Приключения Пуха на Земле и в Космосе - Людмила Одинцова

15. Бруно

Кайсын спросил:

– Хочешь с нами на Землю?

Инопланетный пес взвился вверх и закружил под потолком камеры, как воздушный шарик, из которого вылетает воздух. «Наверное, это он так обрадовался», – подумал я. Мы, собаки, от радости кружимся за хвостом, а он – летает по кругу.

Пес опустился на пол и закричал:

– Бр-р-р-р-р-р! Да-да-да! Хочу-хочу-хочу! Это брр-росто брр-рекрасное брр-редложение! Мне этот Марс уже обрр-ротивел! Мне тут так одиноко! Я тут совсем один…

Он поджал под себя все свои лапки, сорок или пятьдесят, прижал ушки и захныкал. Жалобно-жалобно. Все хныкал и всхлипывал и вытягивал губы трубочкой. Даже Мушка, добрая душа, тоже расплакалась. А потом зеленый шарик снова взлетел и деловито спросил:

– И когда летим домой?

Какой-то он сильно неуравновешенный, этот инопланетный пес, или как там его называть.

– А как тебя зовут? – спросил я.

– Не помню. Бр-р-р-р… Бр… Не помню!

Кажется, он снова собрался плакать.

– Спокойно, – сказал я. – Мы придумаем тебе имя!

– Давайте назовем его Бруно, – сказал Кайсын. – Я когда-то знал целую собачью семью Бруно. Папу звали Бруно, маму звали Бруно, и дети у них были – Бруны, и все чувствовали себя отлично. Самый удачливый из них кормился отбросами на помойке.

– Брр-руно! Это брр-рекрасно! Это брр-равильно! – пес снова завертелся в воздухе, а потом сказал: – Я выйду подышу, хорошо? А то у вас тут душно. Кислорода много! – он поплыл к двери, ведущей в шлюз. У люка Бруно оглянулся: – Только вы никуда не улетайте без меня!

Кайсын заверил его, что, конечно, без него не улетим, и открыл вход в шлюзовую камеру.

В иллюминатор было видно, как из люка вывалился большой, как дом, зеленый шар с мордой и лапками, и полетел, кувыркаясь, над марсианской пустыней.

– Вот это да… – сказала Пчелка.

«Вот мы и совершили открытие, – подумал я. – Открытие само забралось к нам на корабль». Только если о Бруно узнают на Земле, его же обязательно заберут для исследований в какой-нибудь биологический институт. Или в зоопарк определят, как животное редкого вида. Будет он там сидеть в клетке и рассматривать посетителей. Дети будут смеяться и показывать на него пальцами, а взрослые – фотографировать со вспышкой. Уж лучше в одиночестве на Марсе, зато на свободе…

А тем временем «открытие» уже ломилось в дверь шлюза.

– Уф! Какой там свежий воздух! – Бруно ворвался в кабину и волчком завертелся на полу. – Пойдем гулять?

Подпрыгнув, он снова взмыл под потолок. Наверное, ходить на полсотне тоненьких лапок ему было неудобно. Попробуй разберись, которой из них нужно делать шаг, чтобы лапки не заплетались и чтоб не спотыкаться.

– Вообще-то мы собирались сегодня еще одну вылазку сделать, а потом лететь домой, – сказал я. – С тобой нам будет веселее.

– А хотите, я вам покажу самое красивое место на Марсе? – спросил Бруно.

Конечно, мы согласились.

16. Ледяные вулканы

– Я вам покажу ледяные вулканы, – сказал Бруно. – Когда мне грустно, я туда брр-рилетаю. И там мне кажется, что я не один.

Мы быстро собрались и отправились в нашу заключительную экспедицию на Марсе. Кайсын недовольно хмурился. Он, видно, боялся, что с нами снова что-нибудь приключится. А может быть, ему тоже хотелось посмотреть на ледяные вулканы. Когда все выбрались из лунной кабины, Бруно показал шестью передними лапками, куда идти. И мы пошли.

Неугомонный инопланетный пес то кружил над нами, то залетал далеко вперед, то возвращался и летел следом, то отлетал в сторону и садился на камень, поджидая, когда мы подойдем. Наконец ему надоело, что мы так медленно плетемся, и он подхватил всех троих и потащил в небо.

Сначала мы летели вдоль русла высохшей реки. Сверху казалось, что это настоящая река, только вода в ней оранжевая. Это была не вода, а марсианский песок, который струился вдоль берегов. Потом мы перелетели через невысокие горы, и я увидел вдалеке большой кратер. Он был намного больше того, в котором нас застал туман. А посреди кратера я заметил три ослепительно-белых кружочка.

Бруно стал спускаться прямо к ним. Все ближе и ближе. И тут я остолбенел. Это были совсем не кружочки. Это были ледяные пирамиды. Бруно опустился возле основания одной из них. Я задрал голову, потому что пирамида была выше самого высокого многоэтажного дома. На ее гранях сверкало солнце. А в гладких стенках, как в зеркале, отражались марсианские скалы. Это было очень красиво.

