Я все снесу, милый (издательство) - Марина Кистяева

Правда, «потом» может не наступить. Потому что мужчина перешел к активным действиям. Удерживая ее руки, приподнял бедра и принялся спускать брюки.

– Галански, твоя шлюха в другой комнате, – послышался от двери холодный голос Варшавского.

И Зою накрыло облегчение. Еще никогда она не была так рада слышать мрасса, купившего ее!

Мужчина, насильно удерживающий Зою, замер, а потом снова рассмеялся и скатился с нее.

– Варшавский, вот умеешь ты обламывать!

Послышался щелчок, и в спальне зажегся свет. Зоя действовала быстро. Помогая себе руками, отодвинулась и села, прижав колени к груди и забившись в дальний угол кровати. Подальше от ночного визитера. Им оказался высокий блондин, комплекцией и статью не уступающий Юлиану. Во взгляде – те же самоуверенность и властность. Еще один мрасс, уверенно определила Зоя.

– Что ты делаешь в моем доме? – Холод в голосе Юлиана способен был заморозить озера в пустыне.

Блондин пожал плечами и поправил штаны.

– Пришел трахнуть ширас, – за видимой беспечностью скрывалась готовность к физической атаке. Мужчина подобрался и, не мигая, наблюдал за передвижениями хозяина дома.

Варшавский, напротив, казался расслабленным. Лишь неглубокая царапина красовалась на его щеке. Выглядело так, словно на него напала разгневанная женщина в отчаянном стремлении выцарапать глаза, пометить, оставить след на лице мужчины, если не получилось в душе.

– С какой стати? – в голосе темноволосого мрасса прозвучала неприкрытая угроза.

– Пункт номер шесть, – насмешливо фыркнул Галански, отходя от кровати и вставая напротив «друга». – Ширас до конца не принадлежит тебе, пока не отымеешь ее. Не хочешь девчонку – продай мне. Я компенсирую потраченную сумму, плюс сверху накину. Неплохой навар получится.

– Ты так и не научился вести переговоры, Эдвард, – кривя губы, заметил Варшавский. – И советники твои предоставляют тебе неверную информацию. Шестой пункт давно отменили. Ты никогда не читаешь договоры, которые подписываешь? Раз оплачивал ширас, договор-то мог прочесть. Хотя… Не удивлен.

Галански сжал кулаки. От его тела едва ли не физически исходили негативные волны.

Зоя, переводя встревоженный взгляд с одного мужчины на другого, поняла, что они давние недруги. Между ними идет соперничество, и она – часть их непростых отношений. От этого осознания стало дурно. Казалось бы, куда хуже. Оказывается, было куда!

– Что ты несешь? Договор не могли изменить! Я бы знал! – зарычал блондин и сделал шаг в сторону Варшавского.

Тот обманчиво лениво засунул указательные пальцы за резинку домашних штанов и покачнулся на пятках.

– Да что ты говоришь? Он бы знал! – Видимо, у Варшавского также закончилось терпение, потому что лицо исказила гримаса презрения. – Да мне плевать, что ты знаешь, а что нет! Я даю тебе минуту, чтобы ты убрался из моего дома! Иначе обращусь в концерн. Пусть они с тобой разбираются! И шлюху свою прихвати! Она в моей спальне.

Галански что-то зашипел, Зоя не расслышала.

После чего прошел мимо Варшавского, едва не задев того плечом.

Они снова остались одни.

Глава 12

– Ты в порядке?

– А тебя это волнует?

– Будь любезна отвечать, когда я тебя спрашиваю.

– Иначе что?.. Займешь место своего дружка?

Зоя понимала, что ведет себя неправильно, но ничего не могла поделать. Сработала защитная реакция.

– Надо будет – займу, – теперь глаза мрасса прошлись по ней, точно лезвие. Цепкий взгляд словно стремился проникнуть в душу.

Только ничего у вас, господа хорошие, не получится. Зоя негнущимися пальцами схватила покрывало и предприняла глупую попытку прикрыть голые ноги. В этот момент она ругала на чем свет стоит девушку Олесю из агентства. Да и себя тоже. Зачем поддалась на сладкие речи и накупила шелковых сорочек с кружевными дырочками в ненужных местах?

– Нисколько не сомневаюсь в твоей человечности, – последнее слово прозвучало особенно ядовито. Зоя чувствовала, что сходит с ума. Интересно, какой у нее резерв психического спокойствия и где грань, за которой наступает непроходящая темнота?

На мгновение ее охватило отчаяние.

Но только на мгновение.

Нет, ее рано списывать со счетов!

Она выпрямила спину и вздернула подбородок.

Ответ мрассу не понравился. Он быстро преодолел расстояние до кровати и навис над девушкой высокой башней.

– Ты специально меня провоцируешь? – яростно выдохнул Варшавский, не скрывая гнева. – Хочешь, чтобы я принудил тебя к сексу? Чего ты добиваешься?

И правда, чего?

Зоя сглотнула ком, подступивший к горлу, и дрожащей рукой провела по растрепанным волосам.

– Мне страшно, – невольно вырвалось у нее. Мысленно махнув рукой, она быстро продолжила: – Неужели ты не видишь, Варшавский? Я пытаюсь подстроиться под твой мир, разобраться в ваших законах и порядках. Но мне трудно! Я ничего не понимаю. У меня нет ни друзей, ни родных. Я одна! Более того, у меня нет никаких прав! Для вашего общества я никто! Ширас! Я живу в доме незнакомого мужчины, которому ОБЯЗАНА родить ребенка, иначе меня вернут в центр, где снова отправят в криосон, а то и того хуже – будут проводить эксперименты! Как думаешь, что я испытываю, кроме страха?

Мужчина тяжело задышал и процедил:

– Ты сама подписала договор.

В первые секунды Зоя не поняла, о каком договоре речь, потом вспыхнула.

– Ничего я не подписывала! Тебе показывали мои бумаги, или вы, мрассы, не растрачиваете свое драгоценное время на подобную ерунду? И я тебе говорила, что добровольно на криосон не соглашалась!

– Зоя, – было видно, что мрасс из последних сил сохраняет контроль над собой. Он нахмурился, отчего морщинки вокруг глаз и на лбу обозначились четче. – Ненавижу грязные игры и недомолвки.

– О каких играх, черт возьми, идет речь?

– О твоих, – для пущей убедительности он ткнул пальцем ей в грудь. – Ты пытаешься убедить, что не соглашалась на криосон. Я тебе не верю. Криосон даже в ваше время был нереально дорогим удовольствием, его могли себе позволить только очень богатые люди.

Или те, кто стоял у власти.

– Я знаю. Я не относилась к числу очень богатых людей. Я…

– Достаточно, ширас, – впервые за последние дни он назвал Зою насильно навязанным статусом, и это прозвучало так, точно плюнул ей в лицо. Сказал, как плетью ударил. – Даю тебе одну возможность: или ты сейчас рассказываешь свою версию случившегося в прошлом, или больше никогда не пытаешься убедить меня в том, что не соглашалась на криосон, что тебя использовали или тебе его навязали. Слушаю тебя!