Живые и мертвые - Неле Нойхаус

– Я это вижу совсем иначе, – ответила Ким. – Мы имеем дело с профессионалом.

– Профессиональным киллером? – Нефф насмешливо ухмыльнулся.

– Вы меня неправильно поняли, – возразила Ким дружелюбным тоном. – Я имею в виду, что он профессиональный снайпер. Возможно, служил в полиции или в бундесвере [22].

– Как бы то ни было, – отмахнулся Нефф, – он появится на похоронах своих жертв. Возможно, замаскировавшись, но он захочет насладиться своей работой.

– Ни в коем случае, – Ким покачала головой. – Жертва перестала для него существовать, как только он лишил ее жизни, так как ему надо заняться следующей жертвой.

– Спасибо за ваши версии, – пресек Боденштайн вновь зарождающийся спор экспертов. – Нам нужна более подробная информация о Кирстен Штадлер, сердце которой в сентябре 2002 года было пересажено Максимилиану Герке профессором Рудольфом, супругом нашей второй жертвы. Эта параллель между жертвами Герке и Рудольф в настоящий момент – наш самый важный след. Пия, ты поговоришь еще раз с фрау Роледер. Нам надо выяснить, есть ли связь между Ингеборг Роледер и двумя другими жертвами. Катрин и Джем, вы поедете во Франкфурт в клинику неотложной помощи и попросите разрешения ознакомиться с документами. Скорее всего вам в этом откажут, поэтому Кай предварительно получит постановление прокуратуры. Все остальные отправятся в Келькхайм и опросят жителей квартала, в котором живет Герке. Да, и еще одно. Внештатные консультанты находятся здесь, чтобы оказывать помощь следствию. Мы – одна команда, и нам требуются значительные усилия и максимальная концентрация, чтобы раскрыть эти преступления как можно скорее. Я хочу, нет, требую, чтобы все делали одно общее дело, как здесь принято. Надеюсь, все поняли.

Последние фразы Боденштайн сказал с нетипичной для него резкостью, и каждый из присутствующих согласно кивнул.

– Совещание окончено. За работу, – сказал Боденштайн. Задвигались стулья, и под чуть слышное бормотанье все стали расходиться.

– А что делать мне? – спросил Андреас Нефф расстроенным голосом.

– Вы ведь хотели идти на похороны, – напомнил ему Боденштайн, потом он указал на коробку с дневниками Максимилиана Герке, которая стояла на одном из столов. – А после этого займитесь личными документами, которые мы обнаружили в квартире жертвы, – сказал он. – Нас интересует все, что происходило с 2002 года. Возможно, найдете связь между Максимилианом Герке и нашим убийцей.

* * *

– Моя мать никогда не лежала в клинике неотложной помощи во Франкфурте. – Рената Роледер, уже одетая в связи с похоронами во все черное, стояла за прилавком своего цветочного магазина, в котором кроме Пии, Ким и нее самой не было ни одного человека. – И она совершенно точно никогда не являлась донором какого-либо органа, и ей также никогда не производилась трансплантация. Я бы это знала!

– Вам говорит что-нибудь имя Кирстен Штадлер? – спросила Пия.

– Конечно. – Рената Роледер кивнула немного удивленно. – Раньше мы были почти соседями. Штадлеры жили через три дома. До того трагического случая. После этого они отсюда уехали.

– Что за трагический случай? – переспросила Пия.

– Ах, Кирстен однажды утром во время пробежки в поле просто упала, – рассказывала Рената Роледер. – У нее произошло кровоизлияние в мозг. Просто так, как гром среди ясного неба. Я хорошо помню этот день. Я как раз гуляла с собакой и здорово задержалась, потому что пес опять гонялся за зайцем. Вдруг ко мне подбежала Хелен, дочь Кирстен. Она была очень взволнована и кричала, что с ее матерью что-то случилось и не могу ли я ей помочь.

Язык тела Ренаты говорил Пии гораздо больше. Роледер нервничала. Она постоянно хватала себя за нос, проводила рукой по волосам и дергала себя за мочку уха – она чувствовала себя явно дискомфортно.

– И что? – упорствовала Пия. – Что вы сделали? Вы помогли соседке?

– У меня… у меня в этот день не было с собой мобильного телефона. – Рената Роледер неуверенно улыбнулась. – Мою собаку задела какая-то машина. У нее шла кровь, женщина, которая сидела за рулем, наорала на меня. Я обещала Хелен вызвать из дома «Скорую помощь», но… как-то забыла. Я бы все равно не успела, к тому же я подумала, что в поле ведь были и другие люди. Я… я не знала, что с Кирстен так плохо.

– Это называется «неоказание помощи», – заметила Пия.

