Штрафбат для Ангела-Хранителя. Часть первая - Денис Махалов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Грей меня.
Он опять, как и вчера, ощутил её холодные ступни, которые она настойчиво пыталась пропихнуть между его бедрами, там, где потеплее.
– Ну, холодно же, дай погреться! – тихонько прошептала она.
– Лягуха, – так же тихо и сонно он ей ответил.
Она еле слышно рассмеялась, и положила свои холодные ладошки ему на грудь:
– У лягухи и передние лапы замёрзли.
Как ни старался себя сдерживать Андрей, и как ни хотелось ему спать, но молодое здоровое тело, проснувшись, снова зажило своей жизнью. Почувствовав знакомое уже ощущение давления на свои коленки, и чтобы отвлечь его, она попросила:
– Расскажи мне об этой войне. А то я ведь ничего не знаю…
– Что же тебе рассказать?
– Ну, то, что Германия на Россию напала, я помню, ты это говорил, а больше ничего… когда они напали? Кто побеждает? Немцы, или мы, русские? Расскажешь? Только ты мне на ушко, чтобы негромко, ладно?
Она придвинулась к нему вплотную, и ткнулась ухом в его губы. Ощутив лицом щекочущее прикосновение её волос, он чуть не задохнулся от вожделения, но взяв себя в руки, начал свой рассказ:
– Двадцать второго июня, ровно в четыре часа…. – он сглотнул. Справившись со спазмом в горле от дурманящего запаха её волос, он продолжил: – Киев бомбили, нам объявили, что началася война, – он замолчал.
– Это что, стихи?
– Песня. В общем, так и было. Без объявления войны, перешли границу, вероломно напали. И потом попёрли всей силищей.
– Их больше было, да?
– Больше. Это только на карте Германия маленькая, а народу там будь здоров! Да и всю Европу под себя подмяли. Польша, Румыния, Венгрия, Испания, Болгария, Чехословакия, Италия, Финляндия… и Франция тоже. С Норвегией. И все под ними.
– Это как, под ними?
– А так: кого победили сходу, и на себя работать заставили, а остальные, на это глядя, сами под фашистов легли. Вот и получилось, что их со всей Европой больше чем нас, почти втрое. И воевать они в сорок первом лучше нас умели… Сначала на поляках да на французах потренировались, как следует, а потом уже и на нас напали. Да и техника у фашистов – будь здоров!
– Лучше?
– В большинстве своём лучше, – убеждённо сказал Чудилин, – научились фашисты хорошо технику делать, это надо признать. Это факт. Оно и понятно – у них промышленность очень серьёзная, да и рабочие на заводах квалифицированные. А у нас на заводах сейчас кто работает? Женщины да дети. Мужики-то на фронте!
– Дети? – её лицо опять, как и в прошлую ночь, светилось в темноте мягким, спокойным светом.
– А ты думала? Они самые. Вот и получается, что наш самолёт с завода приходит, смотришь, а у него обшивка на крыле хлопает, или радиооборудование работает через пень-колоду, фонарь заедает, да много чего. А фашистский мессершмитт взять – заклёпочка к заклёпочке, движок мощный, у всех – радиосвязь отличная.
– А ты их что, вблизи видел?
– Приходилось….. – Андрей вспомнил тот мессершмитт на льду Ладожского озера, схватку с немецким пилотом, и погрузившись в воспоминания, затих.
Агния опять затеребила его:
– А дальше что?
– А что дальше? Попёрли они на нас, ломая нашу оборону, всё дальше и дальше, и никак их не остановить было, пока в Ленинград и в Москву не упёрлись. Там то они зубы себе и обломали. От Москвы немцев отбросили, а от Ленинграда не смогли – фашисты вместе с финнами его в кольцо взяли.
– Ленинград – это что?
– Как что? А, ну да… ты же не знаешь… Ленинград, это – бывший Петроград. Переименовали.
– Зачем?
– Хм… зачем! – он смутился, но тут же нашёлся: – значит, надо было, вот и переименовали! Петроград же тоже когда-то был Санкт-Петербургом!
– Действительно… Слушай, а царь он в Петрограде…. Э… в Ленинграде сидит? Или в Москве?
Андрей посмотрел на неё, не веря услышанному:
– Слушай, я вот никак в толк не возьму: у вас там, у ангелов, что, совсем никто и ничем не интересуется, что в стране делается?
– А зачем нам это? – она мягко улыбнулась, – мы людей бережём. Это – главное. Остальное нам не важно. Что, царь уже другой?
– Хм… Другой…. Царя уже нет давно. И царской России уже нет. Давно….
– А что есть?
– Советский Союз, страна Советов,
– Это как? Кто-то кому-то всё время советует, что делать надо?
– Да нет же, не так! Ну как же тебе объяснить-то?! – растерялся Андрей, – были богатые и бедные, но произошла революция, всех помещиков и буржуев выгнали, теперь власть народа. Богатых теперь нет. Вот так! – он победно поставил точку в своём объяснении текущего момента.
– И что, теперь все бедные? – глаза ангела, как драгоценные камешки, блестели совсем рядом от его лица.
– Ну, с чего ты взяла? Не бедные… – он подумал немного, и добавил: – но и не богатые. Да, слушай, это же не главное! Понимаешь? Ведь главное, чтобы люди счастливыми были! Верно? Главное, чтобы народ хорошо и счастливо жил! И ведь мы стали жить именно так! Такая жизнь впереди открылась! Столько нового надо сделать, много сделать! А тут эти фашисты… Не сиделось им, мать их! Сволочи!
Распаляясь всё сильнее и сильнее, он не заметил, что у него всё уже давно опало, и что он проводит свою политинформацию почти в полный голос.
А за шторкой, на другой кровати, лежала Александра, прислушивалась к их разговору, и тихонько хихикала в кулак, потешаясь над происходящим на соседней кровати между Андреем и Агнией.
Глава 13. Здоров ты петли крутить, чертяка!
Проснулись все одновременно, в 5.30. Короткая приборка. Привести себя в порядок – и на завтрак. Агния сонно ковыряла ложкой утреннюю кашу, Чудилин же заправлялся основательно: каша, булочка с маслом, чай. Может, это был жизненный опыт, а скорее всего, отголосок его прежней службы на Ленинградском фронте – там даже лётчиков особо не баловали.
С ними за одним столом сидел комэск второй эскадрильи капитан Миронов и его стрелок старший сержант Никишин. За соседним столом сидели лейтенант Георгий Горидзе со своим стрелком сержантом Алексеем Зыкиным. Оба здоровые, широкие в плечах, но с той разницей, что сержант был веснусчатый, белобрысый, и немного курносый, а Георгий, наоборот, был черняв, горбонос и крайне волосат. Что, впрочем, никак не мешало ему пользоваться бешеной популярностью у женской части полка. Девушки звали его уменьшительно-ласкательно: Жорик.
– Слющай, красавица! Наклонился к девушке Георгий, – ты пачиму так мало кушаешь?
