Илиада - Гомер

50 Сам же ты сделай храбрейшим мужам меж ахейцами вызов

В единоборство с тобою вступить и нещадно сразиться.

Нынче тебе не судьба умереть и предела достигнуть:

Голос такой я богов, рожденных для вечности, слышал".

С радостью очень большою слова его выслушал Гектор.

55 Вышедши быстро вперед и копье ухватив в середине,

Строй удержал он троянцев- Они, успокоившись, стали.

Тотчас тогда и ахейцев своих удержал Агамемнон.

Оба бога, Афина и Феб-Аполлон сребролукий,

Коршунов образ принявши, уселись вдвоем на высоком

60 Дубе Отца-молневержца, эгидодержавного Зевса,

И любовались мужами. Густые ряды их сидели,

Шлемами, острыми жалами пик и щитами щетинясь.

Как от Зефира, - внезапно подувшего, частою рябью

Гладь покрывается моря и сразу становится черной, -

65 Так почернела равнина от севших троян и ахейцев.

Гектор же, став между тех и других, обратился к ним с речью:

"Слушайте, Трои сыны и ахейцы в красивых поножах!

Слушайте то, что в груди меня дух мой сказать побуждает!

Выполнить клятвы не дал нам высокоцарящий Кронирн,

70 Но, замышляя плохое, готовит нам битвы, покуда

Либо возьмете вы наш крепкобашенный город священный,

Либо погибнете сами близ ваших судов мореходных.

В ваших рядах здесь - герои храбрейшие меж всех ахейцев.

Тот, у которого сердце желает сразиться со мною,

75 Пусть сюда выйдет и в битву с божественным Гектором вступит.

Так говорю я, и будь нам свидетелем Зевс молневержец:

Если противник меня поразит длинножальною медью,

Снявши доспехи, пускай их снесет к кораблям крутобоким,

Тело ж мое пусть домой возвратит, чтоб имели возможность

80 Труп мой огню приобщить троянцы и жены троянцев.

Если же я его свергну и славу мне даст Дальновержец, -

Снявши доспехи с него, отнесу их в священную Трою

И середь храма метателя стрел Аполлона повешу,

Тело ж назад возвращу к кораблям обоюдовесельным.

85 Пусть похоронят его длиннокудрые мужи ахейцы,

На берегу Геллеспонта широкого холм пусть насыплют.

Некогда кто-нибудь скажет из поздно живущих потомков,

По винночерному морю плывя в корабле многовеслом:

"Воина это могила, умершего в давнее время;

90 Доблестный, был умерщвлен он блистательным Гектором в битве".

Скажут когда-нибудь так, и слава моя не погибнет".

Так он сказал. В глубочайшем молчаньи сидели ахейцы.

Вызов стыдились отвергнуть, равно и принять ужасались.

Встал, наконец, Менелай и, жестоко мужей упрекая,

95 Заговорил, - и душа разрывалась от тяжких стенаний:

"Горе мне! О самохвалы! Ахеянки вы, не ахейцы!

Срам для данайских мужей из ужасных ужаснейший будет,

Если из них ни один не посмеет на Гектора выйти!

Пусть превратитесь вы все, тут сидящие, в воду и в землю!

100 Сердца в груди у вас нет, и бесславие в будущем ждет вас!

Сам я с оружием выйду на этого! Знаю, что свыше

Жребий победы находится, в воле богов всемогущих!"

Так он сказал и в блестящие стал одеваться доспехи,

Тут для тебя, Менелай, неминучий от рук Приамида

105 Жизни пришел бы конец, ибо много могучее был он,

Если б тебя удержать все герои не кинулись разом.

Сам повелитель мужей, Агамемнон пространнодержавный,

Брата за правую руку схватил и сказал, убеждая:

"Зевса питомец, с ума ты сошел, Менелай? Не годится

110 Глупости делать тебе. Сдержи огорченное сердце!

Из раздраженья на битву не рвись с человеком сильнейшим, -

С Гектором, сыном Приама. Его и другие трепещут.

Сходится с ним, содрогаясь, в бою, прославляющем смертных,

Даже сам Ахиллес, который тебя посильнее.

115 Ты же пойди и усядься в толпе сотоварищей верных.

Гектору кроме тебя средь ахейцев противник найдется.

Как ни отважен он, как он до свалки кровавой ни жаден,

Все-таки с радостью, верь мне, колено согнет, если целым

Сможет спастись от ужасной войны и погибельной схватки".

120 Словом таким отвратил Агамемнон намеренье брата,

Отговорив справедливо. И брат подчинился. Доспехи

Радостно с плеч его крепких товарищи верные сняли.

Нестор же встал и с речью такою к вождям обратился:

"Ох, великая скорбь на землю ахейскую сходит!

