Право на любовь - Екатерина Аверина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Улыбаясь, выехал со двора. Тело тут же отреагировало на мои мысли коловым
стояком. Он стал привычным в последнее время, лишь поправил его рукой, чтобы
было удобнее сидеть, и уставился на дорогу, чтобы раньше времени не кончить от одного предвкушения близости с ней. Мне кажется, я уже и так могу, настолько голоден!
Выехав из города на закате, ответил на настойчивый звонок.
– Сереженька, – дрожащим голосом произнесла знакомая женщина. – Матрена Тимофеевна умерла, – разрыдалась она.
– Черт, – выдохнул, сжав зубы. У самого моментально к горлу подполз очередной мерзкий ком. – Скоро буду.
Развернувшись на трассе, помчал обратно к дому замечательной женщины, поддерживающей меня как родная мать все последние годы.
Глава 31. Сергей
Бегом на последний этаж, уперся взглядом в знакомую дверь, не в силах переступить ее порог. По внутренностям расползается знакомая тупая боль. Уперся кулаками в стену подъезда, опустил голову, пряча текущие по щекам слезы.
– Она умерла в покое, – послышался голос сзади. – Отправилась к сыну, – говорит звонившая мне ранее соседка. – Давай порадуемся за нее, Сереж. Она тосковала по нему, ты ведь знаешь.
– Матрена Тимофеевна стала мне матерью, – хриплю, вытирая следы слабости.
– Знаю, – гладит меня по руке женщина. – Идем, – берет за руку, заводит в пустую квартиру.
В ней пахнет расплавленным воском догоревшей свечи, стоящей у фотографии с черной лентой. Здесь их теперь две: улыбчивого Гришки Соболева и его матери, научившей меня жить заново.
– Она завещание оставила, – говорит соседка. – Вот, – протянула мне листочек с номером телефона. – Это нотариус. Обязательно ему позвони.
– Спасибо, – скомкав, засовываю его в карман брюк.
Мы всю ночь не спали. Разговаривали, вспоминали, даже тепло смеялись. Она была светлой женщиной, провожать ее надо с улыбкой, такой же, какую Матрена Тимофеевна Соболева дарила всем вокруг.
Так и вышло. Немногочисленные люди, пришедшие попрощаться с ней на следующий день, клали цветы на могилку с добром. На поминках вновь вспоминали сколько хорошего за свою жизнь она успела сделать, как любила сына, как давала пинки мне, чтобы я мог жить дальше. Буря в душе успокоилась, ее сменило странное спокойствие и чувство уверенности в том, что все будет хорошо. Матрена Тимофеевна прожила долгую, счастливую жизнь, умела бороться с трудностями, и я буду полным дураком, если не смогу справиться со своими демонами. Маленькая, но сильная женщина смогла, значит у меня точно все получится.
На этих мыслях меня будто током шарахнуло в самую чувствительную точку. У меня Настя там одна, я даже не позвонил! Жрать дома нечего, телефона у нее нет.
– Бля… – выдохнул вместе с дымом, растирая лицо руками с зажатой в пальцах сигаретой.
– Езжай, – говорит мне соседка Матрены Тимофеевны. – Только не забудь позвонить по номеру, что я тебе дала.
– Помню. Спасибо, – быстро попрощался с присутствующими, еще раз посмотрел на фотографию сослуживца и его матери, мысленно попрощался и с ними.
По городу, едва не нарушая правила, лечу, барабаня пальцами по рулю. Быстрее бы на трассу. Там выжму все, и к ней, моей маленькой девочке.
Спас и бросил. Идиот! Малышка там с ума, наверное, сходит. Еще Джеку приказал стеречь. Этот не выпустит.
– Ар-р-р! – бессильно рычу, застревая на очередном светофоре.
И вот, наконец, поворот на прямую дорогу до дома. Газ на всю, все мысли только о ней. Надо привыкать, что я теперь не один, и Настю, в отличии от Джека, сосед точно кормить не станет.
К ночи долетел до дома, бросив машину у ворот, забежал внутрь, распахивая дверь. Настена сидит на диване в гостиной, смотрит телевизор и жует пирожок. Она оглянулась на меня, оценивающе посмотрела и отвернулась обратно, делая равнодушный вид.
– Малыш, – прохожу прямо в обуви в комнату, присаживаюсь перед ней, беру за руки.
Смотрит поверх головы, старается не шмыгать носом.
– Прости, – опускаю голову ей на колени. – Насть, у боевого товарища умерла мать. Я был на похоронах, – говорю все, как есть.
Моя девочка откладывает недоеденный кусок ароматно пахнущей выпечки, обнимает меня за голову, капая слезами на спину.
– Я уже столько всего напридумывала, – всхлипывает девушка.
– От автокатастрофы до женщины, у которой ты остался ночевать.
– Дуреха, – смеюсь, поднимаюсь на ноги, сажусь на диван, ее сажаю к себе на колени. – Моя единственная женщина – это работа.
– А я? – недовольно смотрит.
– Ты пока еще не женщина, – целую ее в нос.
– Исправишь это недоразумение? – хлопает влажными, слипшимися ресничками.
– Откуда еда? – перевожу тему, поглаживая ее по спине.
– Работу нашла.
У меня неприлично упала челюсть.
– Завтра первый день.
– Где? – продолжаю недоумевать. – Когда ты успела?
– Кушать хотела, – признается Настена. – Мы с Джеком решили рискнуть и заработали себе на еду. Тете Тане понравилось, как я отработала у нее в магазине, она и предложила.
– У тебя учеба, – напоминаю малышке.
– Переведусь на заочку. Я не буду жить за твой счет, – гордо заявляет Настя. – Есть будешь?
– Буду, – продолжаю отходить от шока. – Никакой заочки, – заявляю со всей строгостью. – Зря, что ли, я тебя на это место протолкнул? – выдаю себя с головой.
У Насти из рук падает тарелка, разлетается по полу на крупные осколки.
– На счастье, – шепчу ей в ушко, обнимая за талию.
Глава 32. Сергей
– Пусти! – скидывает мои руки. Внутри поднимается настоящая буря. – Что значит «Зря что ли я тебя на это место протолкнул»?!
– Насть, ну ты чего? – делаю шаг к ней.
Девушка хватает со стола тарелку с нарезанными овощами и швыряет ее об пол рядом с уже разбитой. Осколки, томаты, зелень, нарезанные огурцы – все смешалось в смертельно опасный коктейль. В воздухе, того и гляди, начнут с треском расползаться в разные стороны разряды электричества.
– Я жду ответа! – Она зло на меня смотрит, а я почти не спал и никак не пойму, что сделал не так.
– Маленькая, – протягиваю к ней руку.
Она шагает назад, упирается попкой в стол, тяжело дышит, не отрывая от меня взгляда.
– Настенка моя, – добавляю в голос как можно больше ласки. – Ну не мог же я оставить тебя без образования, о котором ты так мечтала, – улыбаюсь, но это имеет обратный эффект, задевая малышку еще сильнее.
– Все время, – по ее щеке потекла слеза. – Пока я думала о тебе. Пока я копалась в себе, пытаясь разобраться, почему ты вдруг исчез! Пока я ревела по ночам в подушку от безысходности! Как дура искала тебя в социальных сетях, по всему городу, за его пределами! Вылавливала похожие силуэты среди прохожих в надежде, что это можешь быть ты! Пока я изводила себя, пока чуть не