– Да, да, возможно. – Женщине было явно неприятно говорить об этом случае. – Потом я ужасно себя упрекала. Кирстен была такая милая, я очень ее любила. Поверьте, эта история с тех пор снится мне по ночам. Через полгода после несчастья Штадлеры уехали из Нидерхёхстштадта, правда, я не знаю куда. Постепенно я перестала думать об этом каждый день, а потом… потом почти забыла о ней. Жизнь ведь продолжается.

– Я должна кое-что вам показать. – Пия достала из рюкзака копию извещения о смерти и протянула его фрау Роледер.

– Что это? – женщина замялась.

– Это нам прислал убийца, который застрелил вашу маму, – ответила Пия.

Фрау Роледер прочитала извещение. Она побледнела и уронила листок, как будто обрезалась о него.

– Нет! – прошептала она в ужасе. – Нет! Этого… этого не может быть! Фрау Кирххоф, вы… вы ведь не думаете, что я…

Она не решилась договорить до конца фразу, которая приписывала ей вину в смерти матери.

– Мы считаем это извещение подлинным, – сказала Пия рассудительно. – В отношении каждой жертвы мы получили аналогичное извещение.

Зазвонил дверной колокольчик, и в магазин вошла покупательница.

– Пожалуйста, зайдите попозже, – попросила ее фрау Роледер. Она вынула из кармана зеленого фартука, надетого на траурное платье, ключ, подошла к стеклянной двери и заперла ее. Потом она прислонилась к двери спиной, прижала руку к груди и на мгновение закрыла глаза.

– Это омерзительная ложь. Я этого не потерплю. Я подам заявление о клевете и оговоре в отношении неустановленных лиц. – В своем возмущении она смешала несколько составов преступлений. – Одна только мысль о том, что я виновна в смерти моей матери… Нет!

– В смерти вашей матери виновен только тот, кто ее застрелил, – возразила Пия. – Он лишил жизни уже троих невинных людей, и мы опасаемся, что продолжит серию. Убийца, возможно, относится к окружению Кирстен Штадлер. Фрау Роледер, вы знали семью Штадлеров и можете нам помочь. Кто мог бы совершить подобное преступление?

Рената Роледер с трудом сглотнула, провела рукой по лицу и собралась с духом.

– Она была… такой… такой безжалостной, – сказала она тихо. – Мне было по-настоящему жутко, когда она стояла здесь и говорила мне в лицо, что она позаботится о том, чтобы вся моя оставшаяся жизнь стала безрадостным существованием.

– О ком вы говорите, фрау Роледер? – продолжала допытываться Пия.

– О Хелен. Дочери Кирстен, – ответила она. – Пару месяцев назад она неожиданно появилась здесь вместе с каким-то мужчиной. Я сразу не узнала ее. Она упрекала меня в том, что я виновата в смерти ее матери. Как будто я явилась причиной того, что у Кирстен произошел инсульт!

– Вам был знаком тот мужчина, который ее сопровождал? – спросила Пия.

– Нет. Он не представился. – Рената Роледер покачала головой.

– Как он выглядел и сколько ему примерно лет?

– Не имею представления, по-моему, лет 25–30. – Ее передернуло. – Он был очень привлекательным, но в нем было что-то… мрачное и фанатичное. Я испугалась его, хотя он не сказал ни единого слова.

* * *

– Ты допускаешь, что наш убийца женского пола? – спросила Пия, когда они вышли из цветочного магазина и направились к машине.

– Если ты имеешь в виду дочь Штадлер, скорее нет, – ответила Ким, которая во время разговора Пии с фрау Роледер стояла в стороне. – Она, похоже, довольно импульсивная личность, которая с трудом контролирует свои чувства. Такие люди склонны к преступлениям в состоянии аффекта, но не к поведению, которое свойственно снайперу. Все совершенные преступления однозначно имеют мужской почерк. Женщины убивают иначе, чем мужчины, ты сама это знаешь. За двадцать лет работы я встречала множество озлобленных и неприятных личностей, но среди них ни разу не было женщины, которая бы убивала неугодных ей людей.

– Исключения подтверждают правила, – ответила Пия. – Вспомни хотя бы террористок-смертниц на Ближнем Востоке. Они не считаются даже со смертью невинных детей.

– Я считаю, что это исключено. В самом деле, Пия, забудь про дочь. – Ким покачала головой. – Чтобы совершить нечто подобное, нужно иметь очень крепкие нервы и массу терпения.

– Кем мог быть тот мужчина? – Пия остановилась возле машины.

– Об этом надо спросить Хелен Штадлер, – предложила Ким. –  Давай сядем в машину, иначе я отморожу себе задницу.

Пия усмехнулась и открыла дверцу. Ее сестра на первый взгляд не относилась к тем женщинам, которые используют подобные выражения.