Уроки любви - Людмила Бояджиева

— Хотелось бы убедиться в этом. Пока мне не слишком везло.

— Вы не умели правильно выбрать союзников. выходить замуж за расточительного лягушатника — оплошность. Простительная, правда, для восемнадцатилетней девушки. Жорж, вероятно, был виртуоз в постели.

Глаза Эжени гневно блеснули, но тут же. словно оставив свою роль, она тихо произнесла:

— Он был ничтожеством абсолютно во всем. Что касается нашего соглашения, то имейте в виду, Эрнесто, я сообщу свое решение лишь после встречи с вашим шефом. Не имею правила вести серьезные дела с мелкими чиновниками.

Господин Доктор пропустил обидную реплику русской авантюристки — ссора была ему совершенно ни к чему.

— Правильный подход, уважаемая сеньора. Но, если не ошибаюсь, вы не имеете представление о моем положении в секретных службах? А если перед вами сам Шеф? — Эрнесто насмешливо улыбнулся.

— Для шефа у вас чересчур много свободного времени, если вы можете тратить его на казино и такую мелкую птичку, как я… Не обижайтесь, друг мой… Вы же отдаете себе отчет, что я ставлю на карту свою жизнь?

— Свое великолепное, влекущее тело и отчаянную, храбрую душу. Кто знает, возможно, ваш вклад в дело победы Германии станет не меньшим, чем заслуги сотен и тысяч солдат. — Примирительно заметил Доктор. — Но должен вас разочаровать, восхитительнейшая, мой шеф живет в Мадриде и не имеет привычки отлучаться по мелким делам.

— В таком случае, я буду надеяться, что доблестный служитель тайного фронта просто-напросто найдет пару дней для приморского отдыха. Компания ему будет обеспечена. — Алуэтт дерзко посмотрела на господина Доктора. Криво усмехнувшись, он неопределенно пожал плечами.

Глава 16

…Проходили дни, господин Доктор исчез из Сан-Себастьяна, и никто не проявлял интереса к мадам Алуэтт, — того особого интереса, которого она постоянно ждала. Хотя от желающих завоевать благосклонность вдовы отбою не было. Эжени, измученная ожиданием, предпочла уединение.

Ее небольшой открытый автомобиль замечали в окрестностях курорта, а как-то она объявила Фанни, что намерена поколесить в иберийских предгорьях и отказалась от какой бы то ни было компании.

— Шофер вполне устраивает меня. Лухо молчалив, стар, прекрасно разбирается в моторе и способен защитить от нападения грабителей.

Эжени должна была получить инструкции от Шарля и передать свое сообщение ждущему ее на пути к Памплоне связному. Встреча прошла без всяких осложнений — в таверне «Виноградная лоза» человек, назвавший пароль, незаметно обменялся с ней холщовой сумкой с нарисованным быком, какие носили в этих краях все путешественники.

Отъехав подальше по пустой проселочной дороге, Эжени попросила Лухо остановиться. Белесая пыль, клубящаяся за каждой телегой или автомобилем, покрывала придорожные кусты толстым налетом, проникала во все щели, оседая в салоне автомобиля, на коже и волосах Эжени.

— Я задыхаюсь, надо перехватить хоть несколько глотков свежего воздуха.

— Я и сам подумал сделать привал. До дома мы не дотянем — мотор совсем заглох, так и чихает, так и пыхтит… Простите! — Лухо чихнул, прикрывшись рукавом. — Хоть бы дождь пошел. Наши женщины в поселке еще вчера грозу пророчили. А она вон как нависла за горами, так и не двинулась. — Показал добродушный каталонец на лиловеющую за каменной грядой тучу.

— Можешь копаться в моторе хоть полчаса — я поищу ручей. Такое ощущение, что скоро превращусь гипсовую статую. — Развела руками Эжени, боясь встряхнуть одежду — от каждого движения поднималось пыльное облачко.

Сбежав к ручью, она умылась и сняв вышитую блузку, с удовольствием облилась водой по пояс. Затем распечатала послание Шарля. В первой части послания он применил простейший кодированный метод, который подлежал расшифровке без каких-либо вспомогательных средств. Ко второй записке Эжени могла подобрать ключ только имея под рукой томик «Испанской поэзии XVIII века».

«Будь осторожней. — Писал Шарль. — Мир на пороге страшной катастрофы. Они не пощадят никого. Твоя игра становится опасной, непредсказуемой и очень важной. Поторопись».

«Они» — так Шарль называл немцев В воображении Эжени возникали «псы-рыцари» времен боев Александра Невского, известные по картинкам св учебниках истории: железные люди в тяжелых шлемах с загнутыми кверху рогами. Ей не терпелось вступить в поединок с этаким монстром, но еще больше хотелось оказаться в объятиях Шарля, показав ему что-нибудь из «программы» Братства Рыцарей и Нимф.

Растянувшись на траве в тени оливкового дерева, Эжени мечтала о настоящих приключениях и героических подвигах, за которые Шарль получит орден, а она… Господи, она так еще и не поняла, какую награду ей хотелось бы получить от жизни.

Эжени мысленно перебирала жизненные блага, ради которых люди идут на риск, суровые испытания и даже — на преступление. Но ей казалось, что она так баснословно богата и невероятно благополучна… Если бы господин Лихвицкий знал, что возвращенный ему по почте долг нищей Анастасии Климовой составлял лишь малую толику ее затрат на «дамские удовольствия» — наряды, украшения, парфюмерию, деликатесы… А вот Ярвинцеву было бы неплохо хоть одним глазком взглянуть на хвост поклонников, увивающихся за Алуэтт… «Впрочем, все они однообразны и скучны», — решила Эжени, перебрав в памяти здешних претендентов на роль супруга или любовника.

Вероятно, ей удалось вздремнуть — резкий порыв ветра, зашелестевший в кронах деревьев, принес тяжелые капли дождя — редкие, прохладные, они падали на разогретую кожу, словно поцелуи лесных эльфов. Эжени охватила безотчетная радость. Подобрав расшитую кружевом цветную испанскую юбку, она живо вскарабкалась на каменный склон, нависающий над дорогой. Отсюда ей была видна изгибающаяся лента шоссе, светлый автомобиль с поднятым капотом и загорелым торсом склонившегося над мотором Лухано.

Порывы ветра волнами прошли по лугам и рощам, на западе полыхнули зарницы, прогрохотало гулко и раскатисто и вдруг стеной полил прохладный, небесной свежестью напоенный дождь. Вытянувшись на цыпочках, Эжени протянула руки в низвергающийся с высоты водяной поток. Она не думала о том, что одиноко стоящая, вымокшая, является желанной добычей для молнии и не двинулась с места, пока бушевал шумный, становящийся все более прохладным ливень. А когда грозная туча ушла, Эжени запела, не ведая о том, что означают неведомые ей слова и то протяжные, то колоколом звенящие звуки.

Она опомнилась, увидав перед собой пару сурков — встав на задние лапки, зверьки уставились черными блестящими бусинками глаз на поющую женщину, и даже не попытались скрыться, когда она замолкла и шагнула навстречу. Чувствуя себя счастливой и невесомой, Эжени сбежала с обрыва.