125 Горько теперь зарыдает Пелей, престарелый наездник,

Славный оратор и мудрый советник в земле мирмидонцев!

Радостно в доме своем говорил он со мною, о каждом

Разузнавая ахейце, о предках его и потомках.

Если б теперь он услышал, как Гектор их всех ужасает,

130 Верно, не раз бы к бессмертным он руки простер, чтоб скорее

Дух из членов его погрузился в обитель Аида!

Если б, о Зевс, наш отец, и вы, Аполлон и Афина, -

Молод я был, как в то время, когда при реке Келадонте

С войском копейщиков славных аркадцев сражались пилосцы

135 Около Фейских твердынь, недалеко от струй Иордана!

Еревфалион стоял во главе аркадийского войска.

Был облечен он в доспехи властителя Ареифоя, -

Дивного Ареифоя, которому дали прозванье

Палиценосца мужи и красивоодеждные жены,

140 Так как сражался обычно не луком, не длинною пикой, -

Палицей рвал он железной фаланги врагов устрашенных.

Был умерщвлен он Ликургом, но хитростью только, не силой, -

В узком проходе, где смерти не мог отвратить он своею

Палицей: быстро Ликург его упредил, проколовши

145 Острою пикой насквозь. И на землю он навзничь свалился.

Снял победитель доспех, подаренный медным Аресом.

В битвах аресовых долго он сам в тот доспех облачался.

После того же, как старость Ликургом в дому овладела,

Эревфалиону, другу любимому, отдал доспех он.

150 В этот доспех облеченный, на бой вызывал он храбрейших.

Все трепетали, боялись, никто не осмелился выйти.

Но многостойкий мой дух подстрекнул меня выступить смело

В битву с надменным, хоть самый я был молодой между всеми.

С ним я сразился, и мне торжество даровала Афина.

155 Большего всех и сильнейшего всех я убил человека!

В судоргах некто огромный туда и сюда разметался.

Если б я так же был молод и прежнею силой владел бы,

Скоро противника б встретил себе шлемоблещущий Гектор!

В вашем же воинстве сколько ни есть всех ахейцев храбрейших,

160 Сердцем никто не пылает противником Гектору выйти".

Так укорял их старик. И девять их всех поднялося.

Самым выступил первым владыка мужей Агамемнон;

Следом за ним поднялся и Тидид Диомед многомощный;

Следом за ними Аяксы, дышавшие бурною силой;

165 Вслед за Аяксами Идоменей и его сотоварищ,

Вождь Мерион, истребителю войск Эниалию равный.

Этим вослед - Еврипил, блистательный сын Евемонов,

Сын Андремона Фоант и затем Одиссей богоравный.

Столько их встало, желавших с божественным Гектором биться.

170 Нестор, наездник геренский, опять обратился к ним с речью:

"Бросьте-ка жребий теперь. Которому выпадет жребий,

Выступит тот и на пользу красивопоножным ахейцам,

Выступит также на пользу себе самому, если целым

Сможет вернуться из страшной войны и погибельной схватки".

175 Так произнес он. И каждый, пометивши собственный жребий,

В шлем его бросил царя Агамемнона, сына Атрея.

Войско же, руки к бессмертным богам воздевая, молилось;

Так не один говорил, на широкое небо взирая:

"Зевс, наш отец! Пусть Аяксу достанется иль Диомеду,

180 Иль, наконец, и царю самому многозлатной Микены!"

Так говорили. Встряхнул ему данные жребии в шлеме

Нестор, и вылетел жребий, которого все и желали, -

Жребий Аякса. И вестник, понесши кругом по собранью,

Справа подряд всем героям ахейским показывал жребий.

185 Знака никто не признал, отрекался от жребия каждый.

Вестник собранье кругом обошел и приблизился к мужу,

Кто этот жребий пометил и в шлем его бросил, - к Аяксу.

К вестнику руку простер он, и вестник, приблизившись, подал.

Жребий увидевши, знак свой узнал Теламоний, в восторге

190 Под ноги бросил на землю его и вскричал аргивянам:

"Мой это жребий, друзья! Всем сердцем и сам я доволен!

Думаю, верх одержу над Гектором я многосветлым.

Все же прошу вас, пока облекаться я буду в доспехи, -

Зевсу владыке молитесь, великому Кронову сыну,

195 Между собою, безмолвно, чтоб вас не слыхали троянцы.

Впрочем, - молитесь и громко! С чего мы их будем бояться?

Как бы кто ни желал, меня ни искусством, ни силой

Против воли моей отступить не заставит. Надеюсь,

На Саламине и сам не таким уж я вырос невеждой!"

200 Так он сказал. И молились они молневержцу Крониду;

Так не один говорил, на широкое небо взирая:

"Зевс, наш родитель, на Иде царящий, преславный, великий!