Штрафбат для Ангела-Хранителя. Часть первая - Денис Махалов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Коля шкодливо обернулся, бросил быстрый взгляд в сторону столика, который накрывали для начальства.
– Так, Филипыча пока нет, значит можно!
С этими словами он решительно встал и вразвалочку пошёл на раздачу и попросил ещё добавки. Улыбчивая повариха, стреляя глазами на старшего сержанта, который вполголоса осыпал её галантностями, от души подложила ему ещё картошки и пару котлет. Улыбаясь от уха до уха, он вернулся, и упал на своё место.
– Ты что, не наелся? – наклонилась к нему Агния.
– Это секрет, – сказав это, бортстрелок сунул руку к себе в карман галифе и недолго пошарив там, вынул оттуда свёрнутый вчетверо лист серой, обёрточной бумаги. Ловко свернул из него кулёк, и смахнул в него содержимое тарелки, дополнив парой кусков хлеба. Объёмистый свёрток нырнул в бездонный карман его галифе, – сейчас я тебе всё поясню….
Договорить он не успел, так как хлопнула входная дверь, впуская новых посетителей, в числе которых был командир полка и ещё один, какой-то пожилой мужик в очках.
– Так, опа! Филипыч! Ну я пошёл! Жду вас на улице… – Коля шустро вскочил и бочком-бочком, тщательно отворачивая лицо от вошедших, продефилировал к выходу из столовой.
– Он что, еду ворует? – тихо спросила Агния у Андрея, провожая Николая осуждающим взглядом.
– Да нет, непохоже. Скорее, здесь другое. Лётный состав кормят по самой высокой норме, и мы имеем право на добавку. А тех.состав кормят кое-как, и многие лётчики своих технарей подкармливают. Это негласно, но допускается.
– А чего же он тогда испугался, и быстренько убежал? – не унимался дотошный ангел.
– Вот сейчас и узнаем. Доела? Ну так доедай уже, и пошли!
– Андрюш, да не могу я уже, не лезет – помогай! – взмолилась Агния, не в силах совладать с порцией, рассчитанной на здорового мужика.
Через пару минут они встали из-за стола и вышли на улицу. Сержант Никишин поджидал их под ближайшей берёзой.
– Принимай в бомбоотсек! – промасленный свёрток перекочевал из его кармана в карман лейтенанта. – Шурке своей отдайте, небось оголодала.
– А чего ты так поспешно свинтил-то?
– Так Филипыч же! – и видя полное непонимание на лице лейтенанта, он пояснил: – полковой врач. Если увидит, что кто-то еду таскает из столовой, то тут такой шухер до небес подымает! Мол, вы вот техников своих кормите, а сами недоедаете! Ну, и так далее. И, кстати, – Коля назидательно поднял указательный палец, – меня он уже на этом ловил. Два раза. А ты ещё спрашиваешь, с чего это я свинтил?! Ну его, чёрта очкастого! Нах-нах!
Он замахал руками, как будто отгоняя назойливую пчелу, обернулся и, издалека увидев подходившего комэска, побежал к нему:
– О! командир! А мы тут уже, без тебя… – подбежал, перекинулся с ним парой слов – за дальностью расстояния было плохо слышно, и потом, уже громче: – Ладно, пойдём – я ещё компотика бахну!
***
Шурка уже сидела на ящике рядом с их самолётом и, развернув полученный свёрток, обрадовалась донельзя:
– Ой! Спасибо, товарищ командир!
– Да это не я, это Коля Никишин тебе передал…
– Ага, ага! И ему спасибо! – закивала она головой, тут же набив рот, и с полным ртом продолжала делиться впечатлениями:
– Какая вкуснятина! Котлеты! М-м-м! Сто лет не ела! Не то, что у нас: на первое – вода с капустой, на второе – капуста без воды, на третье – вода без капусты!
Глядя, как Шурка трескает принесённую ей еду, Агния подошла к лейтенанту вплотную, и ковыряя ему пуговку на шинели, тихо произнесла:
– Я не знала…. Я ей тоже буду из столовой еду носить. Она такая голодная…
– Ладно, не переживай, уж как-нибудь прокормим, чай не бегемот! Да и тебе бы побольше кушать, а то клюешь, как цыплёнок! Откуда силы возьмутся? – он дружески потрепал её по голове, взъерошив волосы. Она в ответ улыбнулась.
Андрей, увидев, что Шурка уже расправилась с принесённым ими доп.пайком, хлопнул ладонями по коленям, пружинисто встал:
– Так, вот что, Александра! Ты – техник самолёта, ты и командуй. А я у тебя на подхвате буду. Согласна?
– Ага! – кивнула Александра: ей явно нравилось то уважение, которое она услышала в словах командира.
– А я? – напомнила о себе Агния, – про меня не забыли? Я тоже буду помогать! Я не белоручка какая!
Александра хмыкнула, молча наклонилась к большому деревянному ящику, недолго пошуровала в нём, и выудила оттуда железную банку с кисточкой, поставила у борта самолёта.
– Ты, Агния, будешь вот этими дыр…. М-м-м… отверстиями заниматься. Это – эмалит, держи! – она сунула банку в руки Агнии.
Затем вытащила здоровенные ржавые ножницы и свёрток сероватой тряпки, опять сунула всё это ей в руки:
– Это перкаль, держи! – она подвела её к борту самолёта, на котором снизу доверху, наискосок шла прострочка из пулевых отверстий, – смотри! Берешь напильник, и вот так вот сдираешь эти занозы!
Она пошоркала ржавым напильником без ручки по краям пулевого отверстия в фанерном борту, сунула напильник в карман, макнула кисть в банку с эмалитом и обильно смазала им края отверстия.
– Вот так мазюкаешь, а потом вырезаешь вот так… – она ловко отрезала кусок перкаля, – и вот так пришлёпываешь его на дыр… – она сделала паузу, и закончила: – на отверстие. Тьфу ты! Да не могу я так говорить! – в сердцах крикнула она, – дырка она и есть дырка! Я так привыкла говорить, и иначе не буду, вот!!
– Да дырка, дырка! Не переживай, – смеялся Андрей, наблюдая за её манипуляциями, – говори, как угодно!
– И то ладно, – с облегчением выдохнула Шурка, – а то – «отверстие»! – она передразнила Кондратича, – тьфу ты, пердун старый! – обозвав за глаза Кондратича, она немного отошла и успокоившись, продолжила:
– Так! И дальше сверху уже снова мажешь эмалитом. А потом, когда всё приклеишь, и оно подсохнет, надо будет по этим заплаткам краской пройтись. Поняла?
– Угу, поняла, – Агния старательно запоминала последовательность действий.
– На! – Шурка сунула Агнии в руки напильник, кисточку, ножницы, и банку с эмалитом, – занимайся!
И пока Агния заделывала отверстия в деревянных консолях и в хвостовой части фюзеляжа, Шурка и Андрей, весь остаток дня вдвоём возились с обшивкой стабилизатора32. Заканчивали в темноте, под натянутым тентом, при свете двух тусклых переносок, подключённых к аккумулятору. В конце концов, уже поздно
