Во имя Долга (СИ) - Дарья Кузнецова

— Может, вы тут без меня пообщаетесь? — не выдержав, хмыкнул я. — А то я, похоже, не в теме, и посвящать меня в неё вы не собираетесь.

— Нет уж, позвольте, я не намерен упускать такое развлечение, — строго шикнул на засмеявшегося отца Мартинас. — Скажи мне, Семён, ты знаешь, что такое честь мундира? И вообще, ты офицер?

— С такой постановкой вопроса? Не уверен, — съехидничал я. Тут можно было позволить себе некоторые вольности, это не строго-загадочный Ли Чен. Мартинас довольно наплевательски относился к субординации, в этом мне с ним чертовски повезло.

— Ты слишком издалека заходишь, с ним так нельзя, — фыркнул отец. — Это затянется часа на три, мы неплохо проведём время, но ни к каким внятным результатам не придём. Короче, знакомься, сын. Это сёстры Аделаида и Марта из монастыря святой Бригитты.

— В этой галактике ещё остались монастыри? — рассеянно хмыкнул я, настороженно разглядывая женщин. Ощущение, что со спины ко мне подкрадывается легендарный северный пушной зверёк, усилилось.

— К счастью, да. В этом мире всегда останутся люди, желающие отрешиться от мирских пороков и посвятить себя служению Господу нашему, — неожиданно сильным звучным голосом проговорила одна из женщин, внимательно разглядывая меня. — Наш монастырь находится в уединении, на окраине обитаемых миров, и является…

— А покороче, без вводной лекции? — бесцеремонно перебил её я. Искусственно нагнетаемая атмосфера и ощущение, что все вокруг знают что-то важное и откровенно издеваются, здорово раздражало. — Хотя, впрочем, если монастырь женский, я готов рассмотреть ваше предложение. В следующий отпуск загляну, — мрачно пообещал я. Должно было прозвучать шуткой, но почему-то получилась почти угроза. Обе монахини с пугающей синхронностью неодобрительно качнули головами.

— Короче, я понял, тут все любят долгие введения. Рассказываю содержание последнего часа беседы с этими дамами, — отец, не снимая с лица ехидной ухмылки, кивнул на женщин. — Некоторое время назад на том малом космическом теле, на котором располагается станция монастыря, приземлился небольшой кораблик с единственным пассажиром. Пассажиром тем была беременная женщина, которая попросила у сестёр приюта. Истинные христианки не могли отказать просящей, тем более — в таком положении. Буквально пару недель назад несчастная родила сына и вместе с кораблём слиняла, к удивлению монахинь подробно указав, кто является отцом ребёнка и где его искать. По лицу вижу, озарение наступило, — язвительность в его голосе уже ощутимо зашкаливала. — Так вот, поздравляю: ты побил все рекорды! Привести в дом женщину с ребёнком — это я ещё мог предположить, но вот ребёнка без женщины — это, знаешь ли, высший пилотаж! — продолжал злорадствовать генерал.

А я сидел, тупо глядя перед собой, и с трудом подавлял желание потрясти головой и протереть глаза, отгоняя глюк. Больше внятных мыслей в голове не было. Этого не могло произойти, потому что… не могло, чёрт меня побери! За два месяца до истории со зверушкой я прошёл полный плановый медосмотр с плановой же ревакцинацией, включая стерилизационную прививку.

Теоретические предположения о причинах настолько избирательного сбоя прививки у меня были. Во-первых, Айдар накачал меня какой-то дрянью, от неё не только несчастная прививка, весь иммунитет мог вылететь в трубу. Во-вторых, природа воздействия иллурского Зова на человеческий организм ещё не была изучена, — ну, или была, но мне о том не доложили.

Но одно дело — предполагать, а другое — осознать на практике и попытаться понять, что со всем этим делать дальше.

Радовать генералов глупыми вопросами из разряда «вы точно уверены» и «может, это просто кто-то пошутил» я не стал. Надо думать, раз меня вызвали, и отец тут сидит ехидничает, всё давно проверили и уточнили. Генетический анализ на отцовство — дело двух минут, и если я сейчас попрошу, мне даже вежливо предоставят его результаты.

Об ответе на вопрос «почему Рури поступила именно так» я тоже догадывался. Причём был совершенно уверен, что дело тут не в боязни ответственности и нежелании общения с ребёнком. Это насквозь благородное идеалистичное создание наверняка ужасно страдало и посыпало голову пеплом, но ребёнка забрать домой не могло. И причину подобного я видел только одну: генетически наш ребёнок оказался стопроцентным человеком, который не способен выжить в условиях Рунара.

Ответа не было на один-единственный вопрос. Мне-то теперь что делать прикажете?!

Чёрт побери, — не сказать грубее, — этого Айдара и этих иллурцев с их кривыми механизмами размножения! И моё клиническое раздолбайство, из-за которого эта история вообще произошла. Был бы чуть осторожнее, и со станции мы бы просто тихонько добрались до Земли, сдал бы я зверушку на опыты, и горя бы не знал!

— Если бы это была девочка, мы бы могли оставить её у себя, но мальчику там не место, — прервала мои панические мысли вторая монахиня. — Эта несчастная женщина, кроме вашего имени и адреса, оставила письмо. Желаете ознакомиться?

Я в ответ молча протянул руку. Судя по тону и манере изложения, я голову готов был заложить, что письмо написано от руки, причём как бы не на натуральной бумаге. То ли от неприятия в монастыре нормальных средств связи, а то ли для вящего усиления торжественности момента.

Было бы настроение, пожалел бы о несостоявшемся пари: догадка оказалась верной. Небольшой конверт был аккуратно заклеен. Хорошо ещё, сургучной печати на нём не стояло, а то я бы точно кого-нибудь придушил. Вряд ли этим «кем-то» были старшие офицеры, и плевать мне было бы, что женщин бить нехорошо!

В конверте обнаружилась коротенькая записка, а не подсознательно ожидаемая мной эпистола километровой длинны, и я с облегчением перевёл дух. Идиотизм ситуации и так зашкаливал, не стоило превращать это в совсем уж откровенный фарс.

«Прости, что так получилось. Я до последнего надеялась, что ребёнок унаследует мои гены, но он оказался почти чистым человеком. На Рунаре он просто умрёт, а я не могу позволить подобному случиться. Надеюсь, ты сочтёшь возможным если не позаботиться о нём, то хотя бы устроить его судьбу».

И подпись — Рури из рода Рааш.

Я дважды пробежал записку взглядом, скомкал и сунул в карман, мрачно глядя в пространство прямо перед собой.

— Ну, что там? Признаётся в любви? — не выдержал Мартинас.

— Оставь парня; не видишь, у него культурный шок, — хмыкнул в ответ отец. — Семён, ты хоть слово скажи, мы же волнуемся!

— Где ребёнок? — я перевёл взгляд на монахинь. Те почему-то рефлекторно подались друг к другу, но в последний момент замерли, взяв себя в руки. Та, что сидела слева, качнула головой в сторону объекта, который я принял за суму, и который в итоге оказался небольшой переносной люлькой. Я рывком поднялся с места, отчего обе женщины синхронно вздрогнули, в один шаг преодолел расстояние до монахинь с их имуществом, заглянул в переноску. Там действительно спокойно дрых младенец, которого совершенно не волновало, что сейчас решается его судьба.