, – гордо произнес Влад и распрямился на сиденье, насколько смог при своем росте. – И я не позволю…

– Отвезти тебя назад? – задумчиво предложил Нестеркин, сбавляя скорость. – В принципе, потом можно в рапорте написать, что я опоздал, а разгневанные граждане учинили над несчастным покойным самосуд.

– Слушайте, перестаньте меня все время запугивать, – заявил Тертишный, но заметно сник. – Я эколог.

– Мне это должно что-то объяснить? – съязвил участковый. – Работаешь где? Здесь что делаешь? Это твоя палатка вон там на бугре торчит?

– Я же говорю… – снова начал Влад, но увидел, как перекосилось от злости лицо младшего лейтенанта, осекся и пояснил: – Я работаю на заводе, на «Сармате». В отделе охраны окружающей среды. Экологом. Меня Владислав зовут, Тертишный. Здесь я провожу исследования по собственной инициативе. Пробы беру, описываю, анализы делаю. Определяю степень техногенного загрязнения природной среды. А школьники приходят помогать мне, интересно им.

– Что за образцы, какие замеры?

Владик кинулся взахлеб рассказывать, в чем состоит его полевая работа. Он крутился на сиденье, тыкал пальцем в сторону двух больших балок, которые являются временными водотоками в период обильных осадков, говорил о родниках, о накоплении в почвах нетипичных химических веществ, о разных пробах, доказывающих повышение кислотности и щелочности, о возможных причинах этого.

– А завод тут при чем? – вдруг спросил Нестеркин, останавливая машину на проселке, рядом с палаткой Владика.

– Завод? Как это при чем? Он всегда был и будет мощным источником загрязнения окружающей среды. Даже избыток углекислоты в воздухе…

– Я спрашиваю, на хрена заводу проводить эти исследования? Почему тебя послали одного?

– А-а! Так завод меня и не посылал. – Владик посмотрел на лицо участкового и стал быстро терять уверенность в себе.

Его энтузиазм пропадал, а голос становился все тише и тише.

– Я по собственной инициативе, диссертацию собираюсь писать по этой теме. А руководитель у меня профессор Тихомиров. Может, слыхали? Доктор географических наук.

– А что ты там про кислотность говорил? У вас на заводе кислота применяется в большом количестве?

– У нас? Нет на заводе никакой кислоты. Там боеприпасы разбирают и отправляют на переработку их компоненты. Просто технология такая.

– Слушай, эколог, а где у нас неподалеку есть химическое производство? – задумчиво глядя вдаль, спросил Нестеркин. – Или какое-нибудь другое, но чтобы кислота применялась?

– У нас? Ну, я не знаю. Не слышал, а что?

– Да вот я тоже обеспокоен состоянием окружающей среды! – хлопнув рукой по рулю, ответил участковый. – Понимаешь, ночь не ем, день не сплю, все переживаю.

– Как вы сказали? День не сплю… А-а, это шутка, да? Ночь не ем, день не сплю – это вроде как наоборот, чтобы смешно было?

– Ага, шутка это, – серьезно ответил Нестеркин и повернулся к Владику: – Обхохочешься, до чего весело. Значит, так, Тертишный! Возись в земле тихо, чтобы тебя было не видно и не слышно. Понял? Если к местным еще раз сунешься, я тебя защищать не стану. Составлю протокол – и в морг. Это опять шутка. Теперь вопрос на прощанье. Тут, кроме тебя, больше никто в земле не копается? Ты не видел, чтобы в этих местах кто-то еще тоже какие-то исследования проводил?

Влад отрицательно покачал головой и вылез из машины. Настроение у него было пакостное, и ему ничего не хотелось делать. Пока Тертишный шел по склону к палатке, одиноко торчавшей возле раскидистой старой ивы, он передумал многое. В частности, молодой эколог решил, что самое лучшее средство от хандры – это работа. Тем более любимая. От нее зависело многое в его жизни.

