Почему жирафы не стали людьми и другие вопросы эволюции - Станислав Владимирович Дробышевский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
* * *
Уже в среднем плейстоцене люди стали настолько круты, что хищники оказались уже как-то и не очень-то страшны. Конечно, львов, леопардов, медведей и волков никто не отменял, но экспериментальным путём выяснилось, что когда в умелой руке копьё, то из больших и мощных отлично получаются либо красивые шкуры, либо модные клыково-когтяные ожерелья, а тех, что поменьше, поумнее и гавкают, мы и вовсе приручили и сделали друзьями, компенсировав их способностями свои недостатки.
Жирафам с врагами стало тоже более-менее полегче, поскольку гигантские кошки вымерли, а львы, хотя вполне способны задрать длинношеего, нечасто пытаются это сделать, так как им куда интереснее придушить зебру или антилопу, чем получить жирафьим копытом по хребту.
* * *
С конкурентами тоже стало как-то проще, ведь и люди, и жирафы существенно специализировались. Главные травоядные африканской саванны – зебры Equus, гну Connochaetes и газели Gazella – не претендуют на древесные листья; они банально совершенно не пересекаются с жирафами по росту.
Люди ещё некоторое время бодались с геладами, но гигантские виды вымерли, а нынешний Theropithecus gelada, хоть в некоторый момент расселился аж до Индии, уже не представлял для нас никакой опасности.
Скорее, разные люди стали конкурентами друг другу.
В Восточной Азии на базе эректусов возникли денисовцы Homo mapaensis (у них много названий, не будем здесь углубляться в дебри, это отдельная тема), просуществовавшие до примерно 50 тыс. л. н. О них пока известно крайне мало, кроме того что они были чернокожие, черноволосые и черноглазые, а в завершение своего бытия дали примесь в современных филиппинских пигмеев-аэта, меланезийцев, австралийских аборигенов, тибетцев и эскимосов.
Едва ли не более загадочны яванские Homo soloensis из Нгандонга, жившие 100 тыс. л. н., но сохранявшие облик питекантропов миллионолетней древности, а также западноафриканские Homo iwoelerueensis, дотянувшие до 11,7– 16,3 тыс. л. н. с трёхсоттысячелетней внешностью.
Гораздо больше мы знаем о неандертальцах Homo neanderthalensis – особом альтернативном человечестве Европы и Западной Азии, которые между 130 и 30 тысячами лет назад вышли на новый уровень. Правда, всё у них было каким-то недоделанным. Неандертальцы изготовляли довольно сложные орудия, но однообразные и крайне консервативные, в большинстве своём неизменные ни географически, ни хронологически. Они неплохо обеспечивали себя всем необходимым, но известно крайне мало полноценных жилищ, на трети стоянок вовсе нет следов огня, а ресурсы они приносили обычно не далее чем за 40 км, хотя охотничьи территории были явно шире. Они могли украшать себя перьями и когтями птиц и иногда проводили какие-то ритуалы, но примеров того и другого за сотню тысяч лет не наберётся и полсотни штук. Они хоронили своих умерших, но всегда только в одиночных мелких могилах, всегда только в скорченном положении и всегда без инвентаря. Зато чего у них было в избытке, так это каннибализма и кровосмешения.
Из всего, что мы знаем о неандертальцах, складывается впечатление, что они стали заложниками своего ледникового бытия. Нелёгкая жизнь обитателей перигляциальных просторов диктовала малочисленность и мизерную плотность населения. Коллективы неандертальцев обычно составляли 25 человек, на одном месте они обычно задерживались буквально на пару дней, хорошо если на пару недель. В таком режиме контакты с соседями были крайне редки и всегда очень рискованны. Если встреченный – незнакомец, то он, скорее всего, конкурент и враг, наверняка захочет убить тебя и съесть, а потому надо опередить его – убить и съесть. Браки можно заключать только с проверенными точно людьми, то есть родными братьями и сёстрами, в лучшем случае троюродными, которых знаешь с детства. Про проблемы близкородственных браков – гомозиготность рецессивных мутаций – неандертальцам рассказать было некому. С другой стороны, техники выживания тысячами лет выживания отточены до предела, так что нет никакого смысла общаться с кем-то. Что он сможет поведать мне такого, чего я не знаю? Все живут примерно одной жизнью, у всех одинаковые остроконечники и скрёбла. Обмен информацией получается чрезвычайно ограниченным, что и приводит к уже помянутому культурному застою длиной в сто тысяч лет.
Люди как люди и жирафы как жирафы
Последние протосапиенсы в интервале времени от 300 до 50 тыс. л. н. плавно перетекли в сапиенсов Homo sapiens. Последние полсотни тысяч лет – время торжества нашего вида. По всем показателям наши предки превосходили неандертальцев и прочих палеоантропов, так как жили в расчудесной Африке, где обилие ресурсов гарантировало большую численность и плотность населения. Это приводило к частым контактам соседей. Конечно, и сапиенсы не всегда были добры, но те, кто учился эффективно договариваться и обмениваться полезной информацией, оказывались в выигрыше, а потому, когда в очередной раз около 50 тыс. л. н. сапиенсы вышли из Африки, они поглотили неандертальцев и денисовцев культурно и демографически, а островных хоббитов, не представлявших интереса, вытеснили или прямо уничтожили.
Со времени 30–40 тысяч лет назад на планете остался один вид людей.
Первые сапиенсы всё ещё не были стопроцентно похожи на нас. Они имели чуть более массивные надбровья, чуть более тяжёлые челюсти, чуть более крупные зубы; их тела были суженными и вытянутыми, так как эволюционировали они в Африке и приспосабливались к тропическому климату. С момента последнего выхода в Евразию, а потом – в Австралию, обе Америки и на всяческие острова – начался бесконечный процесс разделения человечества на новые варианты – расы. Люди верхнего палеолита – кроманьонцы – примерно от 40 до 10 тыс. л. н. – уже значительнее различались друг от друга, чем самые контрастные современные расы. При этом тогдашние люди не могут быть названы ни негроидами, ни европеоидами, ни монголоидами или какой-либо современной расой. В маленьких популяциях признаки бесконечно менялись, морфологические комплексы не были устойчивыми (это явление называется верхнепалеолитическим полиморфизмом), но ко времени около 12 тыс. л. н. расовые черты людей становятся более-менее современными. В интервале от 12 до 4 тыс. л. н. окончательно складываются современные расы, или, другими словами, это то время, за которое расы не успели поменяться так сильно, чтобы мы перестали их узнавать.
В настоящее время человечество делится на западноэкваториальную расу (негроидную) и всех остальных. Внутри западноэкваториальной выделяются южноафриканская раса (бушмены и готтентоты), центральноафриканская (пигмеи) и негрская. Переходная от западноэкваториальной к прочим – восточноафриканская (эфиопская) раса. Остальные люди делятся на восточноэкваториальную расу (австралоидная, меланезоидная, цейлонская (веддоидная), зондская, андаманская, аэтская, малаккская (семангская) и недавно истреблённая англичанами тасманийская), южноиндийскую (дравидоидную), полинезийскую, курильскую (айнскую), евразийскую (европеоидную), уральскую,