Мы с Мушкой и Пчелкой подошли поближе. И увидели и наши отражения – три маленькие собачки в скафандрах. Бруно сидел рядом довольный, как сто слонов. Он что-то нам говорил, мотал головой, но мы ничего не слышали и не понимали, что он хочет.

Тогда Бруно полетел к другой пирамиде, поменьше, и стал прыгать возле нее, размахивая лапками. Когда мы подошли, я увидел, что на стенках этой пирамиды вырезаны во льду какие-то узоры. Как на вязаной кружевной салфетке, которую Ира когда-то подарила Маме на 8 Марта. Кружочки, загогулинки, спирали… Мне в сплетениях линий даже почудилось человеческое лицо, а рядом – собачья морда. Но потом я моргнул, и изображение пропало. Я снова видел только круги и спирали.

Затем Бруно потащил нас к третьей пирамиде. На ней были вырезаны узоры из прямых линий, треугольников и квадратов. Мы полюбовались еще немного, и я решил, что пора возвращаться, чтобы не тратить кислород в баллонах. И махнул Бруно лапой, мол, давай домой.

– Ты не поверишь! Там такое! – закричала Мушка Кайсыну, как только сняла шлем. – Это такие вулканы, как будто специально сделаны! Такие красивые!

– Разве это вулканы? – спросил я Бруно.

– Конечно, – сказал инопланетный пес. – Там глубоко под скалами и песком – вода. Она нагревается и выползает на поверхность. А потом сразу же замерзает. И получается вулкан из льда.

– А кто их так разрисовал? – спросила Пчелка. – Ты?

– Не-ет. Они такие всегда были. Может, это мои люди нарисовали, пока я терялся. А может, бррр-ругие какие-нибудь инопланетяне.

17. Эта несносная собака!

Вот как удачно мы слетали на Марс! Во-первых, нашли инопланетную собаку. Во-вторых, нашли следы внеземной цивилизации. Если люди на Земле узнают, такой переполох начнется! Но они не узнают. Потому что мы, собаки, ничего им не скажем. А даже если и скажем, они все равно ничего не поймут. Поэтому пусть летят на Марс сами!

А нам пора было возвращаться. Весь Марс не обежишь, а самое интересное мы уже увидели. И след свой оставили. Пылевая буря нашу «собачку» в скафандре не сдула, ее было хорошо видно в иллюминатор. Значит, она простоит тут до прилета людей, если они, конечно, захотят прилететь.

Когда мы оторвались от Марса и вышли на орбиту, Бруно, глядя в иллюминатор, помахал шестью лапками планете, на которой провел сто или тысячу лет. Но грустным он не выглядел, ему не терпелось увидеть Землю.

Мне, конечно, стыдно признаться, но несколько раз я серьезно пожалел о том, что мы взяли Бруно с собой. Такого беспокойного, непоседливого и шкодливого существа я еще в жизни не видел. Он ни секунды не сидел на месте, всюду совал свой любопытный черный нос.

С невесомостью он справлялся гораздо лучше нас. Поэтому пока мы сидели, вцепившись в кабели, проложенные вдоль стенок, чтобы не болтаться по кабине, Бруно носился туда-сюда, шарил по углам и выискивал себе приключения.

Этот хулиган прогрыз большую дырку в мешке с собачьим кормом, и все шарики разлетелись. До конца путешествия они летали в воздухе, как назойливые мухи. Чтобы позавтракать, нам достаточно было просто открыть пасть и поймать десяток-другой. Но все равно меня они сильно раздражали.

Несмотря на то, что инопланетным собакам для питания достаточно солнечного света, Бруно тоже попробовал собачий корм. Наверное, у себя на родине эти домашние питомцы все-таки что-то ели, не зря ведь у Бруно были такие острые зубы. Он с удовольствием хрустел шариками и даже немного растолстел.

Похоже, ели эти питомцы все подряд. Потому что однажды Бруно забрался в систему очистки воздуха и выел оттуда половину химикатов. До конца путешествия у нас в кабине ужасно пахло. Почему-то кошками.

– Зачем ты это сделал? – возмущалась Пчелка. – Ты же мог отравиться!

– Очень захотелось. Я же не виноват, что я вечнозелен… бр-р-р-р… вечноголодное растение! – оправдывался Бруно, прижав ушки и умильно сложив восемь передних лапок на груди. – И я неотравляемый. Я могу все что угодно выдержать. Любое бррр-редное вещество, любую температуру. Даже радиация мне нипочем.

На следующий день Бруно поскусывал все лампочки с приборной доски и сгрыз часть кабелей. Хорошо, что кабели эти, видимо, были из системы управления ракетными двигателями, и нашему полету это никак не помешало.

Но это были еще не самые ужасные проказы нашего пассажира и нового друга. Однажды его шалость чуть нас всех не погубила…