Самовнушение помогло, но наступила ночь. Ему пришлось укладываться спать и снова мучить себя самобичеванием и самоедством. Сон пришел к Владику тогда, когда горизонт начал уже светлеть, а в балке зашевелились и несмело защебетали первые птицы.

Проснулся он от духоты. Солнце вовсю лупило в скат крыши, нагревало воздух в палатке. Влад вылез из спального мешка, с третьей попытки непослушными руками расстегнул молнию и выбрался наконец на свежий воздух. Ветерок приятно холодил тело, мокрое от пота. Солнце, воздух, птицы! Как удивительно меняется настроение человека и его мысли в зависимости от времени суток. Ни следа от вчерашних мрачных мыслей! Новый день, много работы, еще бы чашечку кофе!..

Часа через три Влад собрал свое хозяйство, упаковал палатку и спальный мешок. Нагрузившись как ишак, он двинулся на новую точку, где ему предстояло выкопать пару полных почвенных разрезов, а это около двух кубов выбранной земли в каждом! Остальные работы на этом фоне выглядели просто забавой: макроклиматические наблюдения, сбор и описание травяного покрова, пробы воды в ручье, почв и грунтов, в том числе и из трех шурфов. Все это сущие пустяки по сравнению с одним почвенным разрезом.

Ругая себя за то, что так поздно встал, провел ночь в бесполезных терзаниях, Влад отдал себе строгий приказ – один разрез сделать сегодня. Когда решение принято, думать о его целесообразности или ошибочности уже поздно. Надо действовать. Голова сразу становится светлее, а мысли – беззаботнее.

Лагерь снова вырос в два счета. Влад порадовался, как у него здорово и быстро все получается. Он проделал массу мелких, но очень важных научных дел. Тертишный обошел с десяток точек, ручным буром прокрутил скважины, вынимал цилиндрики кернов и аккуратно упаковывал их. Потом исследователь учуял запах «первого-второго», готовящегося на костре в автоматическом режиме.

Это было его изобретение. Личное! Зачем готовить то и другое, если можно бросить в воду пару картофелин, половину банки тушенки и приготовить универсальное блюдо, не жидкое, как суп, и не такое густое, как, допустим, каша.

Сейчас будет обед, потом короткие обязательные записи в журналах наблюдений и один час, отведенный на лежание в холодке. После плотной еды копать очень тяжело, надо дать пище перевариться хотя бы немного. Увы, но начинать разрез придется в самую жару – часа в три пополудни.

– Привет землекопам! – раздался сверху мужской голос, который Влад уже где-то слышал, и какая-то тень упала на его голую, мокрую и грязную спину.

Тертишный был раздосадован появлением посторонних, которые могут оказаться лицами, имеющими право запретить копать тут ямы. Он вытер лоб тыльной стороной руки, распрямил ноющую спину и посмотрел вверх. Солнце загораживала фигура человека, который упер руки в бедра и стоял на краю разреза, расставив ноги. Его лица на фоне солнца Влад различить никак не мог.

– Ба, эколог! – снова раздался возглас наверху. – А я смотрю, земля во все стороны летит и наукой разит за версту. Вот так встреча!

Влад выбросил наверх лопату и по ступенькам, сделанным точно так, как и положено по науке, поднялся на поверхность. Перед ним, улыбаясь во все свое широкое лицо, стоял тот самый журналист, который его недавно подвозил до Лыкина на белой машине.

– Забыл меня? – Гость весело рассмеялся, протянул руки и поймал грязные ладони Тертишного. – Я же Олег! Я тебя недавно от завода подвозил!

– Привет! Как твои интервью?

– Нормально! – Хрусталев самоуверенно махнул рукой. – Куда они на фиг денутся. А ты чего землю-то в таких гигантских масштабах роешь? Колодец для личных нужд или фундамент под коттедж?

– Понимаешь… – Влад замялся, не зная, как все объяснить человеку, далекому от науки. – Это часть моих исследований. Мне нужно обязательно посмотреть срез почвы и грунтов. Глубины залегания слоев, проникновения корней растительности, плотность на разных уровнях и так далее.